Маруяма Куганэ - Человек в королевстве Страница 5

никакого влияния на ситуацию. Организация, противостоящая им, была слишком сильна, имея контакты даже среди политиков.

- Лишь выигрываем время... Либо мы однажды организуем решающую атаку, либо всё это

бесполезно.

Часть 2

Шёл дождь, сопровождаемый шумным звоном в ушах.

Королевство не строит свои дороги с особым вниманием к дренажу, особенно когда дело

доходит до переулков. В результате, вся мостовая может превратиться в огромное озеро.

Дождь, падающий на поверхность озера, брызгами разносился по ветру, создавая в воздухе

запах воды. Это было одной из причин, почему все Королевство источает атмосферу

погружения в морское царство.

В мире, окрашенном брызгами воды в серые тона, был один мальчик.

Он жил в заброшенном доме. Нет, даже домом это нельзя было назвать. Опорой служил

столб толщиной в человеческую руку, тряпки заменяли крышу и стены.

В этом, слабо отличающемся от открытого места, жилище находился шестилетний

мальчик. Словно мусор, равнодушно брошенный в сторону, он свернулся клубком на

тонком куске ткани.

С деревяшкой в роли столба, и тряпками заменяющими крышу и стены, это сооружение

напоминало "секретные базы", что строят детишки его возраста для своих игр.

Находиться внутри или снаружи, единственное преимущества этого дома было в укрытии

от дождя. Резко упавшая из-за непрекращающегося дождя температура окутала мальчика

непрерывно сотрясающим его тело ознобом. Выдыхаемый им пар, подтверждающий что

он ещё жив, моментально терял тепло и растворялся в воздухе.

Перед тем как укрыться в доме, мальчик промок под дождём, и теперь быстро замерзал.

Не было никакого способа согреться.

Просачивающийся в его тело холод смягчал боль в шрамах на избитом теле. Единственное

незначительное счастливое обстоятельство в этой безнадежной ситуации.

Мальчик лежал на боку, глядя на пустой переулок, которым ограничивался его мир.

Он мог услышать лишь звуки дождя и его собственное дыхание; создавалось впечатление, что он остался один во всём мире.

Хотя он был молод, мальчик знал, что скорее всего он, умрёт.

Слабо понимая в своём возрасте, что значит смерть, он почти не боялся. Он не знал

ничего, ради чего стоило бы жить. Единственной причиной, по которой он до сих пор

цеплялся за жизнь, являлось нежелание чувствовать боль.

Несмотря на то, что было холодно, если он сможет умереть безболезненно, то такая смерть

будет не так уж и плоха.

Его промокшее тело немело, и сознание начало исчезать.

Ему следовало бы найти место, где можно укрыться от порывов ветра. Но он попался

банде хулиганов, и нынешнее укрытие оказалось лучшим, на что его истерзанное тело

было способно.

Ему досталась капелька счастья. Получается, всё остальное было невзгодами?

Он два дня ничего не ел, но для него это совершенно обычное дело, а не злоключение. Он

сирота, одиночка до которого никому нет дела. Но он жил так уже очень давно, и не видел

в этом неприятности. Также неприятностью не была и вонь, обволакивающая его. Тряпки

воняют, тут ничего не поделаешь. Жизнь, состоящую из набивания желудка сгнившей едой

и протухшей водой, он также не считал злым роком - другой жизни он просто не знал.

Тогда, пустое жилище, где ему было тепло и комфортно, дом, который он с таким трудом

соорудил, разрушенный кем-то ради забавы, его покрытое шрамами тело, ноющее от

побоев, - это удары судьбы?

- Нет.

Беды этого мальчика были таковы, что он не мог даже осознать их.

Но даже им пришёл конец.

Горестям, которые он не понимал, предначертано закончиться здесь.

Смерть приходит равно к счастливым и несчастным.

Действительно. Смерть абсолютна.

Он закрыл свои глаза.

Его тело больше не чувствовало холод, даже держать глаза открытыми было тяжело.

Во тьме он слышал тихий, прерывистый звук собственного сердцебиения. С

единственными звуками его мира, состоящими из шума дождя и стука сердца, смешался

ещё один, незнакомый.

Шум, казалось, перекрыл дождь. В его увядающем сознании любопытство ребенка

вынудило мальчика направить силы в веки.

В узком как струна поле его зрения отразилось это.

Мальчик широко раскрыл глаза.

