air - Unknown Страница 6

Когда я выхожу из ванной, Харлоу ждет своей очереди. Она скользит мимо меня с нахальной маленькой улыбкой, и я ни хрена не знаю, что сделать: отпустить шутку, попялиться на нее или поцеловать, но она уже закрыла передо мной дверь.

Я и забыл, как выпивка делает меня немного заторможенным и затуманенным. Это весело, но в глубине моего сознания начинают появляться тревожные знаки. Опасность. Опасность.

Осмотрев коридор, я раздумываю, вернуться ли за стол поиграть в покер или пойти на кухню, но мои ноги не двигаются, и как бы весело ни было сыграть с Анселем и Оливером, я так и остаюсь стоять на месте.

Выйдя из ванной, Харлоу находит меня стоящим у стены напротив и даже не удивляется. Ни на секунду. Она стоит в дверях, изучая меня, а потом подходит чуть ближе.

Она просто смотрит на меня, и это чертовски по-новому. Словно это другая женщина, не та тусовщица из Вегаса, не та голодная лисица, почти сломавшая мою входную дверь. Эта Харлоу кажется спокойной, соблазнительной и охуенно привлекательной. Под ее прямым взглядом я сейчас вижу, чего не видел раньше: ту глубину, что была спрятана внутри, словно сегодня она сбросила маску.

Знаю, что дело не в алкоголе, потому что я уже видел ее пьяной. И не в похоти, этим мы тоже занимались.

Чем дольше Харлоу смотрит на меня, тем больше мне кажется, что сердце начинает расширяться, словно надуваемый шарик. В груди все сжимается сильнее и сильнее, еще и еще.

Я знаю, что она немного подкрасила губы блеском, и они сияют красным, когда она улыбается.

– Мы собираемся пошалить?

Ее слова выводят меня из транса, я хватаю ее за руку и тащу в спальню слева. Эта комната почти пустая, кроме постельных принадлежностей, комода и коробок в углу.

– Какого черта в этой квартире есть еще одна свободная спальня?

Я подхожу к мансардному окну во всю стену. Эта трехкомнатная квартира вдвое больше моего дома на Ванкувере. Отсюда открывается захватывающий вид на гавань, а вдалеке можно разглядеть район Коронадо.

– Это была комната Руби, – отвечает Харлоу, прислонившись к стене справа от меня. – Лондон унаследовала эту квартиру несколько лет назад. А Руби съехала пару недель назад, как раз когда въехала Лола. Ей предложили прекрасную стажировку в Лондоне.

Я смотрю на нее, немного сбитый с толку:

– Эм-м, Руби… И Лондон?

– Да нет, Руби переехала в Лондон, в Англию, – чуть медленней говорит она. – И да: соседка Лондон переехала в Лондон. Вечная тема для шуток. Как будто здесь живут Эббот и Костелло5.

Оттолкнувшись от стены, она подходит на пару шагов ближе ко мне и смотрит в окно на воду.

– Им нужна еще одна соседка, так что если ты знаешь кого-то, кто хотел бы освободиться от деспотичного режима в Канаде…

– А почему ты не переезжаешь к ним? – спрашиваю я.

– Мне нравится моя квартира. И жить одной.

Я киваю. Я тоже живу один. Мой родной городок очень маленький, и иногда приятно представить, что я могу закрыть дверь и отгородиться от всех. Хотя даже тысячи миль не дают мне забыть о всем том дерьме, что творится дома. Я словно чувствую свинцовую тяжесть своего телефона и поэтому вытаскиваю его из кармана и кладу на одну из коробок.

Харлоу наблюдает за мной, после чего делает то же самое: достает свой телефон из кармана потертой джинсовой юбки и кладет экраном вниз рядом с моим.

Я делаю шаг вперед, а она поворачивается ко мне и закрывает глаза, когда я рукой скольжу по ее шее и ныряю в волосы.

– Ты пахнешь, как чертова мечта.

– Правда?

Я киваю, но из-за того, что ее глаза все еще закрыты, она не видит этого.

– Дай мне свое нижнее белье.

Ни притворства, ни прелюдий, и она даже не испугалась. Все мои беспокойства лежат на коробке в полутора метрах от меня, а передо мной сейчас мягкая и теплая девушка, делающая все это неважным.

Взглянув на меня, она запускает руку под юбку, виляя бедрами, снимает свои трусики и отдает мне крошечный голубой кусочек кружев.

Я убираю его в карман, наклоняюсь и целую ее.

Это тоже ново. Поцелуй слаще, более честный, чем те дикие, жесткие и кусающие, что были у нас раньше.

