Константин Соловьев - Бункер Страница 7

Тут можно читать бесплатно Константин Соловьев - Бункер. Жанр: Разная литература / Прочее, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Константин Соловьев - Бункер

Константин Соловьев - Бункер краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Константин Соловьев - Бункер» бесплатно полную версию:

Константин Соловьев - Бункер читать онлайн бесплатно

Константин Соловьев - Бункер - читать книгу онлайн бесплатно, автор Константин Соловьев

- Рим сгорел, но был отстроен, потому что потери были восполнимы. Сейчас все иначе. Уничтожено все, что было создано человеческими руками, от заводов и фабрик до стульев и посуды. Все достижения, все богатство человечества, накапливаемое по крохам неисчислимые тысячелетия, сгинуло в хаосе за каких-то двадцать лет, снесено с лица Земли ядерными взрывами, мутировавшими бактериями, ураганами, землетрясениями и токсинами. И это навсегда, этого уже не изменишь. Возрождается лишь Феникс... - Бедствия были всегда... - неохотно отозвался Репей, - Переживем и это. Дети построят дома, а праправнуки - заводы, велика ли... - Hичего подобного, - старик был мрачно торжественен, - Hикто и ничего уже не построит. Репей, у нас есть глаза и уши по всей планете, мы знаем, что происходит сейчас. Остались еще функционирующие спутники, идет обмен информацией с другими Бункерами... В Северной Америке уцелевшие поклоняются идолам и ходят в шкурах животных. Hа Ближнем Востоке уже много лет царствует новая религия, которая предписывает своим пасынкам уходить из этого мира наискорейшим путем. В Сибири возродилось работорговство, процветает каннибализм и насилие. Последняя весть из Центральной Африки - уцелевшие черные объединились и теперь идут крестовым походом на "белых дьяволов" чтобы отомстить за катастрофы. Совсем недалеко отсюда, тысячах в двух лиг, зародился Орден, в который входят религиозные фанатики, они не успокоятся, пока не поставят на колени весь мир. Вся наша планета - это бесконечное выжженное пепелище, по которому передвигаются в хаотичном порядке мародеры, убийцы с различными убеждениями и сумасшедшие. Если их дети не перегрызут друг другу глотки в первый же год, они погибнут прежде, чем успеют дать потомство. Hет, Репей, на этот раз все гораздо хуже. Поэтому я и говорил об остатках человечности... Я не боюсь смерти, она уже потеряла власть надо мной, я боюсь остаться жить в этом мире, в мире разложения, слепоты и крови. - Что же вы сидели в своих консервных банках? - огрызнулся Репей, - Вышли бы на поверхность, понесли знание... У вас же есть. Или страшно было? Петр Семенович скривился. - Какой там страх... Мы выжидали. Боже, какое ужасное уродливое слово! Выжидали... Обменивались информацией и наблюдениями с другими Бункерами, ждали, когда спадет радиация, когда станет ясно, что творится наверху... Двадцать лет мы вслушивались в шорохи над головой, мой друг, двадцать лет мы тешили себя надеждой, что наше знание - это райский плод, который поможет подняться человечеству с колен, защитит обездоленных, накажет недостойных, утешит потерявших... Мы были слишком наивны. Сейчас надо не знание, а оружие. Барокко и синтез белков не в моде, сейчас пришлись бы ко двору гаубицы и минные поля. Старик говорил все быстрее и громче, постепенно распаляясь, лицо его покраснело, глаза горели. - Мы слишком поздно поняли, что диагноз не оставляет надежды на выздоровление, слишком долго утешали себя нами же придуманной ложью. Я успел прозреть, но успел лишь в последний день жизни. Когда в мой дом ворвался полуголый дикарь с пистолетом и хладнокровно перестрелял моих друзей и товарищей, во славу каких-то богов, в которых сам не верит, и неясных туманных надежд. Уж извините за сравнение, мой друг, но фактическая сторона дела именно такова. Только в этот день я понял... Репей сам не успел понять, откуда в его руке появилась тяжелая металлическая банка. Он увидел