Дмитрий Емец - Череп со стрелой (СИ) Страница 5

   Опомнившись, Сашка сам подставил лицо под крыло пега. Влажные перья хлестнули его, и все видения рассыпались. Эльбы заметались. Несколько дряблых фигур в раздражении метнулись к одной и стали наползать на нее, точно желая разодрать на части. Сашка догадался, что это тот эльб, который отвечал за стол и холодильник и теперь должен был понести за это наказание. Фигура ворочалась, защищалась. Чем закончилась эта схватка, Сашка так и не узнал. Пег пронес его, и еще минуту спустя, когда Сашка совсем уже задыхался от вони, что-то легко толкнуло его в лицо, и мир снова стал наполняться красками и жизнью.

    Двушка! Слизь  болота быстро таяла на куртке. Скатывалась шариками, исчезала. Впереди надеждой брезжил утренний свет — там была Первая Гряда. С каждым взмахом крыльев она становилась все ближе. Накрененные стволы сосен безошибочно указывали направление. Наверное, и соснам хотелось к свету, но сдвинуться с места они не могли и тянулись вершинами.

   Сашка смотрел вокруг. Жадно и глубоко дышал и все никак не мог наполниться воздухом. Мысли оттаивали. Убыстрялись. Приобретали четкость и блеск. Кавалерия как-то сказала, что на  двушке люди умнеют. Человек не то чтобы меняется, но становится глубже и полноводнее, как весенняя река.

   Сашка пил  двушку глазами: небольшие полянки, речушки, шерстяную шероховатость протянувшегося под ним леса, по которому хотелось провести ладонью или коснуться его щекой, — и все пытался сформулировать, что здесь его привлекает. И понимал, что привлекает незавершенность. Их мир закончен и даже начал частично разрушаться. Исчезли многие звери, птицы и рыбы, загрязнялась вода, таяли ледники. «Посыпалась тушка! Пора завязывать!» — говорили в таких случаях на боксе.  Болотоне только завершено, но уже и уничтожило себя. Этот же мир был новый и незаконченный. Как скульптор, лепящий из глины, набрасывает на свою работу мокрую тряпку, чтобы глина не растрескалась, так и на этот мир словно было наброшено покрывало незавершенности.

   Недоставало каких-то штрихов. Несколько движений мастера, одаривающее жизнью дыхание, — и этот мир вспыхнет и заиграет.

   Сашке стало жарко. Поддетые под шныровскую куртку свитера сделались помехой. Не слезая с седла, он принялся разоблачаться и дораздевался до того, что упустил один из свитеров и едва не выронил куртку. Сашка с сожалением скользнул глазами по удалявшемуся свитеру. Свитер падал неровно, то надуваясь от ветра, то скатываясь в тряпочку. Он был белым и чем-то напоминал подстреленную чайку.

   Вскоре Сашка был у Скал Подковы. Правда, не там, где всегда. Сахару не хватило опыта, а Сашке — знания местности, чтобы его направить. От обычного шныровского прииска он отклонился километров на двадцать. Места были незнакомые. Скалы ломкие, сероватые, с глинистыми и песчаными вкраплениями. Отдельные гигантские глыбы далеко отбежали от основной гряды и торчали из земли, врезавшись в нее острыми краями. Будь с Сашкой Рина, она бы сказала, что здесь буянил титан, пробивавший сквозной проход через Первую Гряду. Крошил скалы, отламывал, в гневе отшвыривал — и вот следы его ярости.

   Первым побуждением Сашки было лететь вдоль гряды, но потом он подумал, что привычный прииск — хорошо, но почему бы не поискать и здесь? Он снизился и привязал Сахара к одинокой сосне, далеко выступившей из общего строя, точно для того, чтобы облегчить шнырам жизнь. Пег сразу задрал морду и стал покусывать сосновый ствол, охотясь за каплями смолы.

   — Что? На краску похоже?

   Сашка отстегнул саперку и, небрежно помахивая ею, пошел к скалам. Он шагал неторопливо, ощущая себя заправским шныром, заранее уставшим от спасения человечества и прочей подобной рутины. Ну  двушка! Ну нырок! Я вас умоляю! О том, что недавно от  болота его спас только цельносварной холодильник, как-то не вспоминалось.

   Поначалу Сашка просто петлял между раскрошившихся глыб. Порой начинал копать то там, то здесь, но почти сразу саперка ударялась о камень — и он понимал, что он на голой скале, лишь кое-где прикрытой почвой. Наверное, потому шныры и искали здесь так редко, что место уж больно капризное. Если здесь и есть закладки, надо переворачивать все валуны, и неизвестно еще, будет ли толк.