Всего один поцелуй, легкое касание, и я застонал, когда ее руки скользнули по моей груди и обернулись вокруг шеи. Наши губы с легкостью находят нужный ритм. Нет никаких затруднений или неловкости – только Харлоу, предлагающая мне свою полную нижнюю губу, легкое касание языка и ее нетерпеливые маленькие вздохи. Я чувствую вкус ее вишневого блеска для губ и текилы, что мы вместе пили на кухне. Она не сильно пьяна, только щеки горят от алкоголя, а тело гибкое и расслабленное. Я уверен, что могу ее согнуть, как только захочу. Могу разложить ее на полу, закинуть ноги себе на плечи и оттрахать ее так сильно, что народ в другой комнате услышит, как наши тела бьются друг о друга.

– Ты иногда представляешь, как я трахаю тебя? – спрашиваю я, целую ее шею и спускаю лямку с плеча, оставляя легкие следы губ и зубов на ее коже.

– Да.

– Расскажи мне.

– Я думаю об этом, когда ласкаю себя, – не колеблясь, признается она.

– То есть ты думаешь обо мне пять раз в день?

Харлоу смеется и слегка вскрикивает, когда я задираю ее юбку и сажаю ее на комод, раздвинув ноги и подойдя ближе. Я уже твердый и чувство, что ее обнаженную теплую киску и мой член разделяет только ткань моих джинсов, заставляет меня прошипеть ей рот и толкнуться бедрами ближе.

Она прижимается ко мне, и, скользнув рукой между нами, я касаюсь мягкой и скользкой кожи у нее между бедер.

Блять.

Она издает эти идеальные всхлипы и дрожит рядом со мной, а я такой твердый, что нужно всего лишь расстегнуть молнию, достать член и потереться им о нее, но вместо этого я скольжу пальцами по ее невероятно мягкому телу. Она – единственная женщина, с кем я был все это время. Мне тяжело сдержаться и не пометить ее следами моих укусов и поцелуев на шее, губах, плечах. И очень легко притвориться, что за пределами этой комнаты все не имеет значения или хотя бы временно забыто, и чувство расслабленности – даже воображаемое – посылает острые ощущения вниз по спине, плотно свивая их в паху. Такого стояка, как от этой девчонки, у меня никогда раньше не было. Клянусь, я все еще ощущаю, как два месяца назад ее губы были на моем члене и она направляла его в себя.

– Ты хоть представляешь себе, что я сейчас чувствую? – я немного отступаю назад и наблюдаю, как мои пальцы поглаживают ее клитор и скользят ниже, внутрь. Я чертовски люблю, как они выглядят, когда становятся влажными от ее соков.

– Боже, с каких пор твоя киска стала такой сладкой? – я смотрю на нее, а она, сильно прикусив губу и опустив глаза, наблюдает за моими движениями. Я вдруг почувствовал, как каленым железом в меня вонзилась ревность. – Ты позволила вчерашнему ублюдочному молокососу лизать себя.

Она закрывает глаза, толкаясь бедрами в мою руку, а я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее шею. Ее молчание означает «да», и в груди я ощущаю вспышки ярости. Но тут же вспоминаю, как она выглядела сегодня утром: словно она хотела одновременно оттрахать меня и поколотить.

– Скажи, что ты любишь мой рот.

Она скулит и задыхается:

– Я люблю твой рот.

– Ты помнишь, как кончала от него?

– Да.

– Сколько раз?

Ее хихиканье превращается в стон, когда я кружу большим пальцем по клитору, снова и снова.

– Очень много.

– Я помню, как сказал тебе ползать по комнате, прежде чем позволил тебе кончить.

Она вонзает ногти мне в плечо.

– Мудак.

– Но ты так и сделала, – я целую ее шею и подбородок. – А я обожаю облизывать тебя, люблю твои тихие непристойные стоны.

Тут раздается стук в дверь, и мы замираем. Харлоу напрягается и удерживает мою руку, чтобы я не останавливался ее трогать.

– Финн?

Вашу мать, это Ансель.

– Что?

– Эм-м, слушай… Мы уже собираемся ехать, на случай если ты хочешь, чтобы мы тебя подбросили к Оливеру.

Я практически чувствую, как Харлоу ждет моего ответа, ее тело сжимается вокруг меня.

– А когда Оливер собирается? – обдумывая все варианты, спрашиваю я.

– Он ушел еще десять минут назад, захотел еще раз проверить магазин.

Тяжело вздыхая, я убираю свою руку от нее и по привычке потираю рот рукой, а мои пальцы все в соках Харлоу. И теперь я вдыхаю ее запах, чувствую ее вкус, и я пиздец какой твердый, что моя челюсть сжимается от напряжения.

Она наблюдает за мной, но я не могу разглядеть ее лицо из-за темноты. Если я сейчас не уйду с ними, мне придется ехать на такси, а семье Робертс и так нужны каждые наши жалкие $5000 в банке, и мне правда не хочется тратить тридцать из них сегодня на такси.

– Мне нужно ехать с ними, – говорю я ей.

– Я знаю, – она не выглядит рассерженной ила разочарованной… просто уставшей.

– Только не садись сама за руль, – предупреждаю я. – Ты много выпила.