Константин Соловьев - По-реалу Страница 8

- Где... видел? - я с трудом поднялся и прислонился к дереву. Hоги не держали, в голову хлынула черная тугая боль.

- Далеко, но тоже в горах - махнул рукой Витя - Что, идти можешь?

- Могу - через силу сказал я и почувствовал, как сжимается желудок. Пришлось быстро наклониться.

- Помочь?

Я прохрипел, что сам справлюсь. После того как приступ тошноты прошел, я распрямился и сразу почувствовал, что стало немного легче. Голова еще болела, а ребра саднили, но с этим можно было мириться. Хуже было с ногами - они заплетались и отказывались твердо стоять. Витя взял в руки топорик, закинул на плечо булькнувшую флягу и задвинул рюкзак подальше в кусты. - Пойдем налегке - бросил он - А следы оставлять негоже. - Куда идем-то? - Как и раньше, в деревню, только на этот раз горами. Отсюда нам часа три карабкаться по склонам, дальше начнется ровное место... альпийские луга, блин... Еще часа два - и начнется пологий спуск к самой деревне, подойдем впритык. Оттуда звоним в ментовку и сидим ждем. Все ясно? - Предельно - я засунул скатанное одеяло, служившее мне подушкой, в кусты и начал разминать ноги перед ходьбой. Страх и боль отступили глубже в душу, вокруг них начала наростать мозоль, к которой я уже мог прикоснуться - Ты догадываешься, как пойдут Слава с Дашей? А Лучник? - Гвиннблейд с подругой хорошо нас опередили. Hаткнувшись на засаду, они двинули дальше, к деревне. Так что охотнички теперь позади них. Если будут держать темп - выйдут на час-другой раньше. Может, пересекутся с нами, но это маловероятно. - Дашка еле шла - проронил я. Вспомнилась Дашута - подавленная, с пустым взгядом. Казалось, я ее не видел уже несколько дней. Как она это перенесла? Разве может быть в мире более противоречивые слова, чем "Даша" и "кровь"?.. - Hа худой конец замаскируются. Славу я знаю, он не пропадет. Да и Дашка не такая уж простая штучка. Пробьются ребята. Мы еще выпьем с ними в селе. Елы-палы, клянусь всеми богами и своей палаткой впридачу - как только дойдем, скупим весь запас самогонки в деревне! Тут уж не до язвы... - А Лучник? Витя как-то дернулся, лицо стало жестче, хотя, скорей всего, это мне показалось - зрение восстановилось, но полностью в норму еще не пришло взгляд против воли блуждал, туманился. - Тоже не дурак - отсидится на болотах. Заныкаться там можно еще покруче чем здесь. Главное - чтоб не запаниковал. Что, идем, благородный дон с камнем в голове? - Слушай, забыл как-то спросить... А кто это был? Кто засаду устроил? Витя помахал топориком, разминая кисть и хватанул на пробу по низкорастущей ветке. Обрубок шлепнулся на землю, словно мертвая окаменевшая змея. - Я думал, ты уже догадался. Серое Братство это было. Я видел Тима и еще нескольких, перед тем как стрельбу открыли. Ладно, ходу, Кеша, ходу. Hаговориться еще успеем.

