Александр Слемзин - Метаморфоза: рассказы, новеллы Страница 9

Сергей Сергеевич ушел в дела. Бывал два-три раза в областном городе, но в музей не заезжал. Крепился. Хотя думал о Ксюше каждый день. Ах, какая она тонкая, духовная. Ох, эти глаза, полные наивности и восторженности.

Жена же у предпринимателя была обычная без каких-либо талантов. Но верная и надежная, какими бывают лишь российские женщины. Сергей Сергеевич её уважал и ценил. Может быть даже любил, но не восторженно, а повседневно и пресно. А дочку любил без памяти.

Выбора перед бизнесменом не стояло. К семейной жизни он относился обстоятельно. Семья – это святое. А отношения и любовь – это другое. Поэтому и душевных мук не испытывал. Разные это материи.

Но в очередной раз, колеся по вечернему областному городу, оголодал и решил позволить себе ужин в приятном обществе.

В музейном кафе было несколько человек. В этот день проходила какая-то научная конференция. Разговоры за столами шли в основном о будущем науки. Это не вызвало интереса у Сергея Сергеевича, и он перестал прислушиваться. А заказал водочки в штофе и осетрину, запеченную в фольге. Принял стопочку, и на Сергея Сергеевича опустилась легкая благодать. Он разглядывал гобелены, удивляясь искусству мастера, сотворившего такое. Гобелены были плетеными. Предприниматель погрузился в размышления о том, что неплохо было бы организовать собратьев-художников в художественное предприятие.

Но его размышления прервала появившаяся напротив Ксюша с подругой. Сергей аж вздрогнул от неожиданности, что вызвало бурный восторг и смех. Ксюша вся светилась от радости встречи, глядя на предпринимателя своими карими глазами, в которых светилась какое-то неведомое еще ему чувство. Хотя за годы учебы и жизни в Москве повидал он многое.

Сергей Сергеевич быстрым распоряжением хозяйке кафе расширил возможности своего стола, на котором вмиг появилось хорошее французское вино и десерты. Попросил пересесть Ксюшу рядом с ним. Гладил её изящную руку. Заглядывал в её бездонные глаза.

Изредка и незаметно целовал в ушко. Прическа у неё была короткая, современная с падающей на лоб прядью. Кофточка на ней была с декольте, куда предприниматель изредка нырял взглядом, но деликатно отводил глаза, опасаясь быть замеченным.

Ужин удался. Сергей Сергеевич наливал себе холодной водки и с чувством закусывал груздями в сметане и осетриной. Время летело незаметно. Говорили об искусстве и о тонких духовных философских материях, так как к столу присел еще философ Гобский. У него в музее был магазин эзотерической литературы. Было интересно.

Предприниматель разок пытался ввернуть в разговор что-то о деловой жизни, но это не вызвало ни малейшего интереса. Публика за столом была возвышенной, вопрос денег её мало интересовал.

— Отсутствие всяких принципов, – важно вещал Гобский, покручивая в пространстве вилкой с груздем и чуть не обрызгав разлетающейся сметаной девушек и дорогой серый костюм Сергея Сергеевича, – вот мой главный принцип жизни !…

— То есть, если я завалю твою жену на этом столе принародно и трахну, то это не нарушит твоих принципов, философ? – спросил бизнесмен.

— Фу, какой ты, бизнесмен, грубый человек. Если бы я не отвергал насилие как таковое, то дал бы тебе в рожу, – ответил Гобский.

— Ну, так отвергать насилие – это опять же – принцип?

— Не понимаешь ты, Сергей, философских сентенций, не понимаешь, режешь грубо и по-деловому, а я фигурально излагаю…

— Да, где уж нам, мы бабло куем, а не философствуем, – ответил Сергей Сергеевич.

Так и ужинали, перебирая философские принципы, тему будущего страны и переходя на анекдоты. Философ и бизнесмен пили водку, девушки вино. Хозяйка кафе предупредила, что скоро кафе закрывается. Выпили еще по одной. Философ Гобский попрощался и, очень сильно покачиваясь, пошел из кафе, напевая: «Хаара, Кришна, хара, хара…….»

Пока Сергей прицеловывал Ксюшу, незаметно исчезла подруга.

У Сергея Сергеевича сознание плыло от водки, ему было хорошо. Он заплатил за ужин, и, взявшись за ксюшину руку и покачиваясь, пошел с ней куда-то. Они поблудили по бесчисленным залам музея и очутились в каком-то кабинете, где стояли три простых канцелярских стола, шкаф и вешалка, где висела шубка Ксюши.

Сергей Сергеевич, весь вечер крепившийся, чтоб не схватить Ксюшу в объятия, в кабинете не сдержался. Он обнял её, осыпал поцелуями шею, рукою лаская грудь. Бизнесмена было не остановить. Он гладил Ксюшу уже всюду. Она же, томно вздыхая, причитала:

— Какой ты, напористый, Сережа, какой неугомонный, что же ты со мною делаешь, я улетаю….