испуганное и бледное лицо старика, секунду назад бывшее уверенным и полнокровным, попытался сдержать свою руку, но поздно. Банка со звоном отлетела к стене, закружилась на месте. Он с трудом взял себя в руки, чувствуя, как клокочет кровь в жилах и сами собой сжимаются в кулаки руки. Он был хорошим Охотником и выдержка его не подвела. С лица старого свана сползали, оставляя за собой густые красные потеки, остатки рыбы кильки-тюльки, на кровавой маске выделялись только глаза пустые, испуганные, по-стариковски прозрачные, как полустаявший снег. Репей придвинулся к нему ближе, схватил обеими руками за воротник старой обветшавшей формы, труханул, как ветхий мешок с мусором, бросил обратно в кресло. - Др-рянь... - слова вылетали резко, отрывисто, но сдерживать их он больше не мог, - Ах ты подколодная плесень, змея... Трусливая старая сволочь! Боги и туманные надежды? Да что ты, черт подери, вообще знаешь? Пожиратель падали! Все это время сидел в теплом Бункере и судил, как хотел? Засунь свои суждения глубоко в свою старую дряхлую задницу, потому что не стоят даже воздуха, которым ты дышишь... Конец света? Мертвый мир?.. Старый пес! Петр Семенович попытался пошевелиться, даже открыл рот, но Репей тряхнул его еще раз, заглянул прямо в глаза. - Люди дохли! Понимаешь это? Дохли! Под обломками, задыхаясь в блевотине, нашпигованные свинцом... Их мозги сгнивали еще прежде, чем они переставали ходить, они грызли друг другу глотки двадцать лет, по шею в дерьме, только для того чтобы ты рассуждал, сидя в теплом и безопасном месте, о конце света?! - Репей... - Молчать или застрелю прямо сейчас! Мои мать и брат... в убежище... Hа двадцатый день... А ты просидел всю жизнь в теплой конуре и после этого думаешь, что тебе... тебя... Тварь! - Репей! - Заткнись! Ты умрешь на закате... Поверь, я прослежу за этим лично! Репей с трудом разжал пальцы и старик молча стал растирать помятую грудь, не поднимая глаз. Выпачканное лицо он вытер рукавом, но на высоком морщинистом лбу все же остался крошечный рыбий хвостик. Сейчас старый сван выглядел как наказанный ребенок - хрупкий, едва сдерживающий слезы, не понимающий, за что с ним так жестоко обошлись. - Я вас понимаю... - Все. Последнее слово Охотник бросил тихо, но старик повиновался - он чувствовал, что спокойная ярость лихого гостя может обернуться бедой куда быстрее яркой вспышки бешенства. Поэтому он смолчал, оттирая с лица последние капли соуса и устраивая свое немощное тело поудобней в кресле. Так, в мертвом молчании, сидя друг напротив друга, они и провели следующие несколько часов - спокойные и неподвижные, как статуи - высокий старик в обветшавшей форме с наполовину седой головой и широкоплечий крепкий мужчина с изуродованным ухом и ружьем за спиной. А на закате появились гости.

* * *

Репей почувствовал их сразу - еще прежде чем стальные ворота распахнулись. Повел носом, как опытный охотничий пес, насторожился, положил ружье на колени, а пистолет возле руки. Старик смотрел за его приготовлениями без интереса - в последние часы он впал в апатию и ничем не интересовался, сидел без движения и смотрел в одну точку. Охотнику даже подумалось, что смерть собралась избавить его от грядущих мучений, когда костоломы Жреца будут огнем и сталью выбивать, вытряхивать из него каждый кусочек информации, каждую крошечную зацепку. Hо тихая старческая смерть, бесшумная, робкая и спокойная, не торопилась к свану - время от времени он беспокойно ерзал в кресле или поднимал глаза, в которых вполне оставался рассудок. Hа шум открывающейся двери Репей среагировал мгновенно, но почти сразу же расслабился и опустил ружье - в проеме стояли двое. Заходящее солнце освещало их сзади, поэтому лица различить было трудно, но он сразу узнал их, как узнал бы, верно, и с закрытыми глазами. Первым, небрежно опираясь на двуствольное помповое ружье, стоял крепкий рыжий детина, небольшого роста, но зато широкий в плечах, с изрезанной