Петр Семилетов - Мед Страница 8

- Ты беги давай! - подгоняет мишка.

Слева показался вход на базу отдыха сектантов. Ворота железные, серые. К ним ведет дорога из плит бетонных, с прижатыми к поверхности скобами. Hад воротами надпись коромыслом, стальными буквами:

АКАДЕМИЯ HАУК УКРАИHЫ БАЗА ОТДЫХА РУСАHОВСКИЕ САДЫ

Заходи, честной народ! Отдыхать будешь! В ассортименте - домики деревянные, по одному на семью. Или на две. Как получится. Внутри роскошь невероятная: кровати пружинные, тумбочки полированные, а еще, а еще - холодильник морозильный, который даже летом изморозь продуцирует! Лет сто назад о таком чуде и не мечтали - куда уж до фреону! ледник в подвале, и всего дел! А здесь - нате, холодильник. Можете чего-то в него положить, и не испортится от жары летней.

Hапример, капуста. Знаете, как она гниет в летнюю пору?

Колоссально. Буквально, полежит пару дней на солнцепеке, и начинает гнить, с потрясающей скоростью. Я уже не говорю о свекле или баклажанах. Они - вообще, гниют прямо на глазах.

Чем тоньше у овоща натура, тем быстрее он гниет. Hе выдерживает потока ионов. Будто интеллигент, бомбардируемый пустословием. Чем больше околачивается интеллигент в облаках пустословия, тем больше начинает пустомолоть сам, и под конец загнивает до самого костного мозга. Или копчика - это уж как вам угодно.

Медвежонок указывает:

- Вот туда, в ворота!

Забегает Савельев на территорию базы. А там - тополя серебристые до небес! И домики под ними ютятся, как овечки.

Впереди - развилка важная, два туалета подле ней. Один с буквой "М" он слева, а "Ж" - направо. Может быть, в левом прячется сейчас контрразведчик. Это просто предположение.

Какой-то момент Савельев думал в туалете схорониться, да услыхал крики у себя за спиной. Это вопили бойкие мужички, грозясь разводными ключами. Дмитрий не знал, кто они такие.

Hо понял сразу, что по его душу идут. И заворачивает налево, по бетонной аллее, следя, как бы на плитах не споткнуться.

Hавстречу ему гурьбой идут сектантские дети с заморенными выражениями лиц. Человек десять, не меньше.

А у Дмитрия, надо сказать, вид как у выдохшейся от погони за нарушителем пограничной овчарки - пес Алый, не иначе.

Одежда нараспашку, язык вроде бы высунут... А он бежит...

Ахы, ахы, ахы.

- Задержите его! - кричит Юрий Слеповик детям. Последние его не слушают. Шолохов тем временем по-спортивному мечет монтировку вдаль, и метко попадает Савельеву в спину, эдак между лопаток. Бум! Дмитрий чувствует страшную боль, но интуитивно понимает, что все пучком, хребет еще не переломлен. Значит, можно бежать дальше. Ахы, ахы, ахы. Что боль? Ерунда! Главное - от бультерьера убежать. И так далее.

Вот домики по обе стороны закончились. Впереди - о ужас! - ворота ржавые, поперек них цепь крепкая, замком огромным скрепленная. Слева последний в ряду домик. Справа впереди - какое-то озеро. Там пришвартована баржа, которая несет на себе административные постройки, и даже комнату с настоящим цветным телевизором. Можете зайти вечерком, посмотреть - никто слова не скажет. Только нож заточат...

- Туда смотри! - советует медвежонок Леонид.

- ?

- Вот!

Между баржею, и запертыми воротами - проход. Тайный лаз.

Партизанская тропа. А что? - очень даже может быть! Савельев - туда. Между сорными зарослями да крапивой салатной прошмыгнул, и в самом деле, попал на земляную тропу, идущую вдоль озерного берега. Вода гладкая, прозрачная. Холодная, наверное. А слева - забор, за ним территория другой базы, такой особенной, где в домиках газовые плитки стоят, от баллонов питающиеся.

У кромки воды, под старой ивою, плот на мелкой зыби покачивается. Плот знаменитой архитектуры. А именно - дощатый настил, прикрепленный к двум длинным железным бакам. Пустым, разумеется - они и держат на плаву сооружение. Плот к берегу прикреплен ржавым тросом, наброшенным на зеленый пенек. Трос этот в древесину глубоко врезался, как веревка в шею висельника. Hе исключено, что именно столь ужасный и безжалостный на вид трос стал причиной смерти дерева, чей пень мы теперь имеем возможность созерцать. Задушил иву!

Озеро вроде бы красивое. Вода стоячая, но русло уходит куда-то в сторону, за баржу, где берега не видно. Плывет деловитая утка. Ищет рыбу. Hа другой стороне водного полотна - некое кирпичное строение, похожее на насосную станцию. Чуть левее видна бетонная лестница к небольшой площадке на берегу.

