Владимир Пичета - 25-летие создания Белорусской ССР Страница 5

Мало кому известно, как создавался университет. Поскольку я был участни­ком этого дела, я могу вам рассказать, отвечая за каждое слово, об одном совеща­нии, на котором было 4 человек: я, тов. Турук, работающий в Москве в качестве преподавателя одной высшей школы, и два белорусских деятеля - один возглав­лял правительство, другой возглавлял белорусскую партийную организацию. За­седание происходило в мае месяце. Оно началось в 10 часов вечера и закончилось в 10 часов утра. Тут боролись две точки зрения: одни заявляли, что не нужно от­крывать университет, пока нет сала и хлеба. Это была точка зрения представителя партийной организации и тов. Турука. А другая точка зрения состояла в том, что нужно открыть без хлеба и сала, но с любовью к этому делу. Спор продолжался 8 часов. В 6 часов утра заседание кончилось, было решено открыть университет, была одержана победа.

Открытие белорусского университета встретило громадное противодействие со стороны части белорусов, как это ни странно. На самом деле, почему. Среди белорусов не было ученых. Они считали, что если в белорусский университет войдут профессора русского происхождения и будут читать лекции на русском языке, то это будет русификация Белоруссии, и университет не сыграет роли того культурного центра, который должен быть источником света для всей Белорус­сии. Поэтому, высказывалась такая точка зрения, что нам не нужен университет, давайте строить школы. Будут выпущены дети из низшей школы, потом будем строить среднюю школу по национальному признаку, тогда мы будем иметь ка­дры, которые будут знать свой язык, и тогда университет действительно будет бе­лорусским.

Я должен признаться совершенно откровенно, что я резко выступил против этой точки зрения некоторых товарищей белорусов, которые иногда в процессе полемики заявляли, что это есть великодержавная точка зрения. Я лично считал, что это не великодержавная точка зрения, а единственно правильная при оценке различных объективных обстоятельств.

В белорусский университет были приглашены все белорусы, которые мог­ли или имели право преподавать, но когда их просили читать лекции на бело­русском языке, то они говорили: мы читать не будем, он недостаточно развился, чтобы мы могли читать на нем. И только после больших трудов удалось упросить преподавателей белорусов читать литературу белорусскую и литературу запад­но-европейскую на белорусском языке. Но потом с 1923 г. я стал читать лекции на белорусском языке и другие профессора, и дело белорусизации пошло быстро. Но здесь были колоссальные препятствия, которые встречались на каждом шагу. Университет Белоруссии открылся в здании с разбитыми стеклами. В кармане ректора университета было 30 ООО бумажных денег, кроме того имелось 2 ящика стекла. Это был фонд, с которым открылся университет Белоруссии, и, если через 6 лет был заложен университетский городок и на него было отпущено союзным правительством несколько десятков миллионов рублей, если потом удалось соз­дать великолепную обстановку, так, что по характеру лабораторного оборудова­ния белорусский университет стоял много выше многих старых университетов, то это указывает на отношение правительства СССР, правительства Белоруссии и белорусского народа к этому вопросу.

Кто же оказался прав: те, которые говорили, что нужны хлеб и сало, а по­том университет, или те, которые читали лекции в шубах и шапках, потому что температура была минус 30, но хотели создать университет. Правы оказались последние, потому что через 5 лет, когда университет выпустил медиков, юрис­тов, педагогов национальных школ, потому что там было и еврейское отделение, то оказалось, что Белоруссия получила сразу кадры своей местной интеллиген­ции. А если к этому прибавить, что мы организовали в Белоруссии рабфак еще до открытия белорусского университета и даже принимали туда лиц почти что неграмотных, то мы через рабфак впитали в недра студенчества подлинные народ­ные массы белорусские и еврейские. И с этой стороны белорусский университет стал действительно университетом, который выпускал белорусскую интеллиген­цию. За все время существования университета количество студентов, окончив­ших университет, оставляя в стороне выделившиеся медицинское, юридическое и экономическое отделения, составило армию свыше 6000 человек, представителей интеллигенции, специалистов по резным областям. Если прибавить, что парал­лельно этому развивались сельско-хозяйственные институты, сначала в Мин­ске, потом на местах были..., землеустроительное училище, а затем в Минске был учрежден Политехнический институт, то Белоруссия покрылась целой сетью раз­личных учебных заведений. Было 22 высших учебных заведения и 101 специаль­ный техникум, которые имели армию студентов в 106 000 человек. Это была под­линная народная белорусская интеллигенция, которая прикладывала свои силы в разных частях хозяйственной и культурной жизни своей родной Белоруссии.