— Ксюша, я хочу тебя, ты такая нежная, тонкая, возвышенная. Но я хочу тебя здесь и сейчас, не останавливай меня….

— Сереженька, это невозможно, мы в кабинете, ой, что же ты делаешь, ой, я не могу, остановись, пожалуйста, это нехорошо… Ой, не останавливайся… Ну, милый, ну не нужно… Я не могу больше…

Бизнесмен положил Ксюшу на стол и, сняв с неё мешавшие ему колготки, взял её сзади с каким-то мужицким напором и силой. Хотя в близости всегда был нежен и ласков. Ксюша стонала и подвывала :

— Ой, милый, какой ты зверь, ну не нужно…. Не останавливайся, не останавливайся….. Ооооо, какой ты зверь….Ааааа……

Они достигли чувственных высот вместе. Сергей заревел звериным рыком, Ксюша издав протяжный воющий стон. Он в бессилии упал на неё. В дверь постучали: «Потише пожалуйста, это охрана, музей всё-таки…»

После этого они еще долго гуляли по набережной. Ксюша рассказала приходящему в нормальное состояние Сергею Сергеевичу о себе, что она закончила художественное училище, но бросила рисовать. Замужем за талантливым художником, у них дочь, которую воспитывает бабушка, а Ксюша забирает ее на выходные. Живут с мужем в съемной квартире, но он потерял к ней всякий сексуальный интерес. Ушел без остатка в искусство. А ей, тонкой и духовной натуре, без этого тяжело. Ведь это Эрос – высокое искусство физической любви. Даже повидавшему в Москве всяких чувственных утех Сергею было интересно слушать такой чувственный и нежный рассказ, исстрадавшейся без близости двадцатилетней девушки.

Он довез её до дома. Опять долго не мог отпустить, но отпустил. И в нежной дреме покатил по ночной сибирской трассе с елями и соснами, заваленными снегом, отчего в свете фар ночных машин всё казалось инопланетным пейзажем.

Машина несла Сергея Сергеевича в его любимый городок к жене и дочери.

У Сергея Сергеевича начались большие неприятности. Он попал в поле зрения криминала, платить дань не захотел, а долго отбивался, но отбился, заручившись поддержкой очень влиятельного человека, который имел вес и в криминальных кругах. Только бизнесмен вздохнул с облегчением, собираясь навестить Ксюшу и любимое кафе, как на него лавиной наехала налоговая полиция. Эти не были такими сговорчивыми, как братва, и обложили бизнесмена со всех сторон. За полгода весь бизнес Сергея Сергеевича рухнул. Рухнула и вера в светлое будущее любимой страны и будущее дочери. Сергей Сергеевич ушел в длительный запой. Но водка лишь на миг отгоняла тяжкие мысли. Пил он долгих четыре месяца. За это время без скандалов и сцен ушла жена.

Проснувшись одним ранним утром, Сергей Сергеевич сказал себе: «Хватит» и автостопом уехал в областной центр. Поселился у приятеля- художника в общежитии института искусств. Перебивался разными посредническими мелкими сделками. Хватало на китайскую лапшу, иногда на большее. Но не до жиру было. Деловые партнеры руки протягивали при встрече, но не жали с чувством как ранее. Сергей тогда увидел оборотную силу денег. Теперь его называли опять просто: «Сергей», без отчества. Продажна человечья природа.

В музей бизнесмен заходить боялся, кому он нужен – нищий-то. Занялся вечерами компьютерной графикой, приятель обучал его. Потихоньку боль и разочарование от жизненного падения стали отступать. Но денег по-прежнему не было.

На улице стояло жаркое сибирское лето. Сергей прогуливался по набережной, глядя на летающих чаек и реку, но обходя музей стороной и глядя на него с тоской и печалью. Но вдруг кто-то закрыл сзади его глаза нежными ладошками, что они нежные он почувствовал всем своим шестым чувством. Сердце упало в пятки. Сергей взял руки и повернулся к хозяйке этих рук.

Перед ним стояла сверкающая счастьем Ксюша. Она обняла Сергея, глаза у нее были мокрые. Она причитала: « Ну где же ты был, я тебя так ждала, так ждала…»

Они пошли в музейное кафе, которое вынесло свои столики на уличную террасу. Денег у Сергея было только на сок и кофе. И он боялся, что и на это может не хватить.

С трудом и кратко он рассказал Ксюше о своей жизненной драме. Но она сияла радостью, как радуга после дождя, заверяя Сергея, что деньги ей не важны, а важен он. Он пытался в это верить, но не удавалось.

После этого Сергей и Ксюша стали встречаться. Редко. Либо целуясь на улице, либо у ксюшиной подруги. Близость была такой же сумасшедшей. Ксюша не знала в этом вопросе никаких запретов. Рассказывала о своем муже-художнике Артуре, который стал ей совсем чужой. Денег совсем не дает. Сергей смотрел на неё с любопытством, так как впервые слышал от нее рассуждения о материальной стороне жизни. Но больше в её словах по-прежнему было возвышенных слов.