Anakin Skywalker - Туда и оттуда Страница 6

— Хорошо бы вообще без врагов, — сказал Майк.

— Разбежался! — ответила Инка. — Против кого же ты тогда так вооружился?

— Сзади лесок, впереди — песок, справа теснина, слева трясина, — прокомментировал пейзаж Гил. — И дороги тут асфальтом не заливают.

Они ехали вдоль ручья, лениво струящегося в лощине меж круглыми холмами. С рассвета небо затянулось облачками, но дождя пока не предвиделось. Путешествовать верхом оказалось — несмотря на "загаданное" умение — отнюдь не так комфортабельно, как, скажем, на машине или в лодке. Но опять же полегче, чем пешком — по крайней мере, увесистые рюкзаки не ломали спины путников, а в виде тюков были приторочены к седлам. Приключенцы ехали в основном молча, изредка бросая реплики типа вышеприведенной. Спешить не хотелось.

Внезапно Барри, трусивший впереди отряда, остановился, задрав морду и принюхиваясь, потом издал низкое зловещее рычание и коротко гавкнул. Нос его был нацелен вперед и влево. Как было хорошо известно Дракону, так Барри реагировал на враждебно настроенных гопников и металлистов.

— Майк, опасность! — негромко предупредил он. Но тот уже все понял и начал принимать меры:

— Девицы, в середину! Гил — вперед и если что — стреляй. Дракон — вправо, Керри — возьми его арбалет и прикрывай с тыла. Вперед, и медленно.

И тут раздался невнятный, но громкий вопль, постепенно переросший в чей-то боевой клич:

— Озрик! Озрик и меч! Хэй-йя!

В ложбину из-за ближнего холма вылетели трое конников. На одном — полный рыцарский доспех, времен эдак крестовых походов, на двух других — доспехи кожаные. И у всех троих в руках — мечи. Кажется, это было серьезно.

— Озрик! Озрик и меч! — вопили кожаные. Что-то невнятно прошипев сквозь зубы, Гил спустил тетиву. И один из кожанодоспешников, тот, что скакал впереди, покачнулся и свалился с коня. Приподнялся, но на ноги не встал, остался сидеть на песке, зажимая левой ладонью правое плечо. А остальные нападавшие были уже рядом. Майк выхватил свой меч и едва успел парировать нацеленный в голову удар железнобокого. Катана Дракона со свистом рассекла воздух и рыжебородый рябой вояка решил убраться от греха подальше. Однако это ему не удалось, потому что Барри вцепился ему в ногу и могучим рывком стянул с седла. Майк тем временем обнаружил, что драться верхом он не умеет, но раздумывать было некогда. Железнобокий рубил что есть силы, и Майк перехватил свой меч двумя руками, выпустив поводья. Ударил он от души, и хотя противник успел отразить удар, оба вылетели из седел и рухнули наземь. Вскочили они почти одновременно. Майк увидел совсем рядом налившиеся кровью глаза, черные топорщащиеся усы, услышал неровное дыхание и с ужасом понял, что вот этого человека он вполне может убить. Меч-то острый! И нет ни распорядителя, ни полевых судей, чтобы остановить схватку. Длинный тусклый меч свистнул над головой, и Майк инстинктивно уклонился, клинок вскользь задел его левое плечо, но кольчуга выдержала. И тут раздался короткий свист, железнобокий покачнулся, раскрыв рот, и рухнул на землю. Из груди его торчал арбалетный болт.

Майк опустил меч и отвернулся. Железнобокий был мертв, и хотя он только что пытался убить Майка, тому было глубоко не по себе. Гил, похоже, чувствовал нечто подобное. По крайней мере, он даже не достал из колчана вторую стрелу. Дракон вложил катану в ножны и поглаживал нервничавшего Барри.

Раненого разбойничка перевязали и расспросили. Он не стал запираться, видимо, считая бесполезным, и охотно рассказал, что принадлежит к шайке бывшего рыцаря Озрика Черного, ныне полчаса как покойного. Шайка хозяйничала в этих местах безраздельно, и разбойничек немало дивился тому, что путники, заслышав боевой вопль, не дали деру и не сдались на милость победителя — весьма, впрочем, сомнительную.

— Озрик — он же на мечах мастер рубиться, но вы, господин хороший, тоже, видать, не дурак подраться. Только зря вы его в плен взять хотели, он все равно выкупа не стал бы платить. Вот оруженосец ваш — тот сообразил. И за меня вам выкупа не дадут. Так что лучше вы меня здесь оставьте, да езжайте поскорее своей дорогой. Нашим ребяткам сейчас не до вас будет, они делить станут, кому теперь главарем быть. Только, наверное, все равно Вальтер Рыжий верх возьмет… Эх, была б рука цела, я б с ним потягался… А вы езжайте, езжайте…

— Интересно, сколько у него там "ребяток"? — спросил Майк.