   Чтобы разобраться в этом, Сашке потребовалось минут тридцать. Упрямство мешало ему признать, что он принял неверное решение. Пока доберешься до пега, пока отыщешь основной прииск, время пребывания на  двушке истечет и придется возвращаться с пустыми руками.

   Все же Сашка вернулся бы к пегу, если бы на глаза ему не попался гигантский, не меньше чем с трехэтажный дом, валун. Он лежал на боку. Под валуном, в той глубокой яме, которую его основание занимало перед падением, Сашка обнаружил следы старого раскопа. Кто-то воспользовался работой, которую выполнил за него валун, чтобы облегчить себе процесс. Сашка же теперь решил воспользоваться работой того, кто воспользовался падением валуна. Поиски в старых раскопах не считались у шныров зазорными. Некоторые искали только в них, и весьма неплохо. Сашка слышал кучу историй о том, как ценная закладка оказывалась в стенке брошенной ямы, которую сочли бесперспективной, и обнажалась, когда яму начинали расширять.

   Сашка провел в раскопе часа два. Порядочно изувечил стенки ямы, изрыл ее как крот, натыкался на скальные выступы, обзавелся водянками — и все впустую. Сашке становилось все жарче. Куртку он давно стащил. Майку тоже снял и работал голым по пояс. Его уже начинало шатать. Надо было хоть немного отдохнуть. Можно, конечно, признать поражение и возобновить поиски через пару дней, но возвращаться с пустыми руками Сашке не хотелось. Встать затемно, едва не остаться в  болоте — и вернуться ни с чем, с одной головной болью и содранными ладонями, притворяясь, что тебе все равно? Синяя закладка — ладно, тут понятно, но не найти с первого нырка красную считалось среди старших шныров несолидным. Сашка же всегда равнялся на старших.

   «Нет! — подумал Сашка. — Буду искать!»

   Вспоминая, нет ли поблизости ручья, в котором можно немного охладиться и продлить свое пребывание на  двушке, Сашка выбрался из ямы. Таща саперку, казавшуюся теперь тяжелой, как лом, он побрел к сосне, к которой привязал пега. Вышел из-за камней, закрывавших ему обзор, и остановился, недоверчиво моргая. Может, он что-то перепутал? Сосна была на месте, и это было прекрасно. Обнадеживающе так. Но все равно какой-то мелочи не хватало. И этой мелочью был похожий на котлету якутский пег.

   Сашке было еще не страшно. Страх приходит не сразу. Он сказал себе, что, конечно, Сахар просто зашел за дерево. Или это не та сосна. Или… Последние метры он несся как сумасшедший. Дважды обежал сосну. Потом, уже ощущая слепой и глухой ужас, зачем-то наклонился и посмотрел в траве, точно пег был такой мелочью, что мог затеряться между травинками.

   Разглядывая сосну, Сашка заметил на коре круговой счес. Все стало понятно. Охотясь за каплями смолы, Сахар бродил вокруг сосны и дергал мордой, пока повод не развязался. Сашка попытался проследить направление движения пега по отпечаткам копыт, но они были здесь совершенно везде.

   Сашка вытер с лица пот и стал думать, что делать дальше. Конечно, рано или поздно его будут искать — но вот найдут ли? Двушка огромна, а он даже не на Прииске.

   Решив не паниковать и отлежаться в ручье, Сашка бросил у сосны свою куртку, чтобы другие увидели, что он здесь был, и побрел к лесу. До сосен оставалось с полсотни шагов, когда Сашка стал отчетливо различать непонятные звуки. Казалось, кто-то, стараясь остаться незамеченным, негромко стучит по камню. Замирает на несколько секунд, оглядывает свою работу и опять начинает стучать. Потом в звуках наступил перерыв, зато из травы впереди Сашки выглянул и сразу скрылся непонятный горб. Сашка остановился, не зная, что думать. Живое существо на  двушке? К тому же существо, судя по размерам горба, немелкое.

   Сашка стал осторожно подкрадываться, на всякий случай держа наготове саперку. Он был шагах в пяти, когда горб появился снова и кто-то очень знакомо фыркнул.

   Это был старый раскоп, почти заросший, со сглаженными пологими краями. Не самый заметный, мало чем примечательный раскоп, который можно было обнаружить лишь вблизи. Сахар стоял в раскопе. Его передние копыта и морда находились внизу, круп же торчал из травы наискось, точно поплавок, грузилом коснувшийся дна. Крылья были в земле, равно как седло и спина. Пега очень интересовал огромный плоский камень, занимавший все дно ямы. Поверхность камня была покрыта желто-зеленым мхом, который пег отщипывал зубами. С одной стороны под камень вел узкий лаз.