Это было прекрасно.

Одно мгновение, он не понимал, что он видит.

Как драгоценный камень, обернутый чистым золотом. Такое выражение было бы уместно.

Но тот, кто утолял свой голод на половину гнилыми продуктами из мусора, не может

думать о таких словах.

Это верно.

Была только одна мысль, что промелькнула в его голове.

Солнце.

Самый красивый объект в его мире, и в то же время, наиболее удаленный от него.

Мир, окрашенный дождём в серый цвет, тёмные дождевые облака, закрывшие небо.

Наверное, это из-за них. Солнце, соскучившись по взглядам людей, отправилось в

путешествие по земле и явилось перед ним.

Это было то, что он думал.

Протянулась рука и погладила его по лицу. И—

До сих пор, мальчик не был человеком.

Никто никогда не видел его таким.

Но в тот день, он стал человеком.

♦ ♦ ♦

Месяц 9, 3-й день, 4:15

Расположенный в самой глубокой части столицы Королевства Рэ-Естиз замок Ро-Лента.

Его стены окружали огромную территорию размером 1400 метров с защитным кольцом из

двенадцати огромных цилиндрических сторожевых башен.

Комната была расположена в одной из этих двенадцати башен.

В темноте, на единственной кровати лежал человек. Он был нежного возраста, на границе

между мальчиком и мужчиной.

Его светлые волосы были коротко подстрижены, и его загорелая кожа выделяла здоровый

цвет лица.

Клаим.

При отсутствии знатной фамилии, он был тем, кто получил разрешение находиться рядом

с девушкой, именованную "Золотой Принцессой"; простой солдат, который вызывал

зависть у многих.

Он проснулся перед рассветом.

Едва пробудившись из мира снов, его сознание сразу приобрело остроту и тело

практически мгновенно обрело бодрость. Хороший сон и быстрое пробуждение были теми

качествами, которыми Клаим гордился.

Его глаза расширились, являя вытравленную в них железную волю.

Клаим отодвинул толстое одеяло, накрывавшее его тело, и встал. Даже летом,

обступавшие его каменные стены означали, что ночи были холодными.

Он протер глаза и обнаружил, что его пальцы стали влажными.

-…Снова этот сон.

Клаим использовал рукава, чтобы вытереть слезы со своего лица.

Должно быть, сильный дождь два дня назад заставил его вспомнить время, когда он был

мальчиком.

Слёзы были не от печали.

Сколько раз в своей жизни человек может встретить кого-то, достойного уважения?

Такого, в служении которому он будет готов пожертвовать жизнью ...сколько раз?

Девушка, встретившаяся Клаиму в тот день, являлась таким человеком.

Это были слёзы радости, слёзы благодарности чуду, которое родилось из их встречи.

Клаим встал, его лицо показывало твердую решимость и энергичность, присущую его

возрасту.

Его голос, грубый от чрезмерного обучения, выдал слово.

-Свет.

Лампа на потолке среагировала на команду и осветила помещение белым светом.

Магический предмет зачарован на "Постоянный Свет".

Хотя они широко использовались, он получил такой дорогой предмет не из-за своего

особого положения.

Жечь что-либо в каменной башне с плохой циркуляцией воздуха, даже ради освещения, небезопасно. Поэтому каждую комнату в замке снабдили магическим светильником,

невзирая на затраты.

Лампа осветила каменные пол и стены, тонкий ковёр, положенный в бесплодной попытке

закрыть холодную, твёрдую поверхность. Кроме этого, обстановка комнаты

состояла из дешёвой деревянной кровати, слегка превосходящего её размерами ящика для

оружия и брони, письменного стола и деревянного стула с тонкой подушкой.

Посторонний, взглянув на это, вряд ли был бы впечатлён, но те, кто обладал тем же рангом

что и Клаим, могли лишь завидовать подобному жилью.

Солдаты не получают личные покои. Они размещались в большой комнате с

двухъярусными кроватями. Без учета своих коек, из мебели солдатам принадлежал только

деревянный сундук с замком для хранения личных вещей.

Кроме того, в углу комнаты стоял белый комплект латных доспехов. Безупречная броня

была отдраена до такой степени, что казалось будто она сияет. Обычный пехотинец

никогда не получил бы такого снаряжения.

Это специальное положение было не тем, что Клаим заработал своей собственной силой, а, скорее, знак расположения мастера, которому он поклялся своей жизнью. Таким