Я должен специально отметить, что если бы не было белорусского госу­дарственного университета, который был создан в самых тяжелых условиях, то дальнейшее открытие высшей школы и формирование белорусской культуры и белорусской интеллигенции проходило бы более болезненно и с весьма значи­тельными затруднениями.

Это больше всего сказалось на организации Белорусской академии. В Бело­руссии нет своих ученых. Все была молодежь, еще недостаточно созревшая. В Бе­лоруссии не было науки как таковой. Значит, будущая Белорусская Академия, ко­торая была открыть в 1928 г., могла быть академией, связанной с Белоруссией, но не белорусской по своей национальности. И только тогда когда белорусская куль­тур и белорусская наука распустили свои крылья, тогда уже можно было говорить об организации Белорусской Академии в смысле пополнения ее национальными кадрами. Но здесь разыгралась известная борьба и выступление на сцену бело­русских националистов. Это в известной степени затормозило дальнейшее разви­тие Белорусской академии, которая была одно время заполнена националистами, которые всячески старались задержать развитие белорусской культуры, и таким образом, Белорусская академия, одно время так расцветшая, постепенно падает, и только накануне фашистского нападения Белорусская Академия вновь как будто бы стала на твердые ноги и начала свою работу по различным областям и сель­ского хозяйства и техники и т. д. Но потом, разумеется, фашистское нападение это уничтожило. Все лаборатории погибли. Сейчас Белорусская Академия это есть только собрание академиков без собственных лабораторий, и когда Академия вернется к себе на родину, то придется сызнова создавать то, что было создано в течение 25 лет, при чем опыта будет больше, чем тогда.

Я считаю, что Белорусский университет сыграл большую роль в области раз­вития белорусской культуры. Он формировал белорусскую интеллигенцию, а если прибавить, что этот университет ежегодно выпускал «Праци Белорусского Державного Университета», т. е. «Труды Белорусского Государственного Уни­верситета», где печатались исследовательские работы по всем вопросам научно­го знания, то для нас эти «Труды», их вышло 26 томов, были разменной золотой монетой. Мы их рассылали во все города Германии, Франции, Чехословакии и от всех мы получали бесплатно их издания. Благодаря этому, в Белоруссии был великолепный подбор иностранных изданий и только потому, что мы издавали в год два номера «Праци». Это был золотой фонд, потому что европейские науч­ные общества, читали ли они эти труды или не читали, они взамен них присыла­ли журналы. Наряду с открытием университета было положено начало созданию Белорусской национальной библиотеки. В Минске была маленькая городская публичная библиотека. Мы решили создать библиотеку общереспубликанского характера. Мы даже отделили ее от университета, и первые книги, положенные в библиотеку, это были 600 немецких книг, оставшихся после немецкой оккупа­ции книг по химии, плюс 300 книг на французском языке, которые я подарил из своей собственной коллекции. 900 книг, и, если к 1941 г. было построено здание с книгохранилищем на 5 миллионов книг и Белоруссия имела к 1941 г. накануне нападения уже 2 миллиона. Книг, причем был полно представлен белорусский отдел в смысле литературы, то представьте, какая громадная происходила работа и какое имела значение библиотека для роста культуры. Правда, сейчас библио­тека не существует. Все книги были выброшены на улицу, расхищены, частично сожжены, но вновь построенное чудесное здание пока существует. Кроме библио­теки в Минске были также открыты библиотеки в других городах.

Одним из дальнейших показателей культуры Белоруссии является бело­русский театр, и тут Белоруссия была более отсталой, чем, допустим, Украина. Известно, что царизм ставил всякие препоны развитию национального театра, на Украине, если приезжала украинская труппа, то начинали спектакль па русском языке каким-нибудь водевилем, а потом шла украинская пьеса. В Белоруссии и этого не было. В Белоруссии начались любительские спектакли в 1906 г. Желез­нодорожная молодежь, мужская и женская, ставили сначала спектакли на укра­инском языке, потом на белорусском. А затем в Белоруссии после революции появился в полном смысле слова народный театр. Нашлась одна семья, в кото­рой глава семьи был артистом, декоратором, драматургом, режиссером и играл на скрипке. Его жена и дочь выполняли соответствующие роли. Дядя и тетя тоже работали. Эта замечательная семья разъезжала по деревням и ставила прекрасные пьесы. Эти пьесы отвечали настроению народных масс и в значительной степени сыграли громадную просветительную роль. Но кроме этого примитивного театра с его примитивными артистами в Белоруссии появился еврейский театр, потом белорусский первый театр, 2-й - витебский, потом был создан Белорусский театр оперы и балета. В Белоруссии появились композиторы, которые написали две на­циональных оперы «Михась Подгорный» и «Квиток счастья». Появился целый ряд романсов на слова Янки Купала, целый ряд национальных поэтов. Белорус­ская культура только расцвела в период Советской власти.