Детектив Замка Хэльдиборн (Сказки про домовых) - Игорь Всеволодович Гиркин Страница 5

Уже потеряв надежду и окончательно убедившись, что ему противостоит могущественный волшебный противник, не на шутку расстроенный домовик собрался было переместиться в свои замковые покои и самолично возглавить заботы о Юном Хозяине, когда его остановил скрипучий голос той самой Старой Доски, которая, как мы помним, служила порогом при входе в строение.

Пороги — очень непростые сооружения, между прочим… Когда то люди это прекрасно понимали, а кое-где и ныне традиционно возносят один из первых тостов за праздничным столом «за наши дороги, за наши пороги!». Под порогами в древние-предревние времена хоронили предков или зарывали магические амулеты, чтобы те охраняли помещение от нечисти, злых людей и прочих бед. Переступая порог после возвращения из дальних и опасных странствий, путник благодарил его за то, что не забыл, дождался, впустил обратно… Те времена давно прошли и люди, в подавляющем большинстве, совсем запамятовали про волшебную силу порогов. А вот сами пороги — помнят! Некогда наделенные людьми волшебными способностями, они их тщательно берегут, передавая из поколения в поколение. Домовики тоже знают эти их свойства и в домах попроще (не в таком Замке, о котором идет речь в нашей сказке) нередко вьют свои гнезда именно под порогами. И вот теперь, хотя Кром-Кубош (не смотря на всю самоуверенность и заносчивость — домовик, в общем, молодой и неопытный) позабыл задать вопрос Старой Доске-Порогу, она сама свой долг исполнила.

— «Постой! А меня почему же не спрашиваешь?» — проскрипела Доска, когда Кубош уже наполовину исчез из лодочного сарая.

— «А разве ты можешь мне что-то сообщить?» — Хранитель произнес фразу нарочито ворчливо, хотя сразу сообразил, что забыл спросить того, с кого надо было бы начинать…

— «Как же ты все-таки невежлив!» — ему в тон отозвалась Доска: «Твои отец и дедушка куда как любезнее! Ну, да ладно, что с тобой поделать… Гнездо с осами притащила сюда соседка твоя — домовиха-берегиня из учительского домика за прудом!»

— «Какая-такая соседка?» — Кубош не сумел скрыть безмерного удивления: «В этой халупе есть своя берегиня?!?»

— «Совсем ты зазнался, господин Кром-Кубош! Конечно, есть! Если хочешь знать, на свете живет множество безместных маленьких домовых, мечтающих найти себе приличное пристанище. В свое время даже мой лодочный сарай посещали разные погорельцы и присматривались, но отсутствие печки их отпугнуло…»

— «А почему я этого не знаю? У нас в замке, в невидимой части, живут мои ушедшие на покой предки до прадедушки и прабабушки включительно! Я с ними частенько общаюсь! Но никто мне не говорил, что на наш сарай или другие хозяйственные постройки кто-то пытался наложить лапу! Все жилые флигеля усадьбы населены моими ближними и дальними родственниками — но они все из рода Ист-Лимесов! Кто чужой смел претендовать на наше семейное имущество?!»

— «Я их имен не спрашивала!» — буркнула Доска — «Они только с самим Сараем разговаривали!»

— «А скажи-ка на милость, как ты посмела впустить сюда, не сообщив мне, чужую Берегиню?!» — начал закипать Кубош, представления которого о безграничной власти в пределах усадьбы начали подвергаться серьёзным испытаниям.

— «А как я ее могла не пустить?! Она, в отличие от тебя, поздоровалась как принято и даже поклонилась! И она очень сильная, вошла бы всё равно — даже если бы я попыталась ее остановить! А сообщить я тебе ничего не могла — ты был настолько занят строительством козней против Молодого Хозяина, что даже не заметил моей попытки тебя позвать!»

— «Какие-такие козни?! Ты что несешь!? Козни — это то, что сделала твоя любезная домовиха!» — Кром-Кубош понимал, что неправ и что Доска-порог не лжет ему, но только сильнее сердился: «Вот погоди! Закончу со всеми делами — займусь тобой! Отправлю на дрова!»

— «Воля твоя!» — скрипнула Доска и обиженно замолчала…

* * *

Теперь, когда ситуация с происхождением осиного гнезда немного прояснилась, Домовому-хранителю необходимо было заново оценить ситуацию и принять соответствующие случаю решения. Во-первых, на лицо была явная, возмутительная, просто неслыханная по своей наглости агрессия соседской домовихи (при чем, наверняка, какой-нибудь захудалой безродной рвани — другая в учительской халупе, небось, не поселилась бы!) против самих Хозяев Замка Хэльдиборнов и их верных слуг Ист-Лимесов!!! Кубош таких случаев не только сам не помнил, но даже и от родителей не слыхивал!!! Надо срочно принимать собственные меры в ответ на нападение! Но, во-вторых, как домовой хоть и вздорный, но вовсе неглупый, Кубош сначала хотел понять — чем руководствовалась невесть откуда взявшаяся соседка, посмевшая бросить вызов столь могущественному Дому? В-третьих, домовой вдруг остро почувствовал, что вся тщательно сплетенная им паутина ЗАГОВОРА (хотя сам Кубош искренне полагал его Благим Замыслом) начала рваться и разлетаться в разные стороны, нарушенная совершенно неучтенными обстоятельствами. Её волшебные нити начали переплетаться в причудливые и непредвиденные сочетания и, если он хотел спасти искусно сотканное магическое полотно от полного распада, требовалось личное экстренное вмешательство…

* * *

Однажды запущенное волшебство остановить почти невозможно. Его можно изменить, подправить, дополнить, но если производивший его волшебник достаточно силен (а Кубош был домовым весьма неслабым и, кроме того, щедро использовал мощь Невидимого Замка), то брошенное на полпути, оно продолжает развиваться по своим собственным законам. Впрочем, давайте посмотрим сами.

Вот, весь облепленный примочками, почти скрывающими распухшее лицо и заплывший правый глаз, Молодой Хэльдиборн, с трудом оторвавшись на минутку от хлопочущих вокруг него сестер (Мирты и Милиссы) и запершись от них в своих покоях, склонившись над конторкой, в полном расстройстве пишет записочку для Милозлаты:

«Прелестная Госпожа! Умоляю тебя простить меня за то, что не смог прибыть к назначенному времени! Непредвиденные роковые обстоятельства не позволяют мне покинуть дом. Но, как только смогу, я сразу появлюсь под твоим окошком. Пожалуйста — ни о чем не беспокойся — через день-два мы обязательно увидимся и я покажу тебе ту самую заводь с кувшинками, про которую рассказывал вчера вечером! Искренне твой, Хэльд». — Хэльдиборн задумался на мгновение — не приписать ли в постскриптуме те самые слова, которые он уже много дней мечтал сказать возлюбленной и почти решился сделать это сегодня… Но тут в дверь настоятельно постучали и встревоженные голоса сестер категорически потребовали, чтобы «милый братец» немедленно отворил щеколду и принял очередную порцию притираний и