Империя Рун. Том 2 - Александр Якубович Страница 9

— Кость не зацепило, жилы тоже остались целы, так что все не так и плохо… — вслух прокомментировал я увиденное принцессой.

Отавия же только тонко ойкнула, после чего нерешительно коснулась места раны холодными длинными пальцами.

— Значит, вот как…

— Да, вот такая отметина.

— И ничего не помогает? От боли? — с участием просила принцесса.

— Витати достала какие-то мази, прикладывает компрессы. А если совсем плохо — пью отвар желтоцвета, — буднично ответил я.

Хотя всем известно, что желтоцвет — опасен, а зависимость от него превращает человека в животное. Почему-то мне вспомнился жестокий и безразличный Осиор, который сидел в дыму желтоцвета и бычьих семян в своей комнате, пытаясь справиться с болью в каналах. Интересно, боль учителя хоть когда-нибудь утихала, или просто притуплялась, и с ней можно было мириться, как в моем случае?

От этой мысли меня буквально передернуло, что Отавия восприняла на свой счет.

— Ой! Извини! У меня руки холодные наверное… Я не…

— Нет, все хорошо, — от ее прикосновений на самом деле становилось даже как-то легче. — Просто задумался и…

Отавия как зачарованная смотрела на рану, после чего сказала:

— А знаешь, у меня тоже осталась отметина, с того дня…

Не успел я проронить и слова, принцесса сбросила с плеч плащ и курточку и распустила тесемки рубашки. И в этот момент я понял, почему все наряды Отавии — в том числе и этот — были под самое горло.

По всей груди принцессы поднимались темные нити, к самой шее. Моя сила буквально выжгла сетку жил под кожей Отавии, оставив замысловатый магический шрам, который не вывести никакими печатями.

— Вот здесь, — сказала девушка, показывая на место в самом центре груди, — тоже иногда побаливает…

Там, под рубашкой, иссиня-черная сетка становилась плотнее, собираясь в одно большое пятно, по форме напоминающее… мою левую ладонь, которую я положил на грудь Отавии, чтобы пропустить через ее тело белую магию и выжечь проклятье, что рвалось к сердцу девушки.

Неосознанно я потянулся пальцами к отметине, но вместо того, чтобы отстраниться, Отавия взяла мою ладонь в свои руки и положила ее на магический шрам. Совсем как тогда, на камне улицы района мастеровых, когда я боролся за ее жизнь.

Наши взгляды встретились, и у меня перехватило дыхание, а плоть напряглась так, что по телу прошла дрожь. На меня никогда так не смотрели. Отавия будто бы меня понимала, понимала маячащее в будущем одиночество, на которое обречены великие маги, понимала этот груз, о котором говорил когда-то Осиор. А еще ее глаза будто бы говорили, что теперь мы связаны общей историей и общей болью.

В этот момент дверь в покои приоткрылась и внутрь просунулась голова служанки.

— Ваше Высочество! Вы уже готовы переоде…

Слова застряли в горле женщины, когда она увидела происходящее. Меня, раздетого по пояс, принцессу, с распущенной рубашкой, мою ладонь на груди Отавии. Женщина только выпучила в ужасе глаза, несколько раз схватила ртом воздух и не успела принцесса как-то отреагировать — с силой захлопнула дверь, растворившись где-то в коридорах.

— К утру весь дворец будет в курсе, — с какой-то печальной улыбкой заметила Отавия, впрочем, не отпуская мою ладонь. — Эта самая старшая и самая трепливая… А знаешь, к бездне все это!

Я еще раз посмотрел на Отавию и почувствовал, как ладонь принцессы скользит по моей руке и шее. Моя правая рука будто бы сама легла на девичью талию, привлекая ее ближе, а уже через несколько ударов сердца мы слились в поцелуе. Быстром, неумелом, наверное, для Отавии — вовсе первом, мы спешили, будто бы оба ждали, что сейчас дверь опять откроется и нам вновь помешают. Момент был настолько нереальным, что я, казалось, вовсе забыл, как дышать, а Отавия залилась румянцем до самых кончиков ушей и была вся пунцовая. Но когда я посмотрел в ее глаза, то понял — все это не случайно. Наши походы в город, переодевания, прогулки, бесконечные беседы, подколки, шутки. Ее недовольство присутствием Ториса и танцы с Берни. Все началось еще тогда, когда я попал в свиту Отавии, а ей сказали — что я смог проявить себя. И мы долго, мучительно долго шли к этому моменту, когда мои руки сводило судорогой от напряжения, а сердце девушки едва не пробивало изнутри ребра — так сильно оно сейчас стучало в этот момент под моей ладонью.

— Мне надо идти, — севшим голосом прохрипел я. — А то и так…

— Ага, — согласилась Отавия и еще раз меня поцеловала, а после отстранилась, уперев ладони мне в грудь.

Это сработало, я сумел вернуться в реальность.

Едва сумев повторить подвиг Отавии и отпустить тонкую талию принцессы, я подхватил рубашку и куртку, быстро накинул это все на плечи, путаясь в завязках и, через минуту уже стоял у двери, будто бы ничего и не произошло. Отавия же встала у своего любимого столика, глядя на меня через зеркало.

— Доброй ночи, Рей, — не оборачиваясь, сказала принцесса, наблюдая за мной в отражении.

— Доброй ночи, Отавия, — выдавил я, коротко кивнув.

После сделал глубокий вдох и, попытавшись стереть с лица бушевавшие эмоции, толкнул дверь покоев, выходя в коридор.

Да, я шел, будто бы ничего не произошло, но на самом деле все изменилось. В корне. И только в ушах стучали слова Осиора, который, будто бы предвидев подобное развитие событий, когда-то сказал мне:

«Ты же понимаешь, что маги, сильные маги, каким должен стать ты, обычно одиноки? Простые люди не могут смириться с твоей мощью, а равные тебе имеют слишком большие амбиции, вам тесно вместе…»

Мы были обречены, я это понимал. Отавия навсегда останется наследницей престола и в итоге станет дагерийской императрицей, а я навсегда останусь магом и членом Круга — человеком, которому запрещено иметь какие-либо людские титулы. Мы существовали в разных мирах, но сегодня эти миры соприкоснулись, что стало причиной шторма, который сейчас бушевал в моей груди, а судя по тому, как билось сердце