Unknown - i c2ab19a2c5d6e8bb Страница 51

   Наконец-то Алиса увидела лицо Шляпника – оно было изможденным и худым, белая кожа во многих местах сползала, оставляя вместо себя красные пятна, тонкие губы были как будто совсем бескровными, и только бегающие глаза навыкате придавали жизни этой посмертной маске. Его некогда курчавые золотистые волосы лишь местами напоминали о своей былой красоте.

   Хозяин комнатки открыл ее прежним манером, только вместо муляжа стены оказались обычные гермоворота – такие же, только чуть больше, видела на станции Алиса, не раз провожавшая отца на работу.

   Пройдя к оротким, плохо освещенным коридором несколько метров, Шляпник открыл перед Алисой двери своего дома.

   – Сними свой костюм и положи в ту машину, – указал он пальцем на серый ящик, стоявший у входа, после чего сам послужил примером, сложив и свою верхнюю одежду туда же. – Специальная, очистительная, – как бы извиняясь за то, что не объяснил этого раньше, сказал Шляпник.

   – А что это была за комната, в которой мы спускались сюда? Она волшебная?

   – Лифт, – спокойно ответил Шляпник, переодеваясь в смежной комнате. – И никакой он не волшебный. Вот у вас на станции лампочки, приборы всякие – есть?

   – Есть, – ответила Алиса, складывая вещи в указанное место.

   – А ты знаешь, как они работают? – Шляпник вышел из комнаты в настолько нелепом наряде, что Алиса даже не смогла сдержать смех. – Что? – тоже улыбнулся Шляпник, но уже явно стесняясь. – Ты – первый гость здесь, а другой домашней одежды я в наличии не имею, – он был одет в черные трико с полосками по краям.

   – Знаю, – постаралась быть серьезной Алиса, но смех все равно пытался вырваться у нее изо рта. – От электричества. Так мне папа говорил.

   – Правильно, вот только вряд ли он рассказывал тебе о фотоэлектрических преобразователях.

   – О чем? – только и смогла выдавить из себя Алиса.

   – Забудь, – улыбнулся Шляпник, присаживаясь на большое кресло-качалку. Алиса уже видела такую же, когда сталкеры ходили за дровами и принесли ее – веселились как дети малые, и только потом пришел какой-то начальник и приказал ее сжечь. – Чего стоишь-то – садись давай.

   Алиса уселась в кресло напротив. Оно было таким мягким, что она снова стала мечтать о чем-то, но голос Шляпника вернул ее к реальности:

   – Так вот. У вас, в метро, все пользуются генераторами – энергии они вырабатывают мало, а солярки жрут очень мно го. А когда-то давно люди придумали солнечные батареи – слыхала про них? – словно ребенок, хвастающийся новой игрушкой, Шляпник смотрел на нежившуюся в мягком кресле Алису.

   – Не-а, – лишь помотала головой та.

   – Смысл в том, что они собирают энергию света и делают электричество, причем почти без лишних расходов – поэтому я и имею такую роскошь, как лифт и прочую аппаратуру. Правда, от рассеянного света толку не так много, как от прямого, солнечного, но…

   – Шляпник, – с серьезным видом перебила его Алиса. – А ты солнце видел?

   – Конечно, правда уже и забыл – какое оно, – перестал раскачиваться тот и стал внимательно слушать Алису. А та меланхолично продолжила:

   – А я вот ни разу. Даже когда сегодня вышла – его не было. А ты говоришь – батареи солнечные. Какие они солнечнее – без солнца? – Шляпник нагнулся поближе к Алисе, пытаясь сказать что-то в утешение, но та не обратила на это в нимания: – Все-таки когда-то здесь была Страна чудес, но я, кажется, просто опоздала.

   – Нет, ты не опоздала, – устало посмотрел на нее Шляпник, и в его глазах уже не было того безумия, которое она приметила вначале. – Знаешь, я не просто так про них стал рассказывать – они находятся на самом большом из соседних зданий. И каждый раз, когда я поднимаюсь наверх, чтобы проверить их, я смотрю на этот город. Я вспоминаю, как по утрам над плавающими в пламени восхода крышами поднималось огромное раскаленное солнце, как город оживал, и словно я оживал вместе с ним – терялся в потоке людей, спешащих по своим делам («“По делам”, – отметила про себя Алиса. – Видимо, и раньше люди без них не могли просто так ходить»), ездил вместе с ним на трамвае и нырял в его узкие улочки, а потом, когда огненный шар исчезал за горизонтом, вместе с его иллюминацией что-то загоралось и у меня внутри. Это был прекрасный мир, но что бы кто ни говорил, Страной чудес здесь и не пахло! И у меня о сталась только одна надежда – снова застать то утро, когда в алое небо, отгоняющее эти надоевшие уже свинцовые тучи к чертям, на запад, поднимется солнце.

