Истории северного неба. Сказки народов Сибири и Дальнего Востока о созвездиях - Марина Бабанская Страница 6

проплывающими тучами, то ярко освещало землю и все дела, что творились на ней. Довольно скоро богатырь и собака напали на следы трёх оленей и пошли по ним, готовые в любой момент пуститься в погоню за своими жертвами. Следы привели охотников на вершину невысокой горы. Там, у самого обрыва нежились в лучах ещё тёплого осеннего солнца три молодые маралухи. Затаив дыхание и почти не касаясь лапами земли, Хубай-Хус стал приближаться к ним. Ещё немного, и он будет у цели. Охота завершится, не начавшись. Но вдруг с ветки сорвался и захлопал крыльями коршун, почуявший скорую наживу. Маралухи вздрогнули и увидели того, кому было суждено отнять у них жизни. Они знали, что от белого пса с чёрными ушами невозможно убежать, но не готовы были сдаться без боя, пусть даже в этом бою нельзя было одержать победу. И три маралухи бросились вниз с обрыва. Хубай-Хус полетел за ними. Конь под Кокетеем встал на дыбы и, раздувая ноздри, бросился следом. Великая погоня началась.

Слетев с обрыва, маралухи попытались укрыться в тайге, петляя между деревьями и перепрыгивая через ручьи и болотца. Они разбегались в разные стороны, чтобы запутать преследователей, но какая-то неведомая сила вновь и вновь сводила их на одну тропу, и Хубай-Хус уверенно следовал за ними. Пёс с лёгкостью перепрыгивал через болота и ущелья. В каждом прыжке он надолго зависал в воздухе, словно у него были крылья, а не ноги. Должно быть, этот пёс был родом с небосвода — уж слишком быстрым и лёгким был он для земных обитателей.

Самая старая сова тайги мирно дремала в ветках лиственницы, когда под ней пронеслись маралухи, а за ними — белый пёс с чёрными ушами. Сова узнала в охотнике Хубай-Хуса, и сон тут же оставил её. Появление необыкновенного пса в тайге не предвещало ничего хорошего. Сова знала, что маралухи пытались избежать неизбежного, но старая птица знала и то, что хотя бы раз в тысячу лет на земле случается невозможное. Главное — не сдаваться судьбе сразу. Старая птица не без труда взлетела в небо и поспешила за маралухами.

— Бегите к большой реке, просите помощи там! — кричала оленихам сова. — Бегите к Енисею! Быть может, его духи помогут вам.

И маралухи поспешили к реке. Они неслись по степи, обгоняя ветер, и он, кажется, подталкивал их вперёд, желая спасти оттого, от кого невозможно было спастись.

Оленихи бежали весь день. Только к темноте, когда в холодном осеннем небе зажглись звёзды, измученные беглянки оказались на берегу Енисея. Перепрыгнуть реку было им не под силу. В тишине ночи уже слышалось дыхание приближающегося Хубай-Хуса. Должно быть, здесь и завершится эта погоня. Одна из маралух посмотрела на воду, звёзды, Луну и медленно вдохнула, впуская в свои лёгкие столько воздуха, сколько они могли уместить в себе. Вторая маралуха закрыла глаза и тут же увидела своих оленят. Ресницы её задрожали.

Но третья маралуха не желала сдаваться.

«Ещё не время!» — думала она. И смотрела по сторонам. И била копытами землю. И вдруг увидела, как вода в реке вспыхнула ярким светом. Подул резкий ветер, и над водой встала высокая волна. Она приблизилась к берегу и нависла над маралухами. Под гребнем волны верхом на огромном золотом хариусе сидела одетая в платье из пёстрой чешуи ослепительная девушка. Это была Суг-Эзи — хозяйка большой реки.

Маралухи почтительно поклонились духу Енисея.

— Зачем вы здесь? — прожурчала Суг-Эзи, разглядывая обитателей тайги.

— Спаси нас, хозяйка реки! — взмолилась маралуха, которая не хотела сдаваться. — Мы бежим от того, от кого нельзя убежать. Нас преследует белый пёс с чёрными ушами. Он — наша смерть. Но, быть может, именно этой ночью всё будет не так, как предначертано. — Сказав так, маралуха смолкла и опустила голову. Она заметила в реке своё неровное отражение и не узнала в нём себя.

Суг-Эзи усмехнулась:

— В мире каждую ночь происходит что-нибудь невозможное и не происходит что-нибудь неотвратимое. И тот, кто пытается избежать неизбежного, достоин моей помощи.

Сказав так, хозяйка воды коснулась ладонью волны, и тут же её гребень налетел на берег, подхватил маралух и перенёс их через реку. Поблагодарив Суг-Эзи, беглянки понеслись прочь. Хозяйка Енисея махнула им на прощание рукой и скрылась в воде.

Хубай-Хус бежал, едва касаясь земли. Лучший охотник на свете, он не спешил заканчивать преследование, потому что знал, что именно предвкушение победы — самое лучшее, что есть в погоне. Он слышал шумное дыхание коня Кокетея позади себя и знал, что богатырь тоже был счастлив. Когда Хубай-Хус увидел ленту реки, то лишь немного прибавил скорость, чтобы перемахнуть через великий Енисей. Он делал это много раз. Он знал, что у него получится.

У самой воды Хубай-Хус оттолкнулся от земли и, казалось, взлетел в небо, как вдруг тяжёлая стена воды встала перед ним и, проглотив пса, потащила его на дно. Хубай-Хус толкался лапами, надеясь выплыть на поверхность, но река сдавила его намертво, не давая и шанса на спасение. Хубай-Хус сопротивлялся, пока были силы, но вдруг перед ним показалась Суг-Эзи на золотом хариусе и сковала его лапы тяжёлыми цепями. Тогда великий пёс понял, что проиграл. Он поджал уши и протяжно завыл. Волны Енисея разнесли его вой по всей округе.

Кокетей потерял из виду своего пса и почувствовал неладное. Забыв про маралух, он теперь спешил к Енисею, чтобы отыскать Хубай-Хуса. Вдруг в тишине ночи раздался собачий вой. Добравшись до реки, Кокетей спрыгнул с коня, подбежал к воде и вместо своего отражения увидел в ней белого пса с чёрными ушами, прикованного ко дну. Закричав от горя и бессилия, Кокетей схватил лук и пустил в реку несколько стрел.

— Да будут прокляты три маралухи, хозяева воды, земли и неба за то, что погубили охотника, которому нет равных. Да будут прокляты те, кто погубил моего друга, дороже которого у меня нет и никогда не будет! — кричал Кокетей и всё пускал и пускал стрелы в воду, в небо и во все стороны света. И как только он выпустил последнюю стрелу, берег Енисея озарила вспышка, и в следующее мгновение несколько земных обитателей отправились на небо.

Одним из них был Кокетей. Неведомая сила легко подхватила его, словно утиное пёрышко, и понесла к звёздам. Кокетей пролетел над степью, где