Жорж Милославский. Бабочка под сапогом - Юрий Ра Страница 6

Так и в Советском Союзе развитой социализм выглядит — где-то уже коммунизм строят, где-то невест покупают, причем не более трех голов в одни руки, а где и рабство в полный рост. Немногочисленные казахи и узбеки в нашей батарее делятся особенностями быта такими, что парни из центральной России только языками цокают. У украинцев свои заморочки, тут в большинстве местные западенцы, центральная Украина представлена слабо. Вот и идут словесные баталии на тему мовы. Одни кричат, мол у вас не украинский язык, а венгерский с немецким пополам. Другие отвечают — ваш язык русский, а не украинский. Я от скуки и для интеллектуальной нагрузки учу классический радяньско-украинский суржик.

Под эти размышления присяга и всякое вокруг неё кончилось, у солдата выходной, осталось только личное оружие сдать и в увал.

— Милославский, бегом марш командиру части! — чего и следовало ожидать, Саенко не на гастроли приехал.

— Товарищ полковник, рядовой Милославский по вашему распоряжению прибыл!

— Ага, то-то, я смотрю, фамилия знакомая. Да, рядовой Милославский, фамилия твоя легко запоминается. Особенно при твоем языке.

— А что, Леонид Павлович, уже пересекались с моим комсомольцем?

— Твой комсомолец мне тут чуть революцию не устроил. Никак не мог решить, кого к стенке поставить, его или начальника столовой. — Полкан у нас какой революционный, гляди-ка.

— И какое решение приняли?

— Раз этот солдат разговаривает стоя, значит поставил не его. А подробности тут лишние, Михаил Батькович! Эй, Завгородний! Гони сюда своего сержанта какого-нибудь, пусть автомат заберет у твоего солдата. А то он так и будет за нами с оружием ходить. Решат, что я себе личную охрану завел.

— Есть, товарищ полковник!

— Так на чем мы с тобой остановились? Ты хочешь этого разгильдяя и бунтовщика перевести куда-то поближе к Туле? Или тут ему теплое местечко организовать? Давай честно, зачем тебе это? Кто-то отмазать чьего-то сыночка не смог, теперь тебя послали?

— Совсем не угадали, Леонид Павлович. У меня, и у всего комсомола на этом бунтовщике висит развитие нового спорта — исторического фехтования. Наверняка слышали про этот вид единоборств.

— Не в такой уж мы глуши живем, слышал. По ящику соревнования какие-то осмотрел даже. А он при чем? Ему же лет восемнадцать-девятнадцать всего, максимум двадцать.

— Ага, восемнадцать. Такой вот самородок на Тульской земле родился. Кстати, самый молодой инструктор обкома ВЛКСМ в стране. Если соревнования смотрели, то его могли видеть там. Без него в этом деле не обходится пока ничего. Вроде и отслужить обязан, и его работу за него никто не сделает.

— Ладно, Михаил. Понятно, что ничего не понятно. С вами партийными и комсомольскими работниками можно долго разговаривать, а у меня еще своя программа не закончилась — надо с родителями солдат, принявших присягу пообщаться. Сегодня забирай своего типуса в увольнительную, а завтра подходи часикам к десяти ноль-ноль в штаб, пообщаемся.

Всё это время я прогуливался рядом и грел уши. Резко Саенко решил ситуацию поправить — выдернуть меня в Тулу, чтоб я одной ногой типа служил, а по факту тащил свою работу. Это у нас крепостное право получается. Что на это сказать, даже не знаю. Главное, не уверен, что я хочу этого. А чего хочу, и сам не знаю. Комсомольско-спортивная карьера, семья и быт? В газетах информации мало, что творится в верхах, неясно, но есть ощущение того, что смерть одного из «прорабов перестройки» не отменила гибель империи, а только отсрочила. Социалистический блок в изоляции, союзники по этому самому блоку затаились и держат ножи в рукавах, ждут удобного момента. Один плюс, меньше публикаций в поддержку прогрессивных режимов Африки. Или просто деньги на Африку кончились? Так что выходит, что всё равно рванет, но чуть позже. А тут я такой умный трудоустроенный и с семьей в разрушенной стране. Нехорошо, надо что-то делать.

— Всё, Жорж, пойдем к твоим командирам, тебе надо увольнительную выписать до вечера, я внизу подожду.

— Ну пойдем, Михаил. Раз ты меня поймал, мне теперь рыпаться бесполезно.

— Тень, знай своё место! Шучу-шучу, Жора. Просто забавно получилось.

Поднялся на третий этаж в расположение своей батареи, снял сапоги, тапки надеть чуть не забыл, пришлось возвращаться. Порядок есть порядок. Так, а брюки в сапогах помялись, придется переглаживать штанины, в ботинках вид будет такой, что и не отпустят в город. А вот и замок наш, сидит на табурете и увольнительные записки раздает. Вернее, уже раздал, внешний вид убывающих в увольнение проверяет.

— Товарищ сержант, прошу и мне выписать увольнительную.

— Так ты не заказывал заранее, где я тебе бланк возьму? Вот Казмирук заказывал, Жуков заказывал, а тебя нет в списке.

— Мне так командиру части и говорить? Мол, товарищ полковник, ваше приказание не выполнено, у сержанта Глодана бланков не было.

— А тебя полкан наш прямо в увал гонит? Не надо песен, Милославский!

— И с автоматом моим полковник напряг Завгороднего, и меня с увалом тоже. Он тут главный, кто мы такие, чтоб спорить?

— Как с тобой всегда сложно, Милославский. Свалился на мою голову блатной. Кто к тебе приехал-то?

— Из обкома комсомола приехало начальство моё, я там не все дела доделал.

— А ты прямо там работал? Нихрена себе! И чем занимался?

— Оборонно-массовой работой.

— Бумажки перекладывал?

— Убивать учил.

— Кого?

— Студентов и милиционеров.

— А студентов за что убивать? Они тебе чего плохого сделали?

— Володя, ты договоришься! То есть, товарищ сержант. Давай мне увольнительную, и я от греха побегу, пока не хватились.

— Зачекай трохи. До скольких выписывать?

— До двадцати трёх, а то всех шепетовчанок или как правильно, шепетовочниц перещупать не успею.

— До одиннадцати не могу.

— Ну звони дежурному по части, пусть командира дергает.

— Ищи дурнычку, сам выпишу. Если что, ты сказал.

— Ладно, я подглажусь пока. Из города чего-нибудь принести?

— Да чего ты принесешь? Сала копченого с базара? Так навезли родаки всего всем, сумками понесут сейчас вечером, хоть бы не протухло, пока всё сожрем.

— Это да, кто-нибудь до расстройства желудка обожрется.

— Во-во! Надо было предупредить бы. А то вы духи на еду падкие.

— Кормить надо лучше, тогда и жрать как не в себя не стали бы.

Денек выдался жаркий, как и всё лето. А может, для этих мест такая погода нормой считается. Идем с Саенко практически без какой-то цели, треплемся ни о чем. Надо сказать, мой бравый вид никого не приводит в заблуждение, по прическе видно, что