Ника Батхен - Дары Кандары Страница 7

улыбку и распахнула дверь. Принц улыбнулся в ответ, блеснув сахарными зубами:

Ну что, баба-яга, старая карга, веди меня в баньку, накорми, напои, да спать уложи… – принц

задумался на мгновение и твердо добавил, – одного!

Феечка грохнулась в обморок.

С полчаса принцу пришлось трясти ее, бить по щекам и поливать холодной водой. Придя в себя,

феечка бросилась к зеркалу, а, заглянув в стекло, залилась такими горючими слезами, что достойный юноша

предпочел от греха подальше сбежать. Что увидела в зеркале феечка, я вам не расскажу – вы испугаетесь и

сказку не дочитаете. Но, устав плакать, феечка с трудом встала на четвереньки и поползла искать веревку.

Подходящий шляпный крючок был в прихожей.

Обшарив прихожую и кладовую, феечка грустно полезла в ящики стола. И в самом нижнем, надежно

запертом, нашла нечто. Серо-зеленая плесень устилала весь ящик изнутри, в ней копошились тощие черви, а

посредине на любимом фарфоровом блюдце феечки лежала гнилая косточка таинственного плода маракуйя.

И все это пахло так отвратительно, что бедная феечка поняла – если сию же секунду она не выкинет эту

мерзость, веревка ей уже не понадобится.

Отвернув носик, она вынесла ящик из дома и произнесла страшное заклинание посыла по

неизвестному адресу. На душе стало немного легче. Через небольшое время вслед за ящиком последовало

содержимое мусорного бачка, затем лохмотья от старых платьев, полведра тараканов и мудрая книга «О

Тщете Всего Сущего». Феечка вымылась в озере восемь раз кряду, остригла волосы – расчесать их не

удалось, из последних сил наколдовала свежие простыни и легла спать.

На следующее утро она снова взглянула в зеркало и, прорыдав не более часа, взялась за уборку

домика. На третий день – неотмытыми оставались только стены и крыша, а феечка плакала ровно восемь с

половиной минут. На четвертый… вы зря ожидаете хеппи-энда. Вместо таинственного плода маракуйя и

птичьего молока феечка начала есть шаурму и свиные котлеты, вместо легкого, будто флирт, паутинного

шелка, надела джинсы, научилась курить и без единой ошибки произносить страшное слово

«бизнесконсалтинг». И, наконец, вышла замуж за сисадмина. Говорят, что живут они долго и счастливо.

Только суть этой сказки не в бедной феечке, уважаемые читатели, не в принцах и даже не в смысле

жизни. Запоминайте – если вдруг в вашем доме скончается тряпка для пола, издохнет пакет картошки,

скиснет дружба, отбросит копыта нежность… Да мало ли что может испортиться в жизни?! Так вот, если

что-то прогнило, возьмите самый большой и прочный пакет из надежного полиэтилена, опустите туда

тухлятину, завяжите покрепче, а потом, не особенно мудрствуя, выбросьте это что-то к чертовой матери. И

не забудьте волшебное слово – «БЫСТРО!»

Сказка с небосклона

Где все это случилось – в королевстве Тинтэгле, у города Су, на побережье, в лесу колокольных

сосен. Когда – за сотню лет до Войны. Как – а бог его знает…

Он был дженом – воином-одиночкой, она – рита – рисовальщик по белой глине. На празднике

Яблонь, самым радостным днем года, в толчее за городской ратушей они столкнулись глазами и не смогли

развести взгляды.

Трое суток – солнечных, лунных, хвойных – они бродили по прибрежным холмам, слушали, как гудят

под ветром стволы колокольных сосен и еле звучно шелестит вереск, вдыхали воздух – смоляной и соленый.

Джен рассказывал про оружие – как творят сталь из земных костей, для чего закаляют клинок в жидком

масле, вине и морской воде, почему мечу дарят имя. Рита рисовала веточкой на песке обереги, которые

мастер наносит ляпис-лазурью на белую черепицу – для радости в доме, для доброго урожая, от пожара или

удара молнии.

Желтый мох был их ложем, дженов плащ укрывал от ночной прохлады, паутиновым кружевом

путались во сне волосы – пепельные и хлебные. Но горечь таилась в уголках губ влюбленных – джен

готовился стать драконом.

…Это просто – ты должен стать самым лучшим. Непобедимым бойцом, мудрецом, провидцем.

Чувствовать небо кожей, растворяться в воде, понимать, как растет трава. Выбирать без сомнений, решать –

и никогда не жалеть о прошлом. Тогда однажды распахнешь крылья…

Джен был молод – до мечты оставались годы. Они простились на закате четвертого дня, пообещав

друг другу, что каждый год будут встречаться в этом лесу утром праздника Яблонь.

