Кейт Фокс - Англия и англичане. О чем молчат путеводители Страница 9

В сущности, неважно, какую из приведенных реплик вы выберете. Главное, чтобы вы вовлеклись в диалог, выразили согласие, нашли общий язык с собеседником. И участливый вздох столь же эффективно способствует процессу социального взаимодействия и укреплению дружеских взаимоотношений, как и разделенный оптимизм, совместные размышления или переносимые вместе тяготы.

Тем, чьи вкусы в отношении погоды отличаются от общепринятых, важно помнить, что чем более неприятному типу погоды вы отдаете предпочтение, тем более уточняющей должна быть вторая часть вашей реплики, содержащая ссылку на ваши личные вкусы и особое восприятие. Например, предпочтение холода теплу более приемлемо, чем нелюбовь к солнцу, что в свою очередь более приемлемо, чем нескрываемая радость при виде дождя. Тем не менее, даже самые странные вкусы могут восприниматься как безобидные причуды, если вы строго соблюдаете правила ведения разговора о погоде.

Снег и правило умеренности

Снег не упоминается в иерархическом списке типов погоды, потому что снежная погода — относительно редкое явление в сравнении с остальными ее видами, которые наблюдаются постоянно, порой все разом в один и тот же день. С точки зрения дружеского общения снег — особая и сложная тема для беседы, поскольку, доставляя эстетическое удовольствие, снежная погода в то же время создает определенные неудобства, вызывая одновременно возбуждение и тревогу. Таким образом, снег неизменно дает обильную пищу для разговоров, но интерес к нему возникает только на Рождество, когда все с нетерпением ждут снега, как правило, тщетно. Однако мы продолжаем надеяться, и каждый год уличные букмекеры выуживают у нас тысячи фунтов стерлингов, призывая делать ставки на «белое Рождество».

В отношении снега как темы для разговора применимо лишь одно общее типично английское правило — «правило умеренности»: снега, как и всего остального, должно быть в меру. Даже тепло и солнце приемлемы лишь в умеренных дозах: если на протяжении нескольких дней подряд стоит жара и постоянно светит солнце, англичане начинают опасаться засухи, бурчат о необходимости экономить воду и подавленными голосами напоминают друг другу о лете 1976 года.

Паксман отмечает, что англичанам присуща «способность выказывать бесконечное удивление погодой», и в общем-то он прав: мы любим, чтоб погода нас удивляла. Но мы также рассчитываем на то, что погода нас удивит. Мы привыкли к непостоянству нашей погоды и ждем, что она должна меняться. Если на протяжении нескольких дней подряд держится одна и та же погода, у нас возникает беспокойство: более трех дней дожди, и мы уже боимся наводнения; более одного-двух дней снег, и мы объявляем о стихийном бедствии — на дорогах всюду заторы, жизнь в стране замирает.

Погода как член семьи

Если сами мы только и делаем, что ругаем свою погоду, то иностранцам не дозволено ее критиковать. В этом смысле мы относимся к своей погоде как к члену семьи: можно сколько угодно выражать недовольство поведением собственных детей или родителей, но малейший намек на осуждение со стороны постороннего считается неприемлемым и расценивается как невоспитанность.

Мы признаем, что английская погода, по сути, лишена драматизма — у нас не бывает очень высоких и очень низких температур, муссонов, бурь, торнадо или снежных буранов, — но возмущаемся и обижаемся, когда говорят, что наша погода скучна и ничем не примечательна. Грешат презрительными замечаниями в адрес английской погоды, как правило, иностранцы, особенно американцы, принижающие ее достоинства, что англичанин воспринимает как непростительное оскорбление. Когда летом столбик термометра поднимается до отметки 30°C, мы стонем; «Уф, ну и жара!» — и приходим в негодование, слыша заявления приезжих американцев или австралийцев типа: «Разве это жара? Чепуха! Хотите пожить в настоящей жаре, приезжайте к нам в Техас (или Брисбен)!»

Подобные комментарии — не только серьезное нарушение правила согласия и правила отношения к погоде как к члену семьи, но еще и свидетельство количественного подхода к погоде, что в нашем понимании является грубостью и вульгарностью. Большие цифры, высокомерно указываем мы, это еще не все; английскую погоду следует оценивать по незначительным колебаниям и нюансам, а не по разительным переменам.

