Опасные игры с реальностью 1 - Эрли Моури Страница 50

Тем временем Латея успела удивить меня еще раз: легко отразив атаку стоявшего от нурмийца справа, она почувствовала приближение пирата сзади — одного из спешивших на помощь своим караульных. Молодец девочка: даже не поворачиваясь, она изящным тычком пронзила его брюхо острием меча.

Я еще раз ударил «Перунами», сбивая с ног второго караульного. Скорее всего, разряд оказался смертелен для него — с бившегося в конвульсиях тела полетели в стороны электрические искры. О, Элиан, спасибо! Твои уроки имеют потрясающую силу! Хотя Наругу Хуммай — этот черт рогатый, быстро справился с призванным волком, у меня возникло ощущение, что мы настолько круты, что способны справиться с головорезами Красной Руки. Только в следующий миг из открытых дверей выскочило еще три пирата, один из которых облаченный в нагрудник с адамантовыми вставками ринулся ко мне. Броня делала его медлительным и излишне самоуверенным. Я успел отскочить, хотел снова задействовать боевой спелл, но почувствовал, что энергии хватит лишь на слабый разряд. Латея очень вовремя пустила еще один кокон призыва, в этот раз тускло-фиолетовый, крупнее первого. Это очень помогло мне. Маг-нурмиец оказался снова озабочен опасным существом призыва: в десяти шагах от него словно из земли вырос рослый скелет — такой же гигант, как и сам Хуммай. Рыча и разрывая ночной воздух серповидным мечом призванное чудовище пошло на мага. Я тут же увидел движение возле обломков скал справа от Латеи. Уклоняясь от клинка пирата в адамантовой броне, хотел было предупредить Латею, но этого не потребовалось: из-за скального обломка стремительной серой тенью выскочила Агашимая.

Я едва не пропустил выпад пирата, наседавшего на меня, и заорал от радости. За кеошерийкой следовал Радигор. Вот здесь я все-таки позволил себе маленькую вольность: «Перец». Пусть его невесомая «щепотка» окончательно склонит весы Судьбы в нашу пользу. Легкий спелл не брал много магических сил. После взмаха моей левой руки перед носом бойца в адамантовой броне повисло желтоватое облако. Пират чихнул, отмахиваясь и теряя меня из вида. Наверное, перед смертью лихой меня больше не увидел — лишь почувствовал лезвие эльфийского кинжала, вошедшее в его незащищенный бок на всю беспощадную глубину.

Когда я повернулся, то увидел, как Агата держит баллок у горла Наругу Хуммая. Подбегая к Латее, Радигор ловким движением успел смахнуть одну из пиратских голов.

— Мы сдаемся! — прорычал нурмиец, обреченно уронив руки. — Ради богов, пощадите моих людей!

— На колени, собачьи дети! — вскричала Латея, движением руки вернув призванный скелет в сумрачный мир. — Эй ты, — обратилась она к пирату, вышедшего из пристройки последним. — Найди веревки и свяжи всех своих! Вяжи крепко! Если мне не понравится хоть один узел — заплатишь жизнью!

А связывать пришлось немногих. Если не считать рогатого, то в живых осталось лишь трое. Возможно, кто-то скрывался еще в гроте, но если так, то только трусы, которые побоялись высунуться в то время, как их главарь испытывал смертельные трудности. Да, еще могли бы подтянуться какие-то люди из команды «Вариджиу», но мы бы засекли приближение лодки и встретили их надлежащим образом.

— Латея, прости, но так делать без меня не следовало, — сурово проговорил Радигор, не спеша убрать меч.

— Друг мой, можно я сама буду решать, как следует поступать, — с раздражением ответила она и тут же смягчилась. — Ладно, прости. Я в запале. Разозлили они меня, — порывистым шагом она подошла к нурмийцу, стоявшему на коленях. Схватила его за рог и рывком запрокинула голову, чтобы видеть темные глаза с красноватыми белками. — Это ты черт рогатый сказал, что я тебе еще послужу⁈

— Прости, госпожа, неразумного! Наругу Хуммая очень виноват перед тобой! Пожалуйста, прости, чем могу искупить? На все твоя воля… — вид его был в самом деле печален, несмотря свирепые черты лица.

— Ты просишь, чтобы я оставила тебе жизнь? — Латея тряхнула его за рог.

— Если такое возможно, светлейшая госпожа, — его крупные красноватые глаза мигнули.

