Еще больше записок сумасшедшего анимешника - SWFan Страница 7

И что было потом, когда он посмотрел в неё, улыбнулся и сказал: «Шутка».

Всем этим он мог заниматься ещё долго. Очень долго. Судебная система — неторопливая штучка.

Макото Такимия был оптимистом.

Макото Такимия был оптимистом.

Его стакан был наполовину полным.

В тюремной жизни можно найти свои удовольствия.

Но вот вереницу его размышлений прервал железный лязг. Он лениво посмотрел на дверной проём, в котором показался полицейский. Довольно необычный, ибо тот, несмотря на заурядную форму, был высоким европейцем.

— Что такое? Мной интересуется американская полиция? — спросил Макото.

— Не совсем. Прошу следовать за мной, — механическим голосом ответил мужчина.

Макото нахмурился, но всё же приподнялся.

Когда они вышли в коридор он заметил, что последний был подозрительно пустым.

Что происходит?

Неужели они собираются провести ещё один допрос? Только теперь другой, «с пристрастием»? Пусть попробуют! Если на его теле останется хотя бы одна царапина, его адвокаты с потрохами съедят тюремную администрацию. Да и что они могут сделать, эти жалкие твари? Всё равно он им ничего не скажет. Напротив, он будет смеяться над их жалкими попытками вытрясти из него информацию.

Макото ухмыльнулся и стал вальяжно следовать за высоким иностранцем.

Вскоре они спустились на внутренний двор, обнесённый высоким забором. Было пусто. В небесной синеве пробивались первые звёзды. В один момент полицейский остановился и посмотрел по сторонам.

— Ну? Что теперь? — с толикой издёвки спросил Макото… хотя на самом деле ветреная тишина и высокая, молчаливая фигура начинали действовать ему на нервы.

Даже собственный голос показался ему немного приглушённым.

Полицейский снял фуражку… Стоп, а с каких пор японская полиция вообще стала носить такие фуражки?.. повернулся и пристально посмотрел на Макото. Даже не так: он посмотрел на его тело — осмотрел его с ног до головы с видом человека, который разглядывает мясо, висящее на крючке в мясном отделе.

— Ты что… — «пялишься» хотел спросить Макото и вдруг запнулся и растерянно сморгнул. Он вдруг понял, — это осознание пришло совершенно внезапно, — что в своё время сам с таким же видом выслеживал свои жертвы.

Люди друг на друга так не смотрят.

Так смотрят на предметы.

— … Подрезать тут, поправить там… высоковат, но это можно исправить, если немного потереть ему кости… — задумчиво прошептал иностранец.

Макото попялился.

А затем понял, резко, в одно мгновение, что сейчас был его последний шанс, что сейчас решалась его судьба, что ему нужно немедленно закричать во всё горло, чтобы его услышали, прямо как жертвы, когда он хватал их посреди дороги и затаскивал в белый фургон, и вот его губы открылись… а затем быстрее, чем первые децибелы успели сорваться в небесную высь, иностранец вытянул руку, и весь мир придушила тёмная шаль…

…

Высокий забор

Песчаная площадка.

Дует ветер, шуршит песок, и в небесной синеве пробриваются первые звёзды, освещая совершенно пустой тюремный дворик, где нет ни одной живой души…

…

…

…

POV Мария

Говорящая черепаха.

…

…

…

…

…

…

…

…

…

…

…

…

Вида маринус-аквае, кья.

Когда Мария впервые увидела это создание… ну, во-первых, ей сильно захотелось перестать его видеть, почему она закрыла глаза и отвернулась, но зачем черепаха заговорила, и не смотреть на неё стало невежливо и неловко.

Мария была воспитанной девушкой. На людях. И черепахах. И потому заставила себя, хотя это и было очень тяжко, смотреть прямо на черепаху, которая в это самое время читала для них продолжительную лекцию.

В школе у Марии был учитель математики, на руке у которого было шесть пальцев, и каждый его урок представлял собой натуральную пытку, когда Мария не знала, смотреть ей на его руку, не смотреть, смотреть на лицо, в сторону, на деревья за окном и так далее… Теперь было ещё сложнее, ибо вид говорящей черепахи не только её завораживал, как тёмная тайна, как телесный изъян, как магазин с порно-журналами, возле которого она проходила по дороге в школу, и в который ещё ни разу не посмела заглянуть, — но пугал до глубины души.

Вот почему Мария почти не разбирала голос, хриплый и пронзительный в застенках деревянного храма, и лишь когда черепаха произнесла её собственное имя:

— Мария…

…Она вздрогнула и встрепенулась, как испуганная кошка.

— К-корень шести⁈

— Что?..

— Ничего, — она помотала головой.

— Пускай… Слушай внимательно, девочка. Тебе, и всем остальным, Кей, Коу… нужно стать намного сильнее, если вы хотите пережить следующую встречу с Ними. Она будет, и скоро, очень скоро… Вы должны использовать тот краткий промежуток, который он выиграл для вас ценой своей жизни, и потратить его на тренировки. Вы меня понимаете?

Черепаха и пристально посмотрела на собравшихся. Мария кивнула. Коу, и так предельно напряжённый, вытянул спину. Кей прищурился.

— Хорошо… Начнём с тебя, Мария. Ты обладаешь особенной силой. Немногие, очень немногие способы повелевать сокровищами Стражей… И тем не менее всякая сила в зачаточном состоянии — не более чем зёрнышко. Тебе придётся постараться, чтобы оно пустило корни, и однажды превратилось в великое дерево. Для этого тебе нужна особенная тренировка. Тебе нужно тренировать не тело, но душу. Скажи, Мария, чего ты… боишься?

Вас.

…Хотела ответить Мария, но была для этого слишком воспитанной.

Она задумалась.

Действительно, чего же она боялась больше всего на свете? На первом месте разумеется были черепахи. Не потому что у неё была особенная причина их бояться, а просто потому что. Бывает. На втором… ну, наверное, попасть в ад. Тем не