В принципе, наверное, погода — один из немногих атрибутов жизни англичан, вызывающий у них чувство неосознанного и бескомпромиссного патриотизма. В процессе исследования своеобразия английской культуры я, как наблюдатель и участник одновременно, естественно, часто вела разговоры о погоде с разными людьми и вновь и вновь сталкивалась с тем, как они, представители всех классов и сословий, яростно вставали на защиту нашей погоды. Гигантомания американцев почти у всех англичан вызывает откровенное презрение. Один прямодушный владелец паба, которого я интервьюировала, выразил чувства многих соотечественников, заявив: «Да у этих американцев всегда все «самое-самое», о чем бы ни говорили, хоть о погоде, хоть еще о чем. Дураки, что с них взять. Самые большие стейки, самые большие здания, самые обильные снегопады, жарче у них, чем у всех остальных, ураганов больше — в общем, чего ни коснись. Нет в них утонченности, черт бы ее побрал. В этом их проблема».

Джереми Паксман в более изящных выражениях, но с не меньшим патриотическим негодованием низводит все перечисленные Биллом Брайсоном муссоны, свирепые метели, торнадо и чудовищные бури с градом до разряда «зрелищности». Ответная колкость в типично английском стиле.

Ритуал прослушивания прогноза погоды для судоходства

Наша необычная любовь к погоде нашла яркое отражение в нашем отношении к наиболее характерному английскому национальному обычаю: прогнозу для судоходства. Недавно, роясь в книжном магазине в одном из приморских городов, я наткнулась на красивую иллюстрированную книгу большого формата с морским пейзажем на обложке. Называлась она «Ожидается дождь, хорошая» («Rain Later, Good»). Мне вдруг пришло в голову, что почти каждый англичанин тотчас же признает в этой странной, на первый взгляд бессмысленной и даже противоречивой фразе строчку из загадочного, пробуждающего воспоминания, умиротворяющего метеорологического заклинания, зачитываемого по четвертой программе радио Би-би-си сразу же после сводки новостей.

Прогноз для судоходства — это прогноз погоды в открытом море, содержащий наряду с обычными данными дополнительные сведения о силе ветра и видимости. Предназначается эта информация для рыболовецких, прогулочных и грузовых судов, курсирующих в районе Британских островов. Для миллионов слушателей, не имеющих к морю никакого отношения, этот прогноз не представляет ни малейшей ценности, но мы, тем не менее, прослушиваем его от начала до конца, зачарованные спокойным ритмичным перечислением знакомых названий морских районов, сопровождающимся информацией о ветре, затем о погоде, затем о видимости. При этом определяющие слова («ветер», «погода», «видимость») опускаются, и сводка звучит следующим образом: «Викинг, север Утсиры, юг Утсиры, Фишер, Доггер, Германский залив. Западный-юго-западный три-четыре, на севере чуть позже усиление до пяти. Ожидается дождь. Хорошая, ухудшение до средней, местами плохая. Фарерские острова, Фэр-Айл, Кромарти, Фортис, Форт. Северный переходит в западный три-четыре, чуть позже усиление до шести. Ливни. Хорошая». И так далее, и так далее — размеренным бесстрастным голосом, пока не будет сообщено о каждом из тридцати одного морского района. И только после этого миллионы английских радиослушателей[25] — большинство из которых понятия не имеют, где находятся перечисленные районы или что означают сопровождающие их названия слова и цифры, — наконец выключают радио, как ни странно, умиротворенные и даже вдохновленные тем, что поэт Шон Стрит называет (говоря о прогнозе для судоходства) «сухой поэзией информации».

Некоторым из иностранцев, у которых я брала интервью, — это были главным образом иммигранты и приезжие, уже жившие в Англии некоторое время, — случилось наблюдать этот ритуал, и они были немало озадачены. Им непонятно, как у нас вообще возникает желание слушать перечисление никому не известных мест и никому не нужные метеорологические данные, не говоря уже о том, что мы стремимся прослушать всю нудную сводку от начала до конца и на всякого, кто посмел попытаться выключить радио, смотрим так, будто этот человек совершил святотатство? В еще большее недоумение их привели заголовки в печати, краткие сводки теле- и радионовостей и жаркие споры, когда в прогнозе один морской район заменили другим (вместо Финистера стали объявлять Фицрой). Вне сомнения, они были бы столь же поражены всеобщим возмущением по поводу того, что радио Би-би-си изменило время вечерней программы новостей, сдвинув его назад всего лишь на пятнадцать минут («Народ как с цепи сорвался», — прокомментировал ситуацию представитель Метеорологического управления Великобритании).