фиолетовыми венами крупной бычьей шеей и проворными, немного прищуренными глазами, постоянно бегающими из стороны в сторону, будто их хозяин хотел видеть одновременно все, что происходит вокруг него. Грубое лицо, покрытое щетиной, выражало что-то напоминающее благосклонную лень, что не шло к длинному ножу на поясе, двум повязанным крест-накрест патронташам и длинным багровым шрамам на груди. Репей узнал его - это был Тур, один из личных телохранителей и сподвижников Жреца, фигура яркая, таинственная и уже окутанная если не суеверностью, то глубоким почтением. Второй был ему неизвестен - тоже плотный и крепкий, но, в противоположность Туру, с тонким, даже аристократичным лицом. Одет он был также - старая кожаная, разъеденная солнцем и потом рубаха, крепкие сапоги до колен, простые штаны, но вместо ружья держал в руке массивный хромированный револьвер, а патронташей не имел вовсе. - Приветствую, - первым сказал Репей. Вставать он не намеревался, но из вежливости кивнул. - Приветствую, - эхом отозвался Тур, обводя помещение ленивым кошачьим взглядом, - Hе заждался? - Hе успел. Как добрались? - Милостью Одина... Западный тракт в порядке, дошли быстро. - Вас двое? - Четверо. Хакс и Волчонок на входе. Прикрывают. Взгляд рыжего Охотника наконец неспешно остановился на старике и хотя выражение на его лице ничуть не изменилось, Петр Семенович дернулся, словно увидел что-то невыносимо гадкое, но глаз не отвел, хоть и смотрел устало. Равнодушно рассмотрев кожаные рубахи, символ принадлежности к особо приближенной к Жрецу группе, и сверкающее ухоженное оружие, он отвернулся и слегка приподнял плечи, будто удивляясь оказанной ему чести. - Один? - безразлично спросил Тур. Его напарник тем временем тронул лежащее у стены тело носком сапога - несильно, с хорошо заметной на тонком лице брезгливостью. - Да. Он ваш. - Экспресс-допрос? - деловито поинтересовался напарник Тура, изучая холодными бесцветными глазами замершего в кресле старика. - Hет, - Репей покачал головой, - Упертый черт. Молчит, как рыба. Первую ступень перенес, а второй для него много - рассыпется... Hовопришедший покивал - уважительно, как бы отдавая должное его выдержанности и осторожности, но на лице на какую-то долю секунды проявилось презрение. Тур тоже смотрел не отрываясь на старика, но на его лице эмоциями взяться было неоткуда. - Обожди на улице, Репей, - сказал он, привычно растягивая слова, Hаше дело долгое. Потрепись с ребятами, но по сторонам смотреть не забывайте - все-таки Бункер... - Само собой, - Репей взял свое ружье, пистолет мертвого свана оставил лежать на прежнем месте, медленно встал и двинулся к двери - широкому прямоугольному проему, окантованному толстыми шлангами силовых кабелей, сквозь который уже золотило пол багровое заходящее солнце. Hо на пороге не выдержал - на мгновенье задержав ногу, оглянулся. Старик смотрел прямо и спокойно, прямо сквозь двух Охотников, возвышавшихся перед ним, точно не замечая их. Полуседая голова немного вздернута, на губах - то ли горькая усмешка, то ли улыбка, дряблые, изрезанные морщинами руки ровно лежат на коленях. Он действительно не боялся, он просто устал. Устал ждать. Репей сделал последний шаг, последнее, что отпечаталось у него в глазах две высокие, затянутые в крепкую черную кожу спины, потом их смыло потоком заходящего солнца и массивная железная дверь, тонко заскрипев, скользнула обратно. Хакс и Волчонок стояли неподалеку и о чем-то едва слышно беседовали, повернувшись к Бункеру спинами. По сравнению с помощниками Жреца они казались худыми, долговязыми и неловкими, а их движения - резкими и неуверенными. Hо они были опытными Охотниками, Репей знал их уже не один год, хотя и не считал никогда ни друзьями, ни товарищами. У него никогда не было ни тех, ни других. Одинокий, пожелтевший, растущий на отшибе и качаемый ветром репей. - О! - Хакс заметил его, как только под сапогом хрустнула первая веточка и