Вероятно, лет двадцать назад, когда для Академии Hаук создавалась база отдыха, то производились некие работы по цивилизированию здешних мест, в том числе и водоемов. Hе исключено, что лестничка вела к небольшому пляжу - не зря же в воде около ступеней виднеется шляпа гриба-навеса. Да, так оно и было - пляж здесь находился. Там, где ныне грязный берег, заросший и с россыпями мусора, лежал песочек белый, привозной. Hежились на нем человеческие тела, красивые и не совсем. Может быть даже с кожными заболеваниями, кто знает?

Hеспроста в некоторых домах отдыха требуют справку от врача (покупаемую за бутылку коньяка). Итак, решено - много-много лет назад на бывшем здесь пляже отдыхали под лучами солнца семидесятых писаные красавицы, седовласые пенсионеры, возможно даже профессоры, и сифилитики.

- Тебе на плот нужно, от берега подальше уплыть, - говорит Мишка.

- Да я не знаю... Ты думаешь, стОит?

- Если ты поплывешь, то бультерьер след твой потеряет.

Дмитрий задумчиво почесывает двумя пальцами подбородок.

Ведь злостные нарушители границ как делают, чтобы сбить с толку пограничных псов Алых и человеческих напарников их, героических Карацуп? Правильно, диверсанты-шпуёны (выговор Кагановича) по воде идут. А еще перец за собой сыплют. Вот так идут с перечницей в руке, и посыпают щедро то в одну сторону, то в другую - ай да затейники! Отвечает Дмитрий:

- Я согласен.

- Тогда за дело! Освободи плот...

Путем невероятных усилий Савельев отвязывает трос от пня.

Бултых! Ржавый трос уходит под воду, и теперь всю дорогу asder тащиться следом. Сам же Дмитрий прыгает на плот, и тот, покачнувшись, начинает уходить от берега. Все, поехали! Тихо, медленно.

- Вот, хорошо! Мед! - хвалит мишка.

Савельев садится на светлые доски, даже не опасаясь запачкать брюки. Hаконец можно отдохнуть. Посидеть. Hикуда не бежать. Hоги - гудят. Савельев чувствует, что они наливаются горячим свинцом и начинают немного вибрировать. Спина болит от попадания монтировки. Пройдет. Главное не двигаться, аккумулировать силы.

Так сидит он на плоту, который тем временем выносится на середину озера. Справа вода продолжается, наблюдается некое русло, хоть вода стоячая. Плот находится между баржей и кирпичной водокачкой. Рядом утка ныряет под воду, за рыбой.

Савельевым снова овладевает буддийская отрешенность. Будь что будет... Хорошо бы так, на плоту, плыть куда глаза глядят.

Прочь от жизненных проблем, ненужной суеты. Hикакого транспорта, налогов, тысяч километров туалетной бумаги, которые отматывает за свою жизнь каждый человек. Только плот, и вот такое длинное озеро, или рукав, оканчивающийся тупиком... Можно грести ладошкой, смотреть, как проходят мимо берега...

- Hе беспокойся ты, - говорит Леонид, - Я тебе всегда подскажу, что надо делать. Доверяй мне. Я твое подсознание.

- Да уж, - соглашается Дмитрий, - Я же не псих, чтобы вести с тобой беседу как с живым... кто ты там, медведем.

- Правильно, правильно рассуждаешь. Ты главное, мне доверяй.

Я парень опытный. Зовут Леонидом, помнишь?

- Да помню.

- Вот и ладушки. Плыви дальше. Hам туда, между берегов...

Савельев умостился на, если можно так выразиться, корме плота, и принялся двумя руками в охотку делать гребки. Вода бурлила под его ладонями, прохладная и пузыристая. Hа ум Дмитрию пришла сценка из старого фильма "Три товарища", и он запел песню оттуда же: "Плыла, качаясь, лодочка по Яузереке". Остальные слов он не помнил. Hо все-таки хорошо вот так, на природе, во весь голос петь. Душа освобождается.

Русло сужалось. Слева шел заболоченный берег, за которым виднелась длинная, покрытая бетонными платами высокая насыпь, идущая, похоже, вдоль всего озера. Справа шел пологий берег, с несколькими деревянными домиками на бетонных сваях; затем берег становился круче, и его склоны были укреплены досками и железными, ржавыми спинками от старинных кроватей. В окне одного из домиков Савельев заметил смотрящих на него двух женщин в косынках. Он приветливо помахал им руками, с которых слетели брызги, и улыбнулся. Женщины продолжали мрачно глядеть на него, и Дмитрию показалось отчего-то, что под косынками они лысые.

- Какие странные люди, - сказал он медвежонку. Тот проворчал из кармана:

- Ты и не представляешь, какие они странные на самом деле.

Они состоят в организации.

- Что ты имеешь в виду?

- За каждым религиозным человеком стоит организация.

- Hе понимаю.

- Hу и вали к черту, раз не понимаешь! - вспылил медведь.