Александр Белогоров - Бунт марионеток Страница 8

Танцевать неизвестный танец в почти что кромешной темноте и полной тишине — даже для сна это чересчур! Если бы заиграла хоть какая-нибудь мелодия, Марине стало бы гораздо легче. Ей даже казалось, что подходящая музыка вертится у нее в голове, но сосредоточиться на ней и понять, что это за мелодия, девочка никак не могла.

Танец прекратился внезапно, на полудвижении, словно смолкла музыка, которую она так и не слышала. Некоторое время не раздавалось ни звука. Значит, этот неведомый кукловод рядом? Как же хотелось Марине обернуться и встретиться с ним лицом к лицу! Но, увы… Это было не в ее силах. Девочка даже подумала, что останется так стоять: на одной ноге и с нелепо поднятыми руками. В другой ситуации она бы скорее всего просто упала. Но сейчас, несмотря на чудовищно неудобную позу, ни малейшего утомления не ощущалось. Как, впрочем, и от танцевальных движений. Вот уж, действительно, как марионетка! Марине вдруг вспомнилось, как маленькие дети могут бросить свою игрушку, не убрав на место, и, к своему смущению и гневу, ощущала себя именно в роли такой игрушки.

Но Марине повезло. Очевидно, про нее не забыли, а просто на что-то отвлеклись. Все так же, безо всякого предупреждения, она сделала несколько движений и приняла нормальное положение. Тяжелые шаги стали удаляться. Ах, если бы можно было крикнуть, обернуться! Куда там! Оставалось радоваться, что тебя хотя бы «убрали»…

Проснувшись, Марина обнаружила, что по щекам у нее обильно текут слезы. Сон опять отпечатался в памяти во всех подробностях, и даже после пробуждения девочка продолжала ощущать все то, что чувствовала во сне. Не то чтобы ей было больно. Нет, с точки зрения здоровья все оставалось в норме. Но вот психологически… Очень унизительно было ощущать такую беспомощность и подчиняться чьей-то воле, пусть даже и во сне. А еще было абсолютно непонятно: а ради чего все это? Цели, которые преследовал загадочный кукловод из сна, оставались совершенно неясными. А что может быть хуже, чем оказаться пешкой, участвовать в игре, которую абсолютно не понимаешь?

Глава VI

Врачебный консилиум

Разумеется, долго оставаться тайной это не могло, и родители очень скоро заметили, что с дочерью происходит что-то неладное. Так что Марина отправилась на осмотр в детскую поликлинику. Конечно, девочке, которая была приписана сюда последний год, было как-то неудобно сидеть в очереди на прием вместе с малышами, но выбора не оставалось. К тому же Марину смущало, что обеспокоенная мама отправилась вместе с ней, а это уж выглядело и вовсе неловко.

Девочка вспоминала, как ее приводили сюда совсем маленькой. Особенно врезались в память прививки. Марина могла с гордостью вспоминать, что никогда при этом не ревела (разве что в грудном возрасте), а необходимые медицинские процедуры переносила стоически. Но сейчас… Сейчас она боялась приема гораздо больше, чем в то далекое время. Марину страшило, что у нее могут найти какую-нибудь тяжелую болезнь (а как иначе объяснить то, что с ней происходит?). Но зато, может быть, она хоть что-то узнает и перестанет мучиться от неизвестности?

Седой солидный врач слушал ее и мамин рассказы внешне спокойно и невозмутимо. Только по мере описания симптомов его брови поднимались все выше и выше, что показывало, как удивлен этот опытный специалист. В конце концов, он пригласил еще одного врача, полную женщину средних лет, которая долго осматривала девочку, задала множество вопросов, при этом хмурилась, качала головой и выглядела очень озадаченной.

Наконец Марине дали освобождение от занятий и строго-настрого наказали при первых же странных симптомах немедленно вызывать врача, чтобы понаблюдать эту странную болезнь, что называется, на месте. Прописали ей и какие-то успокоительные лекарства, от которых впоследствии жутко хотелось спать, никакого другого эффекта от них не было.

По окончании приема Марину попросили выйти из кабинета, и врачи о чем-то долго говорили с мамой. Дверь была прикрыта неплотно, а у врача-мужчины оказался глубокий баритон, и девочка могла расслышать отдельные реплики.

— Девочка, скорее всего, перенесла сильный стресс.

— Вспомните, что с ней происходило в последнее время!

— Постарайтесь ее обо всем расспросить.

— Надо оберегать ее от нервных потрясений. Пусть побольше гуляет в вашем сопровождении, и проследите, чтобы она не смотрела и не читала ничего пугающего. Никаких триллеров и разных там ужасов!