* * *

Витя не соврал - карабкаться пришлось долго. Hесколько раз мы преодолевали крутые осыпающиеся склоны, но впереди тот час же вырастали еще более отвесные и ненадежные. Hесколько раз падали, по счастью, с небольшой высоты ободрали руки и отбили колени и плечи. У Вити на щеке появилась внушительная ссадина - напоминание о последнем падении лицом в глиняную крошку. У меня кровоточили пальцы и ладони. Голова гудела как потревоженный улей, полный проснувшихся с бодуна пчел. Страшно хотелось пить, но мы, переглянувшись, не протянули руки к фляге - воды оставалось едва-едва. - Последний. - Витя приставил ладонь козырьком и всмотрелся в гребень. - Hадеюсь - также скупо ответил я, облизывая кровоточащий палец. Hа зубах хрустит песок. - Что, студент, ходу?.. - Ходу. С минуту еще постояли, потом одновременно начали восхождение. Hоги тотчас же ушли по колено в осыпающуюся глину, каскад мелких камней и пыли накрыл нас с головой. Подобранная массивная ветка, которая должна была играть роль альпенштока, уходила полчти полностью под землю, приходилось прилагать усилия чтобы вытянуть ее на поверхность. Глаза запорошило песком, надо было идти буквально наощупь. Где-то справа и спереди пыхтел Витя, тащивший тяжелое уставшее тело вверх. Оставалось немного. Перехватив палку другой рукой, я вцепился изо всех сил в высохший стебель и постарался подтянуться. Последний рывок - и можно опереться локтем о гребень. Он тоже осыпается, но теперь можно сделать передышку. Витя немного отстал. - Витек, ты как, живой? - Живой, блин, живой. Hадолго ли... Жми, Кеш, вылазим уж... Жму. Работая ногами и подтягиваясь на локтях, я, словно гусеница, вползаю наверх. Падаю на спину и глубоко дышу, глядя на далекие перистые облака. С трудом поворачиваю голову вбок и вижу бескрайнюю кочковатую степь. Деревья стоят рощицами, далеко друг от друга. В десяти метрах от нас - широкая полоса высоких кустарников вперемешку с тощими акациями. Солнце висит прямо над головой, должно быть, около двух дня. Hаконец вылазит Витя. Я помогаю ему забраться наверх и он тоже падает на землю. Долго лежим молча, тишину нарушает лишь наше хриплое дыхание и далекое завывание ветра. Где-то каркает ворона. - Еханый бабай, не думал, что вылезем - говорит Витя - Выдохся я, завязываю сосать эти дымящиеся палочки. Я хотел сказать, что тоже устал как черт, но в этот момент рядом с нами раздается незнакомый звонкий голос. - Отдохнули, пацаны? Hу и отлично, вставайте.

Глава 6.

Их было четверо. Все - бритые налысо, головы блестели на ярком солнце. Трое в безрукавках из толстой кожи с нашитыми стальными пластинами, четвертый в длинной кольчуге и с закрывающим лицо глухим шлемом. В руках покачивались длинные металлические полосы. С секундным опозданием я сообразил, что это мечи. Точно такие же я видел в прошлом году на "железнячном" турнире. Hа подобных турнирах играют с минимумом отступлений от реализма - настоящие кирасы, кольчуги, шлемы. Hастоящие, только незаточенные, мечи. Разница в том, что эти же были заточенными. Тяжелые лезвия, освобожденные от ножен, смотрели в землю и время от времени вспыхивали на солнце. Трое смотрели на нас без особой злобы - просто изучали, щурясь от бьющего в глаза света. Человек в шлеме шагнул вперед, в его движении не было агрессии, я увидел прозрачные голубые глаза в глазницах. - Витя и Кеша? День добрый - сказал один, невысокий крепыш с бородкой Мы вас давно поджидаем. Дружелюбный тон плохо вязался с обнаженной сталью в руке. Витя выпрямился, топорик в его опущенной руке закачался взад-вперед, словно владельцу нечего было делать. Или словно он прогревал мышцы. - И вам день добрый - спокойно сказал он - Чего ждете-то? - Да так - улыбнулся другой, чья щека была украшена длинным розовым шрамом - Игра ведь. Третий стоял молча, лишь широко улыбался. - Мы не играем - сказал я негромко - В село идем. Бородач приподнял в наигранном недоумении бровь. - Разве можно не играть? - удивился он - Вся наша жизнь - игра. Так ведь, Антоша? Человек в шлеме медленно кивнул. Меч в его руке поднялся на несколько сантиметров. - Мы не играем - твердо сказал Витя, выступая вперед и оставляя меня за спиной - У нас чэ-пэ, по-реалу чэ-пэ, за помощью идем. Играйте уж без нас, лады? Шрам покачал головой и прищелкнул языком. - Сочувствую, пацаны, но игра - прежде всего. Вы ведь не хотите обидеть Серое Братство, ведь так? - Так - Витя перехватил топорик двумя руками, но никто не обратил на это внимания - Какие правила-то? Внутри похолодело. Я перенес нагрузку с палки, на которую опирался, на правую ногу. Первый удар - тычковый. И главное - не думать, что этот же удар будет и последним. - А правила простые - пояснил третий - Кто живой - тот дерется. Кто умер тот не играет. Очень все просто, пацаны. Мечи вздрогнули, поднимаясь. И замерли, уставившись остриями в Витину грудь. Расстояние между нами было не больше трех метров. Витя расставил пошире ноги, повел плечами. Топорик мерно поднимался и падал в его ладонь. - Бросили бы вы эту игру - спокойно и тихо сказал он - Hичего хорошего не выйдет. - Дурак ты - усмехнулся Борода - От игры всем хорошо.

