Вадим Кузнецов - Царьграда и Византийские пророчества Страница 7

Когда же все это было исполнено, тогда Магомет, в одиннадцатый день по взятии Константинополя, собрав всех своих чиновников, в сопровождении многих тысяч воинов вступил в город вратами Святого Романа, ведущими ко храму Святой Софии, в котором уже находился патриарх с безчисленным множеством обоего пола народа. Прибыв же на площадь и приближась к Великой церкви, султан сошел с коня, после сего, повергшись на землю и взяв горсть оной, посыпал ею свою главу, потом вставши и взирая с удивлением на великолепные городские здания, произнес к предстоящим следующее:

«Весьма достойны великой похвалы Греки за то, что они, с особливою храбростью защищая сей удивляющий своим великолепием и огромностью вселенную город, на бранях проливали свою кровь и, с радостью умирая за Отечество, доказали тем, что по них не будет иметь Константинополь таких граждан, каковыми были они».

Изрекши сии слова, султан вступил в храм Софии [{10}] и там, когда встал на месте святе, тогда огорченный сим патриарх и весь народ, повергшись пред султаном, со слезами просили его, дабы он какою либо нечистотою не осквернил храма. Магомет, давши знак рукою, повелел умолкнуть Грекам; когда же ими сие было исполнено, тогда он, обратясь к патриарху, сказал громким голосом:

«Уверь царским моим словом, собратью твою и весь народ, что от ныне да не страшатся ни малейшего гнева моего, ни убийства, ни пленения».

Потом, оборотясь к военачальникам своим, продолжал так:

«А вы запретите воинству моему, дабы с сего часа ни один ратоборец не дерзал чем-либо оскорблять Греков. В противном же случае всяк, явившийся преслушным воле моей, лишится жизни наимучительнейшим образом».

Магомет, изрекши сие, приказал Грекам выйти из храма, которые, исполняя его соизволение, заняли не только все пространство площади, но и многие улицы, близ храма находящиеся, так что султан по выходе из оного толикому множеству народа, бывшему тогда в одном храме, весьма удивлялся и заключил, какое же неимоверное множество народа должно было находиться во всем Константинополе. Таким образом султан, исполнив первое свое желание, вознамерился обозреть и самые Царские чертоги. Почему в сопровождении как Греческих, так и Турецких Чиновников пошел к оным и, не до ходя еще до Царских палат, был остановлен одним Сербянином, несущим главу [{11}]благочестивого Царя Константина, которую узревши Магомет весьма обрадовался тому, что он уже никогда зла опасаться не может; но сомневаясь еще в оной и подозвав к себе Греческих чиновников, спросил их: “Точно ли эта глава Царева?” Вельможи, страшась султанова гнева, ответствовали, что точно есть сия глава Греческого Монарха. Магомет, приняв оную от Сербянина и поцеловавши, сказал: “Счастливы твои подданные, что имели они такого Государя, каков был ты; а потому весьма сожалею, что ты погубил себя напрасно”. После сего султан, отдавши главу патриарху, приказал погребсти ее по обряду Греческого исповедания. Патриарх, как повествуют, вложив ее в серебряный ковчег, сокрыл во храме Святой Софии под престолом [{12}]. О теле же сего Монарха, утверждают историки, что некто из Греков, подняв оное в то время, когда убит был Царь, тайно сокрыл в сокровенной палате.

Что же касается до Царицы, супруги Греческого Государя, то она, простившись с Царем Константином и взяв с собою двух своих дочерей, с прочими благородными женами отправлена была вельможами на кораблях князя Генуезского [{13}] в Амморийские острова к ее сродникам. Султан, по вступлении своем в Царские чертоги, с великим старанием искал ее и продолжал искать по всему городу до тех пор, пока не возвестили ему, что Царица и прочие с ней знатные особы отпущены были великим Дуксом (начальником города) и великим Доместиком (начальником хора Великой церкви), с согласия прочих вельмож в Амморийские острова. Узнавши о сем, Магомет в ту же минуту повелел сих особ умертвить наимучительнейшим образом; а детей Дукса приказал растерзать пред глазами отца их.

Историки Крамер и Стриковский, описывая последнее разорение Константинополя, свидетельствуют так:

«К скорейшему разрушению Цареградских стен способствовал Грек, именем Гертук, который, убежавши из города и представ пред лице Магомета, султана Турецкого, возвестил ему о слабейших местах городских стен, которые после и указал Сарацинам. По взятии же города, когда узнал Магомет, что сей Гертук, с давнего времени пользовавшись особенными благодеяниями Царя Константина, напоследок учинился изменником, то повелел его четвертовать, и таким образом оный нечестивый Грек за свое коварное вероломство и гнусную измену восприял достойнейшее наказание».