— Поймите, болезнь может развиться, и тогда потребуется госпитализация. А не хотите сделать это сейчас? У нас отличные невропатологи и прекрасный психиатр!

Марина отошла от двери, не в силах больше все это слушать, и присела на скамейку. Только этого не хватало! Меньше всего Марине хотелось сейчас оказаться с нервными больными или, того хуже, с сумасшедшими! Хотя, если так будет продолжаться еще некоторое время, то немудрено действительно сойти с ума! Ей даже хотелось, чтобы врачи нашли у нее какую-нибудь «настоящую», «нормальную» болезнь, которую хотя бы знают, как лечить! Но девочка почему-то в душе сильно сомневалась, что медицина может чем-то ей помочь.

— Марина! Ну, вспомни: тебя в последнее время ничего не пугало? — Мама с энтузиазмом взялась за расспросы, к которым Марина уже была готова. Надо сказать, что следователь из мамы получился бы неважный. Девочке, любившей разные детективы, так и хотелось подсказать маме, что так «допросы» не ведутся, что вопросы должно быть тоньше.

— Нет. Вроде бы ничего такого, — отвечала Марина. Конечно, можно было рассказать про свои страшные сны, про кукольника. Но что от этого изменится? Это было бы лучшим подтверждением того, что с головой у нее не все в порядке. Ну, как можно нормальному человеку бояться того, кто просиживает целыми днями возле своей мастерской и даже ни разу с момента продажи волос не заговорил с ней! Марина была уверена, что кукольный мастер, получив ее волосы, просто забыл о ее существовании. Если, конечно, ему не понадобится материал для новой куклы.

Раздалась бодрая мелодия. Это зазвонил мобильник. Катя (такую мелодию Марина поставила именно для нее, как отражающую ее энергичный характер), обеспокоенная здоровьем подруги, звонила ей, чтобы в очередной раз спросить о самочувствии и передать последние сплетни о школьной жизни. Катя, конечно, сочувствовала Марине. Но ее, помимо этого, очень интересовали Маринины «припадки». Ей стоило большого труда удерживать те подробности, о которых она знала, при себе.

Едва закончился этот не слишком-то содержательный разговор, как мама попросила у дочери показать ей мобильный телефон. Телефон был замечательный: самой последней модели, легкий, изящный, со встроенной фотокамерой. К тому же было приятно просыпаться не под противное пиканье будильника, а под приятную мелодию, доносящуюся из новенькой покупки. Марина купила его, потратив часть вырученных от продажи волос денег. Уж очень ей хотелось расстаться со своей старой «трубой», в которую, если действительно хочешь, чтобы тебя услышали, приходилось едва ли не кричать во весь голос. Да и изяществом ее прежний мобильник не отличался.

— Откуда это у тебя? — Мама не слишком-то разбиралась в современной технике (сама она мобильником пользоваться так толком и не научилась), но ее познаний вполне хватило на то, чтобы понять, что эта вещь стоит недешево.

— А, этот! — Марина не прятала свою покупку дома, думая, что никто ее все равно не заметит. Так что девочка даже не успела придумать какую-нибудь правдоподобную историю о том, как оказалась у нее эта вещь. — Это я на свой старый телефон обменяла.

— Ерунда какая! — возмутилась мама. — Этот стоит гораздо дороже! Ты что, обманула кого-нибудь? — Она посмотрела на дочь с укором и подозрением, вообразив уже, что Марина выменяла телефон у какого-нибудь наивного простачка, а теперь мучается угрызениями совести.

— Да нет! Что ты! — Марина вспыхнула. Она уже думала рассказать историю о том, что этот телефон — случайная находка или что она выиграла его в лотерею. Но это все казалось слишком наивным. Вот если бы она сделала это сразу после того, как приобрела новинку! А теперь — кто поверит, что человек, выиграв в лотерею, не поделится своей радостью с домашними! — Это я старый телефон продала, немного добавила и приобрела этот…

— Немного… — с подозрением сказала мама. Разброс цен на мобильники она представляла слабо, но этот уж больно отличался от предыдущего. — Немного — это сколько?

— Володя! — Теперь она обратилась уже к Марининому отцу, который только что пришел с работы. — Как ты считаешь: этот телефон дорого стоит? — Она протянула его осторожно, двумя пальцами, словно боясь повредить.

— Да побольше моей зарплаты! — Папа, будучи инженером, понимал в этих вещах гораздо больше. — А откуда это у нас?