— Каков рогатый наглец! — Латея рассмеялась, звонко и как-то необычно, подняв лицо к Леде, ярко светившей над нами. — Хорошо, Наругу Хуммай. Я милостива. Я не убиваю людей без особой на то нужды. Я могу дать тебе возможность искупить твою огромную вину. Условия такие: сейчас ты должен присягнуть на верность ее светлости княгине Славиной! Яви Священную книгу Руб и клянись перед своим богом Гаргулом! — Латея кивнула кеошерийке, и та догадалась убрать баллок от горла черного человека.

Наругу Хуммай осторожно распростер ладонь над землей и прорычал древнее нурмийское заклятие. Через несколько мгновений под его рукой возникло бледное свечение и появился призрачный манускрипт. Я такое видел впервые, но слышал о подобном умении черных магов. Когда книга Руб проявилась полностью, он стал произносить слова клятвы, призывая в свидетели бога Гргула. Потом подняв к Латеи глаза сказал:

— Здесь должна присутствовать сама княгиня, чтобы принять мое посвящение ей.

— Достаточно того, что здесь стою я! Я ее совершенно доверенное лицо! И делай что я говорю!

Еще пару минут он повторял слова клятвы, завершив ее тем, что поклонился Латее, касаясь лбом ее сандалий.

— Завтра ночью сюда придет человек с распорядительным письмом от ее светлости Ты примешь его и всякий раз будешь поступать в соответствии с указаниями. Встать с коленей! — повелела Латея.

И я, и Агата все это время стояли рядом, удивленные, даже потрясенные произошедшим. Мне не давал покоя вопрос: откуда в Латее столько уверенности и полномочий? Мое мнение о ней значительно изменилось. Она не только прекрасно владела мечом и магией призыва, но и занимала в окружении княгини Славиной, несомненно, очень высокое место, если смела принимать такие серьезные решения. Я очень заблуждался, называя ее «детка», и теперь ощущения от ее упругих грудей, которые не так давно побывали в моих ладонях приобрели особую ценность.

— Веди нас в грот. Посмотрим, что там, — повелела Латея присягнувшему нурмийцу, в то время как оставшиеся в живых пираты, остались на коленях со связанными руками.

— Ты великолепна, — признал я, кладя руку на гибкую талию Латеи.

— Я знаю, — шепнула она мне. — Не боишься теперь желать от меня те самые пять поцелуев?

— Боюсь, — ответил я, проходя в тускло освещенное строение. — Боюсь, что пять — это слишком мало. Я трахну тебя сегодня же.

— Что ты имеешь в виду? — Латея замедлила шаг, пропуская вперед Радигора.

Я услышал позади шипящий смех Агаты. Уж коша хорошо, знала, что означает «трахну». А я ответил:

— Скоро ты об этом узнаешь, — и все-таки добавил: — детка.

Мы вошли в грот, довольно просторный, уходящий на метров двадцать в глубину. Справа и слева в железных держателях горели факела, от которых на камне темнели длинные языки копоти, нагоревшей, наверное, за многие годы. В центре грота располагался грубый, очень большой стол и две лавки, дальше возле очага с парящим котлом виднелся еще один стол и шкаф. По другую сторону виднелось несколько топчанов, застеленных шкурами.

— Похоже вы взяли эльфийский корабль? — Латея остановилась напротив бочек с вином, украшенных известным клеймом леадорской винодельни. Дальше в аккуратный ряд тянулись тюки, скорее всего с тканями ли одеждами. Возле одного из них в свете факелов поблескивали леадорские щиты и мечи, несколько нагрудников из адамантового сплава и какие-то вещи еще, плохо различимые в темном углу.

— Госпожа Латея, — Радигор кивком головы указал дальше в сторону к тумбочке, стоявшей возле кровати.

— Вижу, — отозвалась она и подошла к сундуку, небольшому, окованному бронзовыми полосами, по которым проступали охранные руны. — Откройте это, — приказала она нурмийцу.

— Он не закрыт, госпожа. Не успел запереть, — отозвался рогатый, подойдя, открыл крышку сундука.

— Во славу Вятича! — рассмеялась Латея, глядя на блеск золотых и серебряных монет.

Их там набралось не меньше семи-восьми больших пригоршней, или даже больше. Монеты в основном эльфийские лекры, но имелись и славвратские рубли. Красными и ярко-синими искрами переливались драгоценности: несколько колец, пара браслетов, колье на золотых цепочках.

— Каждый может взять по горстке, остальное следует передать ее светлости княгине, — решила Латея.

— Ты не боишься, что мы запускаем руки,