Все лето и осень рита бродила по побережью – от города Брок до Покинутой Гавани. Глина бьется

легко – рисовальщику хватит работы. О джене говорили на рыночных площадях, как о воине – известном,

славном, потом великом. Долгую зиму рита пережидала в рыбачьем поселке – училась плести сети, коптить

рыбу, раза три ходила на лов. А когда отгуляли шторма, на крепкой лодке уплыла в Су.

Джен ждал ее в распадке между холмами. Он стал шире в плечах, посмуглел, разукрасился шрамами.

Прямую гарду его меча портили две зазубрины, улыбку – выбитый зуб. Но джен был горд – он теперь самый

сильный. И в доказательство, он сбегал с холма в море, держа риту на одном плече – и ни разу не сбился с

шага

Праздник выдался добрым – влюбленным досталось восемь дней радости.

Долгий год рита жила в Су – ей хотелось коснуться музыки, складывать звуки так же легко, как цвета

на парадной вазе. И когда джен вернулся, она играла ему на флейте дождливыми вечерами. А он голой

ладонью доставал из костра угли и смеялся над ее ужасом. Джен учился бесстрашию – и стал самым

смелым. Под его поцелуями будущее отступало и пряталось…

А наутро их расставания шхуна «Лис» с Того Берега привезла с собой мор в мокрых трюмах. Рита не

успела уйти из города. Полагая бессмысленной смерть под чужим забором, она стала сестрой в бараке.

Умывала, утешала, укачивала, провожала в последний путь. Скудными, прерывистыми ночами, рите

казалось, что она на ристалище и ведет поединок с болезнью. …Если бы не свидание в утро праздника

Яблонь, то вместе с многими – юными и прекрасными – ее тело лежало бы в общей яме за городом. Рита

выжила и победила.

Когда она снова встретилась с дженом, то не узнала его. Гордый воин превратился в мальчишку.

Сумасшедший влюбленный джен кувырком катался по зеленым холмам и хохотал так, что колокольные

сосны гудели вслед эху. Он постиг мудрость мира и спешил поделиться ей. Три дня рита прожила в сказке.

По слову джена к ней прилетали бабочки, белки спускались с сосен, мелодия чудных деревьев

вторила ее флейте. Стайка золотых светлячков следовала за ней, пока, смеясь, она не попросила джена

отпустить бедняжек. А когда его руки ласкали риту, было не различить – где ее тело отвечает на нежность,

где его ладонь радуется ее коже. Дыхание их смешалось, и сердца бились слитно.

На четвертое утро рита сбежала, боясь, что еще глоток счастья, и она попросит стать спутницей в

путешествии, кое надлежит совершить одному. И получит отказ. И умрет.

Еще год рита ждала в тихом монастыре Бергена. Ей поручили расписывать кельи, чтобы

послушницам было светлее искать мир в душе. И на девственных стенах голубым по белому рита рисовала

драконов и птиц и пророков над небесами. Работа дарила ей крылья.

Новая встреча была страшна. Джен исхудал, синева его глаз выцвела, тропки морщин появились на

лбу и у губ. «Я учился быть самым жестоким», – сказал он рите, – «Не спрашивай меня, как». Ночь и день и

еще ночь рита сидела на берегу моря, держа на коленях голову джена. Они молчали. А когда джен ушел,

рита осталась в лесу.

Целое лето и целую осень и целую долгую зиму она плела самую прочную в мире сеть. Из стеблей

сон-травы, из серебряной паутины, из жил оленя и льняных нитей, из собственных бедных волос. А в начале

весны тронулась в долгий путь. К Скале Безумцев у черного озера Эсвольд.

В день весеннего равноденствия человек, захотевший преобразиться в дракона, должен подняться на

эту скалу без крюков и веревок. И прыгнуть вниз с высоты пятисот шагов. Если дракон – полетит, если нет –

разобьется о воду. Поднимались, говорят, многие.

Рита видела, как джен начал восхождение. И, едва он скрылся за поворотом тропы, стала раскидывать

сети. Если не выйдет лететь – прочные нити прервут падение и джен останется цел. Неважно, что все годы

до встречи со смертью, он будет проклинать риту и ее дар – лишь бы жил. К закату сети опутали берега так,

что и камешек не проскользнет мимо…

Рита не разглядела, когда джен прыгнул, услышала только ликующий крик. И – от самой воды взмыл

в небо медноцветный дракон – могучий, прекрасный, гордый! Он самый-самый, он настоящий, он смог!