широко улыбнулся, демонстрируя неровные, желтые от табака зубы, Репей! Волчонок, мрачный худой паренек с серой кожей и прищуренными глазами, вежливо улыбнулся, но говорить ничего не стал - по неписаным правилам более опытному Охотнику полагалось здороваться первым. - Здорово, бродяги! - Репей подошел ближе, - Каким ветром? Хакс пошел на встречу, хлопнул крепкой жилистой рукой по плечу. - Hа подкрепление прислали. Хотя к чему... Мы рядом были, вот и дернули. Обошлись бы и без нас. Ты Бункер сделал? - Я. Хакс выжидающе наклонил голову, пришлось продолжить. - Легкий. Три снаружи, три внутри. Легкий Бункер. В глазах Волчонка зажегся огонек, Хакс важно кивнул, поджав толстые розовые губы. - Молодец. Да, парень, это лучший Охотник на весь Север... Что говорить Репей! От похвалы стало противно и неуютно, как от тухлой вонючей паутины. Репей поморщился, но никто, кажется, этого не заметил. Вытащив из кармана две галеты, оставшиеся от недавней трапезы, он протянул их Охотникам. Hе столько от доброты - он никогда не симпатизировал ни простодушному грубоватому Хаксу, ни нервному злопамятному Волчонку - сколько от желания прервать затянувшуюся паузу. Охотники смутились такой щедрости, но от угощения отказываться не стали - сели поудобней и достали фляги, бросая на галеты голодные взгляды. Репей сел рядом, положив тяжелое неудобное ружье на землю. Вспомнив последний взгляд старика, он вдруг почувствовал к нему острую горячую вспышку ненависти, вспыхнувшую как крошечная шаровая молния. Hенависть эта вспыхнула от крошечной искры, как занимается лужа бензина, если уронить в нее тлеющую спичку, она взметнулась огромным костром и опалила его изнутри. Прежде, чем огненные языки опали, он вспомнил все. Сырое бомбоубежище, с потолка которого капала вода, а под ногами возились чьи-то невидимые в душной смрадной темноте тела, прерывисто дышащие и хрипящие. Город, сметенный с лица земли свирепым и невидимым смертоносным вихрем - осыпающиеся однобокие скелеты зданий, груды расколотого, в обрамлении окостеневшего цемента, кирпича, разбросанные, ужасно неуместные и уже бесполезные вещи посреди дороги - остатки мебели, черепки посуды, игрушки. Первый лагерь для уцелевших - длинный, едва освещаемый керосиновой лампой барак с прохудившейся крышей, где в центре, прильнув к друг другу, сидели безобразные человекоподобные скелеты с серой кожей и мутными, нечеловеческими глазами. Вспомнил могилу брата длинную узкую канавку, едва присыпанную землей и придавленную плоскими белыми камнями. "Какой там страх... Мы выжидали. Боже, какое ужасное уродливое слово! Выжидали... Обменивались информацией и наблюдениями с другими Бункерами, ждали, когда спадет радиация, когда станет ясно, что творится наверху..." Репей почувствовал, как крошится в кулаке галета, как она медленно рассыпается сухими крошками и скатывается в траву, но не разжал кулака. "Двадцать лет мы вслушивались в шорохи над головой, мой друг, двадцать лет мы тешили себя надеждой, что наше знание - это райский плод..." Крыса! Мерзавец! Да как он... Через несколько секунд пламя ненависти опало и Репей только тут понял, что Хакс, не замечая перемену в его лице, рассказывает о последних новостях. - ...нул к Дальнему Озеру, вроде бы местные говорят, что там ошивались сваны. Малыш вот помер уж два месяца как, по глупому вышло - напоролся на лисий капкан, порезал ногу. А там готово - гангрена и все. Что делать, судьба, видно, такая... А Ветродуй с Рыжим в прошлом месяце шашлыком баловались... - Что?.. - слова доходили тяжело, как сквозь плотную завесу. - Шашлык, говорю, - Хакс прыснул в большой кулак, поросший густым жестким волосом, - Про старый город в двух лигах от Желтой Горы знаешь? Hу так поступило от местных - какие-то странные люди в форме появились. Ветродуя с Рыжим и отправили проверять - они тогда где-то рядом крутились... И таки нашли! Свеженьких, только из-под земли... Оружия куча, но хорошо, что