Законы Рода. Том 6 - Ascold Flow Страница 54

Даже интересно, как тут ко мне будут относиться те, кто привык доминировать, властвовать и, возможно, даже унижать своих оппонентов, сбиваясь в стаю и, прикрываясь какой-нибудь важной шишкой, развивать свои «таланты командования».

— Куда это ты собрался? — подхватила меня под руку Светлова, вынырнув из-за спины. — Так и думала, что тебя с порога нельзя оставлять. Уже собрался вмешаться?

— Да. А что, нельзя?

— Ещё успеешь. Эта тройка с третьего курса. Четвёртый в центре, что пальцем в лысого тыкает, — это сын графа Конюхова. А лысый первокурсник — его вассал за пределами академии. Он в своём праве. Не знаю, за что он его отчитывает, но это их личное дело.

— А ты откуда знаешь?

— Я уже полчаса тебя тут караулю, зная, что ты не сможешь просто провести этот день без создания самому себе проблем.

— Понял меня, бастард никчёмный? Если я сказал, то ты делаешь! И меня не волнуют, какие у тебя там проблемы, что ты за городом или ещё в какой-то жопе. Ты — моя шестёрка, мой мальчик на побегушках! Понял ты меня, ушлёпок⁈ — схватил Конюхов лысого за шею и притянул к себе. — Не будешь бегать за мной, как сучонок, я приду в твой дом и поимею твоих сестрёнок. И даже твою суку мать, что родила такого имбецила. Понял меня?

— Понял. Господин…

— Кто тебе разрешил волосы сбривать?

— Отец настоял. Чтобы я род не позорил…

— Это я решать буду, как и в чём тебе ходить, дебил. Или в прошлый раз тебе не хватило урока? — толкнул засранец лысого, и тот покорно поклонился, даже глазом не моргнув.

Обалдеть у него выдержка! Я бы уже в бубен дал. Возможно, даже дважды.

— Мирослав! МИРОСЛАВ! Стой! Да стой же ты! — напрасно щебетала Лена, вцепившись в мою руку и пытаясь прикинуться якорем, чтобы остановить меня на пути к столь любимым мной приключениям.

— Чё надо, новичок? — посмотрел на меня один из свиты «доблестного» графа.

— Лена, чё, нашла-таки нового хахаля? Мелкородный он, конечно, но я всё равно тебя поздравляю, — косо взглянув на меня и на Светлову, выдал тираду сынок графа Конюхова.

— Да не убью я его, постой здесь, — отцепил я руку Лены и, проигнорировав всё ещё стоящего в поклоне лысого первокурсника, равно как и трёх дружков графского сынка, подошёл почти вплотную к Конюхову и навис над ним.

Он бессильно попытался отодвинуть меня, толкнув хлипким и жалким кулачком, да только сам же и сделал два шага назад.

— Какие у тебя вопросы, чё прижимаешься?

— А ты мне не нравишься. Сильно. Слушай и запоминай, Конюхов. Мотай на гриву свою несколько новых правил, которых тебе стоит придерживаться в академии. Первое: к Елене Александровне обращаться только по имени-отчеству, сопровождая своё обращение полным уважения поклоном.

— Что ты себе позволяешь! — решил влезть прихвостень номер один, но я быстро урезонил его сопротивление: выбросил в сторону руку и, стальной хваткой сжимая его шею, слегка приподнял.

— Не перебивай, — И швырнул его в сторону, позволив дышать вновь. — Продолжим. Второе правило… Я не люблю, когда вокруг меня шум и гам. Это мешает мне сосредоточиться на своих мыслях.

Другие двое прихвостней бросились к первому, чтобы помочь подняться, а Конюхов раздул грудь, гордо задрал голову и начал что-то лепетать. Какой-то бред про то, что он знает, кто я такой, и его так просто не спровоцировать, что вообще я глупец, раз начинаю первый же день учёбы с конфликта с целым графским родом, и совершаю огромную ошибку, за которую мне придётся извиняться. Говорил он параллельно со мной, что, откровенно говоря, бесило. А у меня и так настроение паршивое с утра из-за новостей. Ну я и влепил ему отрезвляющую пощёчину, от которой правая половина его лица вмиг покраснела и вскоре начала опухать. Ударил очень легко, чтобы не нанести травм, но даже так он еле на ногах устоял.

— Что, да как ты… старшекурсника посмел…

— Мне повторить? — схватил я его за ворот пиджака, не давая сбежать.

Воцарилась гробовая тишина, которую прервал тяжёлый вздох Лены.

В плечо меня ударил лысый вассал, исполняя клятву и вступаясь за своего господина. Мне хватило разок повернуть корпус и перехватить правой рукой его кулак, выдирая сжатый большой палец и загибая его болевым приёмом, чтобы заставить его прекратить попытки помять мне одежду.

— Мне плевать, кто этот лысый, почему он до сих пор не свернул тебе челюсть и в чём провинился. Меня он не интересует. А вот ты поднял шум, начав портить мне настроение, которое и без того было не самым лучшим… А сейчас ещё и посмел, падла бесхребетная, меня перебивать? Не собираешься поддаваться на мои провокации? Да плевать! Ты уже меня спровоцировал. Так что молчи, пока я добрый, и слушай, внимай. Не порти своими низменными позывами мне настроение, вываливая из своего грязного рта всякий бред. Иметь ты там сестрёнок собрался? Мать? Кастрировал бы таких ушлёпков, да думаю у тебя на самом деле и яиц то нет. Так что прекращай вонять рядом со мной. Иначе я с тобой поговорю по-другому. На арене. И рискни отказаться, ссыкло, прикрываясь родом. Докажешь, что у младшего Конюхова нет яиц. Всё, свободен, — пихнул я сынка графа Конюхова и вернулся к Лене, что прикрывала глаза ладонью.

— Ты пожалеешь…

— Мамке пожалуйся, чучело. А ты, лысый, запомни одну простую истину: прогнувшихся раз, прогибают всю жизнь. Вассалы могут быть разными. Одни — подстилка для сюзерена, другие — фундамент, без которого те рухнут и никогда больше не поднимутся.

Тот мне лишь кивнул в ответ и ушёл вслед за своим сюзереном, который явно был тем ещё чмошником, раз угрожал лысому через его семью, сестёр и мать.

— Ты не слишком знаком с группировками академии. Может, прежде чем наломать дров, сперва узнаешь, с кем ты столкнёшься в случае такого вот явного конфликта?

— Зачем? Мне плевать на всех них. Человек либо дерьмо на ножках, либо нет. Первые мне интересны только в качестве груши на арене, — ответил ей, сокрыв, что планирую заложить своё финансовое будущее, отбирая у говнюков то, что они хранят в своих сокровищницах.

Незачем Лене знать, чем мы с