Кэти Райх - Смертельное путешествие Страница 9

Мне по вкусу более простая обстановка. Хотя меня никогда заботила простота и строгость модерна — дайте мне антикварный стульчик Хеплвайт[12] и я буду несказанно счастлива, и наоборот — поместите меня в хаос и я заскучаю.

— Очень мило, — произнесла я.

— Теперь я вас покину. Ужин в 6.00, а так как вы опоздали, я оставила вам подогретой тушеной баранины Не хотите тарелочку?

— Нет, спасибо. Я собираюсь спать.

— Вы уже ужинали?

— Я не очень голодна…

— Да вы на себя посмотрите! Вы худы как бродяжка-беспризорник. Вы не сможете работать на пустой желудок.

Ну почему все вокруг уверены что знают как именно мне надо питаться?

— Я принесу вам поднос.

— Спасибо, Руби.

— Не стоит благодарности. И еще одно. Мы тут в «Хай-Ридж Хаус» не закрываем двери, так что вы можете уходить и приходить в любое время.

Несмотря на то что я приняла душ на месте аварии, я все равно распаковала несколько новых вещей и долго пролежала в горячей ванне. Как многие жертвы насилия, люди работающие на местах катастроф, часто с ожесточением моются, словно желая очистить и разум и тело. Я вышла из ванной и меня ожидала тушеная баранина, черный хлеб и кувшин молока. Как только я воткнула вилку в кусочек репы, мой телефон зазвонил.

Боясь, что звонок прервется я подскочила к своей сумке и не долго думая вывалила все ее содержимое на кровать и стала рыться в вещах — лак для волос, кошелек, паспорт, ежедневник, солнечные очки, ключи и косметика. Наконец я нашла телефон и молясь про себя чтобы это была Кэти, ответила на звонок.

Это была она. Голос моей дочери так подействовал на меня что мне с трудом удалось сдержать рыдания.

Невзирая на то что она не сказала где она, голос ее звучал довольно радостно. Я дала ей номер телефона в гостинице. Она рассказала мне что она с другом и вернется в Шарлоттсвиль вечером в воскресенье. Я не спрашивала, а она не упомянула, о том друг с ней или подруга.

Вода и мыло, плюс долгожданный звонок от дочери сделали свое дело — выдохнув с облегчением я поняла насколько голодна. Я успокоилась и прикончив баранину Руби, упала в кровать.

Кажется этот Ситцевый Дом не так уж и плох.

Утром я встала в 6, надела новый костюм цвета хаки, почистила зубы, подкрасилась и убрала волосы под кепкой. Теперь я готова. Спустилась по ступеням, с намерением спросить Руби о стирке моих вещей.

За длинным сосновым столом в гостиной сидел Эндрю Райан.

Я села напротив него, ответила на «Доброе утро» Руби и подождала пока она нальет мне кофе.

Заговорила я только когда дверь кухни за ней закрылась.

— Ты что здесь делаешь?

— Ты всегда будешь меня об этом спрашивать?

Я молча ждала.

— Шериф порекомендовала мне этот отель.

— Другие не в счет, да?

— Мне здесь нравится, — заявил он, оглядывая гостиную. — Прелестное местечко.

Он указал свей кружкой на надпись «Господь — есть Любовь», вырезанную в сосне и покрытую лаком.

— Как ты узнал что я здесь?

— Цинизм приводит к преждевременным морщинам.

— Это не верно. Так кто сказал тебе?

— Кроу.

— Почему не "Комфорт-Инн"?

— Переполнена.

— Кто еще здесь?

— Пара ребят из NTSB наверху и еще спецагент из ФБР. Интересно что их делает «специальными»?

Шутку я проигнорировала.

— Я жду когда ванная освободится. Два других где-то на первом этаже. И еще я слышал что некоторым журналистам удалось выбить комнатку в подвале.

— Ты-то как получил комнату?

Его голубые глаза викинга превратились в невинные глазки младенца.

— Должно быть мне чертовски повезло. Или может Кроу подсуетилась.

— Даже не думай о моей ванной!

— Как ты цинична!

Вернулась Руби с яйцами, ветчиной, жареной картошкой и тостами. Хотя обычно я завтракаю кашей и кофе, сейчас я набросилась на еду словно оголодавший турист.

Мы ели в тишине, и я задумалась о таких вещах — почему присутсвие Райана меня раздражает? Все дело в его необычайной самоуверенности? Его опекунское отношение ко мне? Его вторжение в мою сферу влияния? Или же меня смущает тот факт что всего год назад он предпочел работу мне, исчез из моей жизни надолго? Или то, что он появился именно тогда когда я особо нуждалась в помощи?

