Империя Рун. Том 2 - Александр Якубович Страница 47

в сердце обида на Осиора, точнее, на его отъезд, у меня остались, но теперь я перестал винить учителя во всех бедах. Витати напомнила мне, что именно маг спас меня в Нипсе, взял в ученики и привез в Шамоград. Осиору я обязан, наверное, даже более чем загадочному Эдриасу, что сделал меня магом. Ведь Эдриас просто был размытым видением из моих снов, а без наставлений и помощи Осиора я бы просто сгинул. Скорее всего, был бы продан в магическое рабство как маг-дикарь, вот и вся история. Так что, можно сказать, я примирился с собой и вернул здравость суждений и взглядов, апофеозом потери которых стала бойня на дороге.

— Знаешь, я всегда догадывался, что твои эти режущие щиты — страшная вещь, но мне тут такого рассказали… — продолжил Торис. — Это все техники келандцев? Все эти рубящие удары, будто огромным лезвием…

— Винефиков. Это техники охотников на магов, — нехотя ответил я. — И тренировалось все это, чтобы сражаться с магами.

— А тебя не смущает то, что Витати учит тебя убивать именно колдунов? — спросил Торис.

— Это логично, — пожал я плечами, отпивая эля. — На поле боя маги всегда ищут других колдунов, чтобы обезопасить своих союзников. Так сказать, равные с равными. Ты, кстати, поучился бы у брата, эту науку и Марвин знает.

— Ты о чем? — удивился Торис.

Я рассказал другу маленькую деталь нашего с Марвином столкновения в кругу во время тренировки.

— Мы с Витати потом отдельно разбирали этот прием. Когда кончик меча упирается в щит и просто пробивается огромным давлением… Опасный выпад, я вот такого не ожидал. Тем более, палач в Нипсе пытался пробиться ко мне кувалдой. Тебя такому не учили?

Торис только покачал головой.

— У Марвина были лучшие наставники, не чета моим, — сказал друг. — Оно и понятно, он старший. Так что нет, не учили. Я слышал, что есть мастера, которые умеют прорываться через магические щиты, не очень сильные, но все же. Но вот как именно это делается…

— Если мы будем служить вместе, тебе стоит подтянуть кулачный бой, — сказал внезапно я. — Ведь чуть что, первым делом я закрываю принцессу, а потом накину щиты на тебя.

— Ты про эти ударные браслеты? — уточнил Торис.

— Да, про них. Ты неплохо тогда поработал, у мастеровых.

Торис довольно хмыкнул, я же понял, что наша эта беседа — подъем всех возможных и ранее запретных тем, которых мы упорно избегали.

— А у Хаштов… — начал Торис, но я только хмуро посмотрел на друга из-за кружки эля.

— Слушай, но я должен знать! — воскликнул баронет, а потом, уже понизив голос, продолжил, — так что случилось в поместье? Куда ты пропал?

— Да все ты знаешь, — недовольно ответил я.

— Так-то слухи, а ты мне сам расскажи, — настаивал Торис.

Я только мотнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания, после чего перевел разговор на другую тему.

Наедине с Отавией мы более не виделись. Принцесса будто бы держала между нами дистанцию, резко охладев после истории с виконтом Умбертом. Маркиза Хашт так и вовсе, время от времени бросала на меня уничтожающие взгляды. Я понимал, что натворил бед, но то, что принцесса так восприняла произошедшее… Наверное, гаже всего мне было от того, что причиной этого похолодания стал именно этот паршивец, виконт. Я бы мог понять, если бы Отавия отвернулась от меня за расправу над кем угодно другим, но Дик в моих глазах все еще был опасным и неуправляемым идиотом и садистом, насмешкою судьбы родившемся в именитой семье. Был бы он из простолюдинов — мучал бы кошек и собак, да потом поколачивал свою жену и престарелых родителей. Но именно эта мерзость была облечена властью и силой, а насмотрелся я за последний год много чего. И как он бил пажей, целя в живот и промеж ног, и как доводил до слез и истерик дворцовых служанок. Мне казалось, что на Замковой горе нет и не могло быть человека, кто оплакивал бы смерть виконта, а в момент, когда мои щиты отделили его больную голову от туловища, мне вовсе виделось, что я оказываю Шамограду, да и всей Дагерии, огромную услугу. Потому что таких, как Дик Умберт, стоило бы душить если не в колыбели, то уж точно не давать доживать до половозрелости. И это касается только тех деяний виконта, коим свидетелем был я лично! А уж что поговаривали про его выходки в публичных домах и что он творил с рабами и слугами в родном поместье…

Так что когда Отавия довольно мягко, но уверенно установила между нами дистанцию, я был… обескуражен. И, наверное, немного разочарован. За то время, что мы провели с принцессой наедине в городе, у меня сложилось впечатление, что лично я знаю другую, настоящую Отавию. Активную, любознательную и очень умную девушку, которая тяготится и своим статусом, и своим будущим. Что эта холодная и расчетливая девица, которую я сопровождал вместе с другими вельможами на людях — лишь необходимость, маска, что помогает ей выполнять ее роль при дворе. Но сейчас я не был уверен, что я на самом деле понимаю, кто она такая и что задумала. Ведь, если посудить, все началось именно с махинаций принцессы, с ее желания потягать каштаны из огня чужими руками, моими, баронетов Варналов и виконта Фосса. Сама же Отавия в тот момент заняла позицию зрителя, наслаждаясь действом. Но как только что-то вышло за пределы ее планов, она переменилась. Неужели у нее были еще планы на Умберта? Подержать этого выродка в опале, а потом, когда понадобятся услуги его семейства — вернуть в свиту? И не подставила бы она под такой же удар Марвина, как она сделала это с Диком?

Вопросов у меня было слишком много, а ответов я, казалось, не получу никогда. Марвин пока избегал дворцовой жизни, сославшись на необходимость набраться сил и поправиться окончательно. Травмы старшего сына барона Варнала были на самом деле страшны, и пусть я решил главную проблему с переломом спины, а подоспевший нам на помощь Легер полностью залечил прочие раны, нагрузка на организм получилась колоссальная.

Как говаривал Осиор, целительная магия лишь ускоряет естественное течение вещей, исправляя за мгновение то, на что у природы ушли бы недели и