— На вас хватит, хе-хе!.. — ухмыльнулся разбойничек.

Приключенцы не любили гопников, даже средневековых, и поэтому поехали себе дальше.

— А вот тут нас и убить могли, — мрачно констатировал Дракон.

— Могли, могли! — Инку до сих пор била нервная дрожь. — Это вам не игрушки, здесь хитов никто считать не станет!

— И я ведь убить мог… — задумчиво подтвердил Майк.

Нельзя сказать, что наши герои не задумывались никогда над подобными вещами. Парни были отнюдь не новички в рукопашной, но им как-то не случалось применять свои познания на деле до смерти противника. Даже в серьезной драке дело обычно не доходит до такого. Но если человек привык к честному бою турнира или соревнований, ему бывает трудно смириться с мыслью, что сражается он не с противником, а с врагом. Да еще этот гуманизм, черт бы его побрал! Теория — дело хорошее, но на практике хороший удар мечом означает что-то вроде скотобойни.

Тайка, которая всегда рвалась к оружию и яростно спорила с теми, кто не давал означенные предметы в женские руки, притихла. Воображение у нее было хорошее, и Инка могла бы поручиться, что она примеряет ситуацию к себе — а каково это застрелить человека? а как это ударить его мечом? Да, на некоторое время мечта об арбалете из ее головы выветрится. Сама Инка в случае крайней необходимости могла бы, конечно, больно ударить — причем именно туда, куда надо. Но применять сей удар ей как-то не приходилось. Максимум, что было — пара пощечин одному мерзавцу.

К вечеру решение вполне созрело, и никто не удивился, когда Майк решительно заявил после ужина, что он будет всячески избегать разнообразных сражений. Разве что ну очень припрет. Дракон только покивал головой, а Гил добавил, что драться-то он будет, но упаси боже — не до смерти.

— Словом, благородные доны, придерживаемся принципа Прогрессоров, — подвела итоги Инка.

Больше они к этой теме не возвращались.

3. Не стреляйте в менестреля, или Пить надо меньше…

Или это все взаправду,Или глюк ко мне пришел…

Он к нам пришел незванный,С заката Черный Странник,С ним мальчик-провожатый,Как паж при короле…

Я очень не люблю коричневые брюки,Я очень не люблю коричневые брюки,Я очень не люблю коричневые брюкиУ них лоснится зад и пятна от блинов……На танцы в них приду — и девки все помрут!

Изгиб гитары желтойТы обнимаешь нежно…А может, не гитары,А может, не изгиб…

[В этой адвентюре повествуется о том, как опасно напиваться допьяна, и к чему это может привести…]

— Становится поздно. Не угодно ли будет вашему величеству встать?

Кружка воды, вылитая на голову, странно контрастировала с высоким стилем фразы, как, впрочем, и весьма издевательский тон, которым эта фраза была сказана. Мор потряс головой, пытаясь сфокусировать взгляд и навести порядок в мыслях. Ну точно, вчера они выпили — праздновали конец игры. Однако дальше все путалось. Не то он все же уехал с полигона и сейчас спит дома — но тогда кто и зачем его будит, да еще таким зверским способом? Или он заснул у костра, но тогда почему он сидит на деревянной скамейке? Нет, это, наверное, все же электричка, и пора выходить.

— А что, уже наша станция? — спросил он с тайной надеждой, что еще нет.

— Ага, станция, — подтвердил тот же голос. — Называется "Кабачок белая горячка".

— Так мы не уехали?

— Мы — нет, а вот крыши уже едут.

Мор все-таки проснулся. Голос точно был знакомый, и он даже знал, кому этот голос принадлежит. Только чего Ари с утра-то злобствует? Игра вроде кончилась. Сейчас опять будет пенять, что напился.

— Не угодно ли рассолу благородным господам? — осведомился совершенно незнакомый женский голос.

"Какой рассол?" — растерянно подумал Мор и огляделся. И тут же почувствовал, что — да, крыша едет. Совсем съехала, можно сказать. Потому что он обнаружил, что сидит на монументальной дубовой лавке за столь же монументальным столом в самой что ни на есть классической киношной таверне, а рядом со столом стоит пышная девица в наряде классической служанки, вполне гармонирующем с декорацией. Мор зажмурился, потом снова открыл глаза. Таверна никуда не делась. Тощий слуга в потертой куртке разводил огонь в огромном камине, за стойкой возился толстый мужик — вероятно, кабатчик, а у противоположной стены за столом вкушал свой завтрак вылитый Портос из французских "Трех мушкетеров".