Другие же историки, описывая свирепость Магомета, излитую им по совершенном взятия Цареграда на граждан оного, повествует следующее:

Турецкий султан, вступивши в Константинополь я умертвив бесчисленное множество Греков, повелел оставшимся, чтобы они как Царское, так и собственное свое сокровище снесли на одно назначенное им место. Греки когда исполнили соизволение Магомета, тогда он, с удивлением воззревши на величайшие груды оного, воскликнул: “Безумный народ! Где был ваш разум? Что вы, обладая толиким богатством, не возмогли сохранить сего города и не противились более единому только народу, без помощи других возмогшему победить вас. Ибо посредством сего сокровища не только бы погибло мое ополчение под стенами Константинополя, но и других народов, соединившихся со мною, без сомнения одолели бы. А посему вы, как предатели своего Отечества, не достойны более существовать на земном шаре и так приимите определенное мною для вас наказание”. Султан, окончивши сии слова, дал знак рукою Сарацинам, которые в ту же минуту умертвили всех вельмож и благородных мужей, оставя только простой народ с женами и детьми.

Магомет, по смерти сих особ, не страшась уже более никаких возмущений, удобнее возмог и прочими близлежащими овладеть городами, которые, подвергнув своей власти, перенес Турецкого царства престол из Адрианополя в Константинополь, где, утвердивши свой скипетр, возсел на престоле, знаменитейшем паче всех престолов под солнцем, одолел одолевших гордого Артарксеркса, едва возмогшего вместить свои силы в пространнейших морях, и истребив истребивших древнюю Трою, седмидесятью и четырьмя царями обороняемую, и наконец победив победивших с царем своим Александром Великим большую часть вселенной.

И сбылося тогда, по воле Творца вселенной, предсказанное древними разумнейшими мужами, что Константином Первым обновится скипетр самодержавия в Царьграде, также в царствование Константиново [{14}] разорится оный город за то, что Греки, утопая в беззакониях и предавшись гордости, раздражали всеблагого Бога. А потому злодейство их и превратило оный сильный престол в ничто. И так, кто не возжалеет о падении этой преславной в свете монархии, видя, что уже оною обладает народ пребеззаконный, предписывающий жестокие законы Грекам, Христианскую Веру исповедающим. Вот сколь велика сила греховного жала и сколь много творит зла законопреступление и гордость! Горе тебе, Седьмохолмный граде, что еще тобою и по сие время иноплеменные обладают народы!

ПРОРОЧЕСТВО НА НАДГРОБИИ СВЯТОГО ЦАРЯ КОНСТАНТИНА ВЕЛИКОГО

По кончине святого Императора Греческого Константина I Великого, в 337 г., воцарился сын его именем тоже Константин. Он перенес тело родителя своего из Никодимии в Константинополь и погреб его с честью, приличествовавшей Царской особе, во храме Святых Апостолов. И до сего времени в Константинополе, у мечети Османие показывают саркофаг из цельного порфира, имеющий около полутора сажени в длину; на нем нет никакой надписи; но верхняя порфирная плита, на которой была, без всякого сомнения, надпись, потеряна. Общее поверие приписывает его Константину Великому, и Турки показывают гроб Императора, как трофей с гордостью завоевателей и охотно верят Греческому сказанию.

В то время, когда тело Константина было привезено в Царьград, то нашлись некоторые благочестивые и прозорливые мужи, которые на крыше гроба его начертали по-гречески письмена, пророчествующие о будущей судьбе и разрушении Турецкого царства. Но чтобы сокрыть до времени смысл этого писания, они в словах, опуская гласные буквы, поставляли только согласные. Эта надпись долгое время казалась непонятною, но впоследствии, в царствование Иоанна Палеолога, премудрый старец Геннадий, патриарх Цареградский, истолковал значение оного пророчества, добавив к согласным буквам пропущенные гласные.

Патриарх Геннадий, добавив буквы, изъяснил эту надпись, которая, будучи переведена на русский язык, означает следующее речение:

«В первый индикт, царство Измаила, завоеванное Магометом, долженствует победить род Палеологов. Седмихолмие разорит, в Константинополе воцарится, премногими будет обладать народами и все опустошит острова, даже до Евксинского понта, разорив и самых ближних соседей.