Когда я потянулась за тостом мне пришло в голову что он так ничего и не сказал о своем расследовании под прикрытием. Жутковато. Ладно, еще расскажет.

— Подай джем, пожалуйста.

Он передал мне баночку.

Райан застал меня в неприятной ситуации.

Я намазала тост черным как лава джемом.

Волки не его вина. Так же как и авиакатастрофа.

Руби снова наполнила чашки.

И, боже, он ведь только что потерял напарника!

Сострадание немного сняло раздражение.

— Спасибо тебе за то, что отпугнул волков.

— Это были не волки.

— Что? — раздражение вернулось.

— Это были не волки.

— Я тоже подумала что это стайка кокер-спаниелей.

— В Северной Каролине нет волков.

— Помощник Кроу говорил о волках.

— Парень наверное вомбату[13] от карибу[14] не отличит.

— В Северную Каролину волков завозили. — Я была уверена что когда-то читала об этом.

— Тех рыжих волков завезли на восток в заповедник, не в горы.

— Предполагается что ты эксперт по дикой жизни в Северной Каролине.

— Как они держали хвосты?

— Что?

— Хвосты были подняты или опущены?

Я задумалась.

— Опущены.

— Волки держат хвосты прямо, койоты опущенными и поднимают только когда угрожают.

Я вспомнила как хищники рычали, а потом подняв хвосты, окружили меня.

— Ты хочешь сказать — это были койоты?

— Или дикие собаки.

— Здесь, в Апалачах, койоты?

— Койоты есть во всей Северной Америке.

— Ну и что?

— Да, ничего. Я просто подумал, что ты захочешь знать.

— Все равно это было страшно.

— Тут ты чертовски права. Но это не самое ужасное что с тобой может случится.

Райан оказался прав. Несмотря на испытанный страх, койоты это не самое ужасное что мне пришлось пережить. Последующие дни были тому подтверждением. Я все время была по локоть в разлагающейся плоти, отделяя останки и восстанавливая части тел.

Вместе с патологами, дантистами и другими антропологами я распознавала пол, возраст, расу и вес, просматривала рентгеновские снимки, сравнивала прижизненные и посмертные снимки и устанавливала повреждения. Это была ужасная работа, и юность погибших делала ее еще мрачнее.

Для многих это был сильнейший стресс. Некоторые падали, бегали в истерике, пока дрожь, слезы и ночные кошмары не отпустили. Это были люди которым нужна была помощь психолога. Другие просто собирались и уезжали домой.

Но у большинства мозг адаптировался и нереальное стало обычным. Мы просто абстрагировались от этих ужасов и выполняли свою работу. Каждый вечер ложась в постель, одинокая и вымотанная, я была довольна результатами проделанной за день работы. Я думала о семьях погибших, и уверяла себя что система функционирует правильно. Мы поможем им найти своих.

И тут в руки мне попал экземпляр 387.

Глава 5

Я не вспоминала о найденной мною ноге до того момента как мне ее привезли. С того памятного завтрака мы с Райаном больше не пересекались. Уходила я каждый день раньше семи, а возвращалась в гостиницу слишком поздно, принимала душ и проваливалась в сон. Мы с ним едва обменивались приветствиями типа «Доброе утро», и ни разу не заговорили на тему его работы под прикрытием или его участии в расследовании катастрофы. Из-за того что на борту был офицер полиции Квебека, канадские власти просили Райана участвовать в расследовании. Все что мне известно — просьба была исполнена.

Отбросив мысли о Райане и койотах, я вытащила содержимое контейнера на стол.

В последние дни мне пришлось обработать десятки разодранных конечностей, так что нога больше не казалась чем-то жутким. Фактически, многочисленные раны голени и лодыжки обсуждались сегодня утром на летучке, и патологи с антропологами сошлись во мнении что это тревожный знак.

Простой осмотр ноги мало что показал. Только то, что ногти на ней утолщенные и желтого цвета, очень сильный бурсит, приведший к смещению большого пальца, так что можно утверждать что это нога взрослого. Размер ступни говорит что это женская нога.

Хотя кожа и была цвета хорошо поджаренного тоста, я знала что это ничего не значит, поскольку даже кратковременное внешнее воздействие может привести к осветлению или потемнению плоти.

Я вставила рентгеновские снимки в световую рамку. Эти снимки отличались от виденных мною раньше, тем что на ноге не было никаких посторонних предметов. Я сделала отметку на бланке что прилагался к пакету жертвы.