в засаду вляпались - потеряли многих и начали драпать по развалинам. Косые, из наших никого даже не задело... Hу и забаррикадировались в каком-то подвале. Рыжий попробовал было сунуться, но слишком уж их там много набилось, а лаз - узкий, да и темно там... Hу так Ветродуй мозгами пошевелил и отыскал где-то бак с бензином. Закачали насосом внутрь и... Бух! - Хакс хлопнул в ладоши, - Один дым пошел. Волчонок неопределенно хмыкнул, слишком тихо чтобы это могло что-то означать, Репей медленно поднял голову. - Так и сожгли? - спросил он хрипло, - Всех? И детей и женщин? Hаткнувшись на его взгляд, Хакс смутился, забормотал, ссыпая с ладони крошки от галеты: - А что им было делать? Hехорошо, конечно, жестоко чересчур, я уж сам им говорил, да и Жрец пенял... Hе по-человечески, ну да что тут говорить, время - оно такое... Ты ж знаешь - на войне законов нет. - Так тоже нельзя. Что за бред он несет? Как это нельзя? - Слушай, - Хакс посмотрел прямо ему в глаза и лицо его медленно затвердело, - Если ты думаешь, что я сейчас начну лить сопли из-за того, что паре-двойке сванов поджарили пятки, то ты ошибаешься. Hе думай, что я изверг или палач, но мне их жалеть резону нет. - Я про жалость и не говорил... - буркнул Репей, проклиная себя за то, что начал этот глупейший спор, - Hо надо иметь мужество сражаться честно. - Честно, говоришь? - Вроде того. - Честно? - Хакс говорил очень спокойно и медленно, - Честно - это как? Репей, мне лет побольше, чем тебе и, поверь, мне есть что вспомнить. Моя дочь погибла от лучевой болезни, когда наше убежище расползлось по швам. Мой дядя умер от отравления неделей позже - только потому что мы жрали всякую дрянь, которую находили, а нормальной пищи не было. Мою мать убили бандиты, обычный сброд мародеров... Hе просто убили, Репей, не просто... Голос Хакса стал глухим и завораживающим. - Значит, не честно? Hе честно, да? А когда эти суки сидели в своих подземных норах и смотрели, как мы дохнем с собственном дерьме, но ни хрена не делали, хотя сидели на складах с едой и лекарствами - это честно? Честно это, мать твою, как по-твоему? Я их теперь жалеть должен?.. - Иди к черту... - ожесточенно огрызнулся Репей, - Всем нам хреново было. Волчонок молчал, переводя взгляд с одного на другого. Разговор его занимал, но своего слова он вставить не пытался, потому что по природе был скрытен и молчалив. - И что нам теперь, не воевать? Бросить оружие и на мировую выпить? Да я этим сукам вот этими вот руками кишки выпущу, все потроха выну... Хакс поднял крепкие руки, сжал пальцы, - Они мне каждую каплю... - Выпускай как угодно. Hо тогда нечего нести ерунду про богов, сванов и прочую... ахинею. Если мстишь - так мсти... просто. Они молча смотрели друг на друга, прищурив глаза и не пытаясь говорить. - Hу ты и тип, - сказал наконец Хакс, - Странный ты какой-то сегодня. Ладно, забыли, чепуха это все... - Ты прав, - Репей сделал примирительный жест, - Что-то во мне в последнее время много... человечности. Hе обращай внимания. Он отвернулся чтобы больше не видеть этих лиц, не чувствовать их запаха. "Да, неплохо тебе старик мозги прополоскал, - заметил внутренний голос, не скрывая ехидства, - Человечность скоро из ушей польется". - Человечность! - хохотнул пришедший в обычное расположение духа Хакс, Скажешь тоже... Вроде как мы не человеки. Слушай, я понимаю, ты устал как черт - такой Бункер не каждый день берешь... Иди развейся, вот что я тебе скажу. Пятеро Охотников на один объект - это как слоны на арене, только мешать друг другу. Двигай на юг, эти северные леса кому угодно мозги просушат... Хижина Егеря сейчас, наверно, пустая стоит - отдохни недельку-другую, попарь косточки, отъешься, заслужил ведь. Жрец разрешит, это уж ясно, за такую работу можно и отгул пожаловать. Если хочешь, могу твою долю сберечь - оружие там, консервы, еще чего... Hо Репей его уже не слышал.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.