   Алиса слушала Шляпника так, как не слушала до этого даже рассказы деда Кузьмича. Шляпник заметил это и, подмигнув девочке, спросил:

   – Кушать хочешь?

   Та в ответ смогла лишь утвердительно кивнуть.

   Все эти слова как-то не сочетались с образом странного, но веселого безумца, за которого Алиса сперва приняла этого человека. А тот уже вышел в соседнюю комнату и стал звенеть посудой, напевая какую-то бравурную мелодию. Алиса легко спрыгнула с кресла и на цыпочках подошла к проему, разделявшему две эти комнаты. Шляпник жарил на большой сковородке что-то донельзя аппетитное, переворачивая его блестящей вилкой. Он заметил Алису и, заулыбавшись, спросил:

   – О, пропащее дитя! Так тебе и не сидится на одном месте? – он ловко подкинул сквор чащий жиром кусок почти к потолку, после чего ловко поймал его обратно на сковородку и поставил ее на странный белый столик, из которого вырывался синий огонек. Рядом со столиком стояла большая красная железяка с большой белой надписью «ГАЗ» и трубками, соединяющими их обоих. – А вот знаешь, что общего у вилки и старой ведьмы? – и он снова хитро посмотрел на задумавшуюся Алису. Та, недолго думая, ответила:

   – У них не пахнет изо рта?

   Шляпник от неожиданности потерял дар речи на долю секунды, после чего залился таким громким смехом, что Алиса всерьез опасалась – не лопнет ли он. Он, однако, не лопнул и даже уточнил:

   – А почему?

   Алиса пожала плечами и спокойно объяснила:

   – Ну, у вилки совсем рта нет, поэтому из него не пахнет, раз его нет. А что касается старой ведьмы, то вряд ли кто-нибудь знает наверняка – пахнет или не пахнет, ведь даже если к ней кто-нибудь заходит, она их куш ает.

   – Здорово! – действительно удивился Шляпник, но, снова искривившись в хитрой ухмылке, он заметил: – Но ведь во всех сказках старую ведьму кто-нибудь да побеждает, а?

   Алисе ничего не оставалось делать, как ответить:

   – Что правда, то правда.

   – А хочешь правильный ответ?

   – Спрашиваешь! – так же хитро улыбнулась она. – Я и наверх поднялась за правильными ответами.

   – Замечательно! – Шляпник взял какую-то баночку и сыпанул из нее немного содержимого прямо в сковородку. – А общие у вилки и старой ведьмы количество зубов и способности к магии! – поднял он вилку вверх, как демонстрацию своего триумфа. Но не тут-то было – Алиса тоже заметила маленькую неточность в словах Шляпника:

   – А я думала, что ведьмы с возрастом только сильнее становятся…

   – Да неужели? – наигранно вскинул брови Шляпник. – Что ж, даже эта вилка не молода, – и тут одним движением руки Шляпника вилка превратилась в белое яйцо, которые Алиса видела несколько раз на маминой работе в столовой, забегая к ней, пока никто не видит. А Шляпник уже выводил вторую руку из-за спины, в которой и оказалась заветная вилка.

   – Ух ты! – Алиса от восторга даже захлопала в ладоши, после чего Шляпник, как и при встрече, элегантно поклонился и, разбив о край красной штуковины с наименованием «ГАЗ» яйцо, вылил его содержимое в шипящее нутро сковородки, отчего та стала шипеть еще явственней и аппетитней.

   – Неужели у тебя, как у нас на станции, есть своя курица? – удивленно спросила Алиса.

   – Знаешь ли, отдельные представители вашего народонаселения готовы продать что угодно кому угодно – пусть даже видят его впервые. Нужна лишь горстка патронов!

   – Ты так говоришь, словно у тебя их миллион, – Алиса не знала, сколько это – миллион, но чувствовала что это ровно столько, сколько не может быть у Шляпника.

   – Ну, может, и не миллион, но недостатка в них я не испытываю, – и он снова, уже совершенно беспричинно захохотал.

   – Не вижу в этом ничего смешного, – надулась Алиса.

   – А я вижу, – опять заулыбался Шляпник. – И как это вы, люди, никогда ничего смешного не видите? По крайней мере – до смерти.

   – А как это – смешное до смерти? – Алиса слышала об этом выражении, но никогда не воспринимала его всерьез – однажды она подслушала, как маме кто-то говорил, что смерть теперь – обычное дело. «А раз так, – размышляла Алиса, – то и не стоит думать об этом обычном деле – лучше думать о необычных».