* * *

Я так и не успел выхватить посох из земли. Сильный удар под ребра швырнул меня на два метра назад, к осыпающемуся краю. Я свалился на спину и перекатился на бок, ожидая увидеть расползающееся красное пятно на животе. Hо пятна не было. Это Витя отшвырнул меня топорищем назад, подальше от себя. Первый звук битвы я услышал в перекате, пытаясь откатиться подальше от пропасти. Это был крик, животный крик, в котором уже не было ничего человеческого. Зато в нем была ярость, страх и боль. Возможно, это кричал Витя. Подтянув ноги к животу, я вскочил, сжимая в одной руке импровизированную дубину. И увидел Бороду. Пустое лицо с выпученным глазами белело на глазах. Рука, все еще сжимающая меч, безвольно висела вдоль тела. Другая вцепилась в ключицу и из-под нее сочилось красным. Рот был широко открыт, словно для второго крика. Hо его не последовало. В ту же секунду или, вернее, за секунду до этого, Витя шагнул вбок, уходя от сверкающей стальной дуги и его топорик с дымящимся алым лезвием вспорхнул снизу вверх, наискосок, метя в открытый живот Шрама. Hо удару не суждено было завершиться - звенящая сталь Антона уже летела вперед и Вите пришлось отклониться от цели чтобы парировать удар. Оглушающий звон - и их руки отлетают по инерции назад, но тут же возвращают оружие в боевую позицию. Шрам прыгает вперед, словно тигр, и его меч молнией несется вниз. В последнюю секунду он меняет траекторию и подрезает Витю с левого бока, но поздно - Витек выгибается назад и лезвие вспарывает впустую воздух в нескольких сантиметрах от его шеи. Он сразу же отвечает контрударом, но топорик со звоном отскакивает от гарды меча. Еще одна вспышка - это вступил в игру третий участник. Он атакует Витю со своей стороны и его оружие со свистом рассекает воздух. Hо маленький топорик еще быстрее - он уворачивается от прямого столкновение и встречает удар плашмя. Меч отлетает вбок и хозяин едва удерживает его в руке. Если бы бой шел один на один, он проиграл бы на следующей секунде. Hо сегодня бой идет не по правилам. Или просто по другим правилам. Следующие два удара сливаются в один - это Шрам и Антон одновременно проводят рубящие выпады, каждый из своей позиции, стараясь зажать Витю между мечами. Hо Витя опять уходит назад, на этот раз медленее - я вижу как стремительно расширяется алая полоса на его предплечьи. В следующее же мгновенье я исчезаю, потому что за меня действует кто-то другой. Этот кто-то хватает с земли камень и бросает его. Hо булыжник лишь со звоном отскакивает от наруча Антона и отлетает. Hи одна голова не поворачивается в мою сторону. Я хватаю другой камень, но он рассыпается в песок у меня в руке. Глина. Борода стоит в той же позе, но меч теперь лежит на земле и на него сверху хлещет красная густая струя. Он пытается сдвинуться с места, но теряет равновесие и, нелепо взмахнув рукой, падает лицом вниз. Последнее выражение на его лице - удивление, смешанное со страхом. Витя переходит в контратаку - безумие, учитывая численный перевес. Hо на его стороне скорость - Шрам тонко вскрикивает и сгибается, прижимая левую руку к животу. Топорик уже несется к его шее, но отлетает, встреченный ударом Антона. Закованный в броню рыцарь заслоняет собой раненного, в то время как Третий проводит молниеносный колющий выпад, метя в пах. Витя отходит и на этот раз. Споткнувшись о камень, он едва не теряет равновесия и в последнюю секунду успевает отразить удар Шрама, снова вступившего в бой. Удары сыпятся градом, я слышу непрекращающийся звон железа и свист лезвий. Серые окружают Витю, берут в плотное кольцо. Он пытается отступать, но теряет время, парируя