Неизвестно - Черняев 1987 Страница 6

Обсуждалась записка Шеварнадзе о 70-летии дипломатической службы.. Предлагаются там всякие юбилейные вещи, в том числе отметить мемориальными досками на соответствующих домах Чичерина, Литвинова и Коллонтай. Взял слово Г ромыко. Он был очень раздражен.

«Чичерин? А что он такое особенное сделал. Ну, с Лениным работал. Но, впрочем, с Чичериным еще можно согласиться. Но вот - Литвинов!! Как вообще можно предлагать. Его ЦК освободил от наркоминдела. Все вы знаете об этом? И за что? За несогласие с линией партии! Он был против того, чтобы переориентироваться с Англии и Франции на Германию. И его сняли. Ну, временно. Это было ясно сразу. Послали послом в Вашингтон, но он и там гнул свою линию. Можете его шифровки почитать. И его убрали и оттуда. Заменили другим товарищем» (т.е. Громыкой).

Смотрю на членов ПБ, на их лицах едва скрываемая ирония. Все понимают смысл: мол, Литвинова какого-то и еще Коллонтай отметить, а его, Громыко, даже не упомянули.

А тот продолжал: Коллонтай? Кто такая Коллонтай. Да, знал ее Ленин. Но ведь она всегда была против него. Вспомните Брест, вспомните рабочую оппозицию. Ну, была послом в Мексике, а после нее Мексика разорвала с нами дипотношения (это- в связи с советско-германским договором 39 года!!), была потом в Швеции. Ну, что такое, какие-то там подпольные дела. Конечно, статьи о ней недавно появились «со стороны определенных авторов». И т.д.

Как поведет себя М.С.? Он поддел Громыко еще в ходе его разглагольствований насчет того, что Литвинова ЦК снял с должности наркома («Но ведь, Андрей Андреевич, - с улыбкой, - Чичерин-то, кажется, тоже не совсем по своей воле ушел о своего поста!»).

Далее М.С. произнес так: Чичерин - да. Никто не возражает, даже, кажется, Андрей Андреевич. И Литвинова оставим. Вы говорите, не согласен был. Но антигитлеровская коалиция-то состоялась. Значит, не совсем неправильно он предусмотрел ход событий.

Что касается Коллонтай, то, действительно, послов много было значительных. Андрей Андреевич некоторых назвал (назвал он Пушкина, Виноградова, Зорина, Гусева. к себе подбирался). И потом не этим она знаменита. А что против Ленина выступала, так сам Владимир Ильич говорил: кто не без ошибок! И очень ее уважал.

Что же насчет того, как Вы, Андрей Андреевич, говорите она - дочь царского генерала, а Литвинов - сын крупного лавочника, то это, пожалуй, к делу не относится.

Вот так он его смазал при всеобщем одобрении. Тот сидит насупился. Но. дальше-то что. Сколько можно терпеть этого прохвоста, который убежден, что все, что было при нем, хорошо и правильно.

Кстати, когда 4-го у М.С. обсуждалась «Книга», возник опять разговор о мемуарах Громыко (они лежат в Политиздате, главный редактор которого по моему наущению вошел с запиской в ЦК - что, мол, ему делать). М.С. поручил «решать» Яковлеву. Тот смеется. Я высказался: «Это абсолютно вредная вещь».

М.С.: А как же с гласностью (уязвил)?

Фролов: Но он же член ПБ. Если б не это - пожалуйста.

М.С. (Яковлеву): Ты все-таки посмотри тут «связь времен», надо как-то это., но объективно, по-честному.

Яковлев (смеется): Если по-честному, то тогда так вот, как Анатолий Сергеевич

считает.

Разговор так ничем и не кончился. А помощник Громыко Пархитько обрывает все телефоны и грозится главному редактору Политиздата карой - и в особенности тем, что «в конце концов, сам Андрей Андреевич» ему позвонит!

А еще на ПБ обсуждалось дело Руста. Докладывал Чебриков. Процитировал заявление на следствии: хотел, мол, увидеться с Горбачевым, потому что с Рейганом - пустое дело. А экстравагантный способ выбрал потому, что иначе не привлечешь должного внимания.

Чебриков предложил: отпустить его Гамбургскому суду, который возбудил дело. Добавил, что его ребята пошуровали среди народа, и общественное мнение, оказывается, того же мнения.

Признано, что Руст - не совсем нормален, со сдвигом. Но если мы его пошлем на экспертизу - весь мир закричит о «психушке», в которой, мол, русские большие мастера. И получится, что прилетел нормальным, а выпустили - сумасшедшим.

Обсуждения не было. Только Зайков задал вопрос: представьте себе, что наш парень сел в Вашингтоне. Что бы они с ним сделали?

