Ольга Митюгина - Храм Мортис: Хранитель Тайного Алтаря Страница 8

Она с трудом заставила себя сосредоточиться на объяснениях Иккона.

– Прости, девочка, – сказал тогда жрец. – Мне следовало бы покончить с

такими вопросами до твоего прихода. Подобные сцены не для юных глаз… – Он

поднялся и подошёл к ней. Отечески положил руку на плечо, и девушка с трудом

удержалась, чтобы не отпрянуть гадливо от прикосновения жреца. – Не жалей

его! Этот мерзавец никогда никого не жалел. И сейчас, уверяю тебя, он получил

1 Филактерия – сосуд, в который некромант при трансформации в нежить (лича), заключает свою смерть.

Если разбить филактерию, лич становится так же уязвим, как и смертный маг.

по заслугам. В конце концов закон писан для всех – и для Бессмертных, и для

Смертных. Ни один служитель богини не вправе его нарушить. Убийца должен

быть казнён! И довольно об этом…

Довольно…

Да, Иккон был прав, полностью прав. С точки зрения закона.

Но…

Ларинна вздохнула. Она сама не могла бы сказать, почему ей стало так

горько и противно. Дальнейшие объяснения наставника о заклятиях она

слушала как из-под воды, прилагая невероятные усилия, чтобы воспринимать

эту речь.

Иккон не торопился, понимая её состояние, делал перерывы, и она, с

грехом пополам, убив почти весь день, поняла принцип Заклятия Подчинения.

Оставалось только отработать это фундаментальное заклинание

некромансии на практике, и Иккон ожидал её завтра в университете…

Университет…

Ларинна вздохнула.

После длиннющей лекции в Храме она, чтобы хоть как-то развеяться,

отправилась в универ.

Экзамен заканчивался, и в потемневшем вечернем коридоре никого уже не

осталось – если не считать Вира, который угрюмо стоял, опёршись локтями о

подоконник.

– Ты что тут? – спросила Ларинна, подходя к вампиру. – Не сдал, что ли?

Привет, кстати.

– Привет, – буркнул Вирлисс, не глядя на неё, и резким движением

отбросил за плечо свои серебристые волосы, заплетённые в длинную косу. –

Сдал.

– Так что, оценка не нравится?.. – Ринн вскинула брови.

– Отлично-то? – хмуро хмыкнул вамп.

– А что тогда?.. – девушка осторожно дотронулась до его руки.

– Фрери в последнем потоке сдаёт, – почти прошипел Вирлисс. – Я ей

говорил, чтобы шла первой, когда преподы добрые и не уставшие, так нет же!

“Я боюсь, я боюсь”! Как будто, если подождёт, новые знания в голове появятся.

– Скрестим пальцы? – подмигнула Ринн.

– Милая моя! – Вирлисс резко развернулся к ней, блеснув глазами. – А кто

ей на консультации мешал? Послушай меня! Если она не сдаст, я!..

Чем собирался пригрозить вампир-колдун, Ларинна так и не узнала: дверь

аудитории распахнулась, выпустив полоску света, и в коридор выпорхнула

сияющая Фрей. Тёмно-каштановые завитки её пышных волос падали на плечи

из-под сдвинутой набекрень студенческой шапочки, лицо разгасилось, а над

головой девушка победно крутила свою зачётку.

– Сдала! Вир, сдала на отлично!.. Последний экзамен, всё! Я просто

уложила препода высшими заклятиями подчинения! Спасибо, Вир!..

Не заметив Ларинну, Фрей кинулась на шею онемевшему от счастья

Вирлиссу и чмокнула его в щёку.

– Ага-а!.. – издал Вир ликующий вопль и, подхватив Фрей на руки – прямо

так, стоймя, – принялся, хохоча, кружить её по коридору. И Фрей, поджав ноги и

обнимая его, тоже смеялась, запрокидывая голову…

“Ну, с этими двумя всё ясно, – с какой-то светлой печалью улыбнулась

Ларинна. – Фрери счастливица. За меня бы кто так переживал, как за неё Вир!”

Наконец парочка вернулась с небес на землю, и каблучки Фрей вновь

коснулись каменного пола. Обнявшись, вампир и Смертная двинулись к выходу,

и тут Фрей увидела Ларинну.

Охнув, она хотела было отпрянуть от Вирлисса, но молодой Бессмертный

удержал девушку.

– Фрери, спокойно, Ринн всё уже поняла, – тихо сообщил он, сдерживая

улыбку.

– И ты мне не сказал! – возмущённо ахнула девушка.

– Ты её не заметила, а я про неё забыл, – вамп даже бровью не повёл. – Да

забей! Подумаешь, велика проблема – Ринн видела, как ты меня поцеловала…

Ой! – вампир дёрнулся от тычка Фрей, и девушка высвободилась из его объятий.