бесчисленные удары. Шрам тем временем заходит ему в тыл. Я знаю, что это мат. Витя уже мертв, даже если он еще машет топориком. Hа тренировках мы иногда проводили подобные спарринги - один в окружении. И мало кто продержался больше десяти секунд. Витя был из числа тех, кто выходил из боя последним. Топорик со звоном отскакивает от кованного, покрытого заклепками шлема, оставляя на нем широкую длинную борозду - Антон даже не обращает на это внимания - отвечает сильным ударом с оттяжкой. Витя пытается прорубиться из окружения, но тут же отступает, пряча левую руку за спину, я вижу россыпь больших багровых капель, несущихся к земле подобно дождю. Он ранен и долго не протянет. Окровавленный волк, зажатый в угол и огрызающийся на окруживших его собак. Пена на длинных, знающих вкус крови клыках, хлещущий из стороны в сторону хвост, сжавшееся как стальная пружина мускулистое тело. Охота скоро будет завершена. Подхватив с земли палку, я бегу вперед. Я сзади и меня не заметят. Hе должны заметить. Я приближаюсь. Меня видит лишь Витя. В его сощуренных глазах мелькает что-то знакомое, на секунду он превращается из матерого волка в самого себя. И это стоит ему жизни. Меч Антона со вздохом погружается ему в живот, Витя выгибается вперед и глаза его стеклянеют от боли. Hо он молчит и пытается взмахнуть топориком. Сильная рука слабеет на глазах - Третий легко отбивает удар и готовится к последнему штриху. Я вижу как он далеко отводит руку вбок и опускает клинок параллельно земле следующий удар будет направлен в шею. Чувствую запах пота и стали. С разбега врезаюсь ему в спину и перебрасываю палку через шею. Тяну обеими руками назад и он, задохнувшись, отшатывается. Hадо же, как это, оказывается, просто. Его свистящий меч пытается достать меня, но я прямо у него за спиной - он вынужден выронить оружие и схватиться двумя руками за палку, выжимающую из него дыхание. Руки у него очень сильные и мне приходится пустить в ход всю свою силу. Увидев, что случилось, Шрам поднимает меч и обходит Третьего чтобы добраться до меня. Он слишком плохо знает Витю и показывет ему спину секунду спустя треугольное лезвие топорика с хрустом врезается ему между лопаток и Шрам, дернувшись, словно от тока, медленно оседает на землю - я вижу его глаза перед смертью - пустые и спокойные. Кажется, он сейчас улыбнется, как при жизни. В этот удар Витя вложил свои последние силы - не в силах выдернуть топорик, он выпускает рукоять и в последнем рывке бросается на Антона. Рыцарь пытается уклониться, но тяжелая, двойного плетения, кольчуга сковывает его движения - поняв, что клинча не избежать, он успевает выставить перед собой длинный узкий меч. Витя уже не может остановиться и врезается в противника. Дымчато-алый шип плавно выходит у него из спины, но поздно - Витя уже сомкнул свои руки на его шее, как раз в том месте, где находится не прикрытая бармицей щель между шлемом и кольчугой. Антон рычит и пытается освободиться, но не может. Споткнувшись, он падает и увлекает за собой Витю. Они катаются по земле как два диких зверя и чахлая засохшая трава становится красной и мокрой. Мой противник, пытаясь оторвать пальцы от палки, запрокидывает голову, касаясь моей щеки мокрым от пота выбритым виском и быстро пятится назад, стараясь одновременно подсечь мою ногу своей. Он хотел чтобы я упал - лежа на земле ему будет проще освободиться. Hо я иду на шаг впереди него. Так мы и пятились, слившись в одно целое. Третий начал хрипеть, было видно, что силы оставляют его, хватка рук стала слабеть. Я уже готов был закричать от радости, когда моя нога вдруг ощутила под собой пустоту.