Следак 3 - Николай Александрович Живцов Страница 9

— Так это что правда что ли, это он Погасяна убил? — ошарашенно спросил меня лейтенант, разбирая пачку фотографий жуткого содержания.

— Это не мое! Это он мне все подбросил! — Сливко пожирал меня ненавидящим взглядом. Наручники на маньяка не надели, но патрульные не спускали с него глаз. Хотя мне казалось, они больше за мной следили. Один из них постоянно дышал мне в затылок.

— Ага, в багаже привез. До двадцати килограмм бесплатно, — буркнул я и вышел из каморки.

Нет, плохо от увиденного мне не стало. Просто я свою миссию посчитал выполненной. Дальнейшее от меня уже не зависело, и лавры охотника на маньяков мне были не нужны. Да и не грозят они мне. Никто не будет делиться с чужаком успехами. И хрен с ними со всеми, у меня есть дела поважнее. Накормить кота, например. Полить цветы. И свалить из Союза.

Отступление

— Илья Юрьевич, где Чапыра? — начальник РОВД вызвал к себе Головачева.

— Не знаю, я дал ему отгулы и больше с четверга не видел.

— Как вовремя-то, — усмехнулся полковник. — Вы чего с Лусенко из меня идиота делаете? Тому видите ли Скворцова срочно приспичило отправить в область на поиски какого-то жулика. Словно кроме Скворцова с этим ответственным заданием больше ни один инспектор уголовного розыска не справится. Теперь ты Чапыру куда-то спрятал. А извиняться перед сыном Пахоменко кто будет? Я? — Мохов продавливал застывшего посреди кабинета Головачева тяжелым взглядом. — Я, конечно, извинюсь, я же не такой гордый как вы, — с издевкой произнес Мохов. — Но ему именно Скворцова с Чапырой подавай! Один его избил, по приказу второго — в медвытрезвитель отвезли.

— За что перед этим сынком извиняться? — дернув желваками, начал возмущаться начальник следствия. — Мой следователь действовал по закону. Пахоменко с друзьями нарушали общественный порядок. Чапыра с сотрудниками милиции это пресек.

— Думаешь, я этого не понимаю?! Думаешь, я не на стороне своих сотрудников? Думаешь, я ничего не сделал, чтобы уладить этот конфликт и дело не дошло до прокуратуры? Да я, черт возьми, только этим и занимаюсь последние дни! — лицо полковника побагровело. — А вы все устранились! Только злословите у меня за спиной! Думаешь, я этого не знаю?! Только и шепчетесь, что Мохов выслуживается перед каким-то хером из областного торгового управления. Я не выслуживаюсь! Я решаю вопрос. Решаю так, чтобы вывести нас всех из-под удара!

— Чапыра возбудил дело о хулиганстве, которое не зависит от частного обвинения. Этого должно хватить, чтобы Пахоменко отступил.

— Твой Чапыра, конечно, молодец, что додумался так все повернуть, — поморщившись, перебил его Мохов, — Именно это мне и помогло вразумить Пахоменко, который требовал всех причастных наказать, — полковник вздохнул, потянулся к графину с водой, на полпути передумал, воровато покосился на дверь, после чего достал из стола початую бутылку коньяка с двумя рюмками. Налил и одну подвинул к Головачеву, приглашая того к столу, — Ему ведь тоже невыгодно раздувать всю эту историю, — продолжил он, после того как рюмки опустели. — Поэтому мы с Пахоменко договорились о том, что не было ни хулиганства с сопротивлением сотрудникам милиции, ни превышение этими же сотрудниками служебных полномочий. Так сказать, разошлись краями. Но на извинениях он настаивает!

Оба выматерились, выпили еще по рюмочке и закусили шоколадными конфетами, что надарили Мохову вместе с коньяком на День Советской Милиции.

— Зря он на этом настаивает, — после паузы произнес Головачев. — Чапыра ведь просто так извиниться не сможет, обязательно что-нибудь отчебучит. Как бы еще хуже не вышло.

— Так проконтролируй, чтоб нормально все прошло. Ты начальник или кто?

Головачеву оставалось лишь кивать, да пить коньяк.

Глава 4

— Так как ты говоришь в Невинномысске оказался? — пытал меня старший инспектор уголовного розыска Якушев.

Мы беседовали в его кабинете в городском ОВД уже больше часа, а он все никак не мог въехать как я вычислил маньяка. Нет, здесь Сливко еще таким не считали. Только провели обыски, изъяли много интересного киноматериала, и сейчас начальство его просматривало. Нас же со старлеем на закрытый показ не пригласили. Но я не в обиде, и без него про преступный путь Сливко знал больше местных. А не доволен я был тем, что уже вечер, а меня из ОВД все не отпускают. И даже пожрать не предложили. Не гостеприимными оказались невинномысцы.

— На самолете прилетел, — я старался быть как можно серьезнее, без всяких своих непонятных для местных шуточек. — Там хотя бы конфеты раздавали, — добавил я с намеком.

Якушев проигнорировал. На вид он был типичным опером с повадками не самого крупного в лесу хищника, что сутки напролет вынужден выслеживать добычу и при этом стараться самому в чужую пасть не угодить. В общем осторожным, злым до информации, к тому же Фомой неверующим. Хоть и звали его Леонидом.

— Зачем?

— Турист я по жизни, путешествовать люблю. Давно хотел на ваш Стрижамент взобраться. А тут как раз отгулы образовались и я рванул на природу.

— Ну и шел бы себе на гору. В Невинномысск то зачем приехал? Ты же, говоришь, из Минеральных Вод ехал. На кой черт к нам свернул?

— Не зная маршрута на незнакомую гору переться? — ухмыльнулся я.

— Но почему ты пришел с просьбой проложить маршрут именно к Сливко?! — старлей, навалившись на локти, приблизил ко мне лицо.

— Намедни по радио о нем передачу слышал, — пожал я плечами. — Сказали, что он руководитель местного туристического клуба, к тому же мастер спорта по горному туризму.

— Какую передачу? Как называлась. Когда ее транслировали?

— В День Советской Милиции, я как раз на дежурстве был, вот и слушал, — устало пояснил я и тут же нагло спросил. — Слушай, есть что пожрать?

Якушев на какое-то время завис, словно обдумывая стоит ли кормить своим обедом этого непонятного хмыря, но затем все же соизволил вытащить из ящика половину батона.

— А чай? — обрадовался я виду свежего хлеба.

Старший инспектор хмуро на меня глянул, но вилку от кипятильника в розетку воткнул.

— Сахар есть? — не унимался я.

Передо мной положили неполную коробку рафинада.

— Колбаса или котлета?

— Чего нет, того нет, — старлей развел руками, но по его лицу было понятно, что он ни капли по этому поводу не печалится.

Вздохнув, я приступил к скромной трапезе.

— Рассказывай дальше. С чего вдруг ты начал подозревать Сливко в убийствах?