– Так в щёчку же… – просипел он, согнувшись и держась за бок.

– Вирлисс, кончай придуриваться! – метая глазами молнии, скрестила руки

на груди Фрей. – Ты – самовлюблённый, дерзкий, самонадеянный тип, который

не отличает порыв благодарности от…

– От чего?.. – разогнувшись, заулыбался вамп – и взмыл на подоконник,

удачно увернувшись от очередного тычка. – От чего это я не отличу порыв

благодарности? О чём это вы подумали, госпожа Фрей? Неужели о каком-то

неприличии?..

– О, с меня довольно! – Фрей резко развернулась – и налетела на Ринн, о

которой эти двое опять благополучно забыли. – Ах, Ларинна, прости. Не

обращай на него внимания. Он невыносим. Кажется, ты приглашала меня на

озёра? Я с радостью поеду!

– Ага, мы с радостью, – присоединился из района подоконника Вирлисс –

на сей раз он взлетел почти к потолку, чтобы избежать тумака от Фрери. – Ты

скажи, во сколько и куда подходить, мы подойдём… Ой! – в него полетела

сумка. – Там же твои сферы лежат! – возопил он, схватив имущество подруги. –

Я их спас!

– Верни!

– А извинения?

– Что-о?..

– Скажи: “Вир, прости меня. Я больше не буду ничем в тебя швырять, не

буду тебя бить и не буду тебя стесняться”.

При последних словах Фрей захлопнула рот, проглотив собравшуюся было

сорваться колкость.

– Я… не стесняюсь тебя, Вир, – ошеломлённо прошептала она, распахнув

глаза. – С чего ты взял?..

– А почему ты тогда шарахаешься в сторону, едва кто из знакомых завидит

нас вместе?

– Ты думаешь, это стыд? – Фрей побледнела от негодования. – Идиот! Ты

не отличаешь стыд от стыдливости?

– О! – Вирлисс с грохотом рухнул из-под потолка на пол. – Ринн, ты

слышала? Она признала, что моё общество опасно для её девичьей

стыдливости! Это обнадёживает, право слово.

– Однажды я его убью, – закатила глаза Фрей. – Так что ты скажешь, Ринн?

Завтра на озёра?

– Завтра у меня практика с Икконом, – кисло улыбнулась Ларинна. – Здесь,

в университете, в девять утра.

– А когда закончите?

– Я не знаю, – Ринн пожала плечами. – Как только подниму зомби.

– И только-то? – рассмеялась Фрей. – Так это минутное дело!

“Кому как”, – хмуро подумала Ларинна, но вслух, конечно же, не сказала.

– Помнишь, мы же зомби на первом курсе поднимали, экзамен за первый

семестр?

Ринн дёрнула уголком рта.

Сессия за сессией… укоризненные взгляды родителей, разговоры с

деканом… подарки ректору…

И вот теперь за её обучение взялся сам Иккон.

Видимо, Фрей поняла свою бестактность.

– Ты сможешь, – ободряюще хлопнула она по плечу подругу. – Это же

очень просто. И совершенно безопасно. Подвалы универа сейчас полны

материалом, специально для экзаменов. Неужели не выделят тебе мертвеца

посимпатичнее? Значит, мы с Виром подойдём завтра к девяти утра и подождём

тебя, хорошо? У главного входа, ладно?

Ларинна кивнула.

…Значит, завтра на озёра. Хоть что-то приятное. Конечно, если всё гладко

пройдёт с Поднятием.

Зомби, зомби… Что же она знает о зомби? Иккон очень много рассказывал

о принципе Заклятия Подчинения, но ни слова не упомянул о материале, с

которым придётся работать. Предполагалось, что сведения элементарны и

общеизвестны.

Ха.

Ларинна опустила на окно полупрозрачную штору, отгородив свою уютную

спальню от непогоды и мрака. Наверное, на море опять шторм. Последнее время

по ночам всегда шторм…

Завеса. Стены Атариды…

Словно кто-то извне пытается их пробить.

Так, довольно! Надо сделать всё, чтобы её сила служила Атариде, а что

может сила без знаний?

Начнём с изучения зомби!

Ларинна решительно подошла к книжной полке и, вытащив оттуда

толстенный чёрный талмуд, плюхнула его на стол.

Широко расставив локти, Ринн склонилась над книгой и подпёрла щёки

руками. Светильник струил мягкий свет, бросая его на пожелтевшие страницы,

заключая в мягкий круг сидящую девушку, стол и часть пушистого ковра на

полу. И тень Ларинны, изгибаясь, тянулась через всю комнату, сливаясь с

другими тенями – там, за границей светового круга…

“Зомби – разновидность нежити, поднятой магией к служению волшебнику,

который провёл Ритуал Поднятия, закрепив его Заклятием Подчинения. Зомби

неприхотливы, дёшевы в содержании и не имеют собственной воли. Они не