Чебриков: Ну, прежде всего, они бы его сбили еще на подлете. (смех). И тут же сообщил, что наши зенитчики 10 раз брали Руста на мушку и делали фотовыстрел. 100 % попадание все десять раз. Но команды на настоящий выстрел они не имели, потому что главнокомандующий ПВО узнал о Русте, когда тот подрулил к Спасской башне.

Я смотрю: М.С. белеет, а глаза становятся алмазно-черными. Видно, свирепеет. Это что же получается? Он, видите ли, хотел со мной встретиться. Со мной многие встречаются, и пишут, и отвечаю. А тут. Нет. Это - провокация. Мы 150 генералов и офицеров под суд отдали. Министра обороны сняли. Зачем? Может быть, не стоило? А теперь мы его - гуляй, домой! Нет. Демократия - это не слюньтяйство. Он трижды нарушил закон (граница, воздушный полет не по коридору, посадка в населенном пункте). И по закону должен нести наказание. Следствие закончено? Закончено. Пусть будет суд. Все как полагается. Положено от 1-го до 10-ти лет. А там видно будет.

В августе-сентябре я был с Горбачевым в Крыму, еще не на злополучной даче в Форосе («Заре»), а на унаследованной от Брежнева в Нижней Ореанде.

Горбачев был занят в основном работой над книгой, которую первоначально предполагал назвать «Слово о перестройке». Но потом придумал другой заголовок: «Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира»). Под этим названием она вышла в Америке и затем в десятках стран миллионными тиражами.

Горбачев работал над текстом «со страстью», передиктовывал по два-три раза. Предвидел, что эта книга создаст новый образ его самого и меняющейся страны, поможет завоевать доверие на Западе, которое должно было стать по его замыслу новым и важнейшим фактором преобразования международных отношений.

Мы проводили с ним на террасе (он - под солнцем, я в тени) по многу часов в день, обсуждая «движение» текста и главные проблемы.

Приходилось отвлекаться на текущие дела: информация из Москвы шла непрерывно. Иногда он размышлял вслух о том, о сем. Кое что я зафиксировал и привожу:

28 августа 87 г.

На Кубе, по-видимому, еще нужен первобытный социализм с уравниловкой. Но у Кастро гигантские мысли на этот счет. Оратор он что надо! Однако уравнительский социализм никуда не приведет, и мы с ним никуда не продвинемся.

Втянули нас, ё.т.м., в Афганистан, и не знаешь, как вылезти теперь.

Кармализм - это начетничество марксизма-ленинизма плюс иждивенчество в отношениях с СССР. Вообще марксистов у нас до х.., и в Африке тоже. Это же ужас, когда ты вынужден был защищать брежневскую политику. Это ужасная политика. А теперь ты защищаешь то, что думаешь, во что веришь. Доверие и самостоятельность - вот нормы нашей новой политики.

31 августа 87 г.

Подняли огромное дело, но в нем и интуиция нужна, чтобы чувствовать меру, где грань между тем, чтобы «замазать прошлое», и критиковать по правде. Не надо шарахаться. Еще предстоит партконференция. Перестройкой мы рисуем портрет социализма. Но он не должен размываться, как у сюрреалистов - где ноги, где что. Махровые фигуры возникают в меняющемся обществе. Идет поиск. Мы создали каркас нового здания - обновленного социализма. Каркас уже есть. А остальное будем набирать. И посмотрим, что получится. Но пусть никто не претендует на истину в последней инстанции.

Посмотри внимательно - как у Маркса, как у Ленина, «оттенки» между ними есть. Вот прочитал я «Экономическо-философские рукописи» Маркса 1844 года. А ведь он там не отказывается от частной собственности.

Никакого чуда не будет. Ух, и ленивое наше общество! И начальнички такие же: пришли к власти, получили кормушки, чаек попивают, не только чаек, и поругивают высшее начальство. А другие рассопливились, вроде Яковлева.

Афанасьеву («Правда») скажи, чтоб не подбрасывал хворосту в костер татарской проблемы. Пусть комиссия спокойно поработает. Не надо вообще в прессе раздувать какую -то кампанию.

Лукичу (Георгий Лукич Смирнов, помощник генсека по идеологии) позвони: пусть начинает подготовку материалов к Пленуму по национальному вопросу.

Бромлею (академик, директор Института этнографии АН СССР) поручи готовить развернутый материал о положении наций и народностей СССР - о том, что сделано при Советской власти и что сделано не так. И пусть даст откровенный анализ. Пусть честно все покажет.

3 сентября 87 г.

Ивану Фролову (помощник Генсека) позвони: к моей статье в «Коммунист» (о социализме и рынке) нужно разработать тему отчуждения. Маркс предполагал через обобществление собственности вернуть человека к самому себе. А у нас - если честно - произошло отчуждение и в экономике, и в политике из-за отсутствия демократии. Директивные методы командно-административной системы лишили нас возможности решить эту проблему, главную в социализме.