Анатолий Кондрашов - Мысли и изречения великих. О человеке, жизни и судьбе Страница 11

Вкратце, мое мнение о роде человеческом следующее: сердце у них в правильном месте, но голова – орган совершенно негодный.

Мы – нерешительные создания, попусту теряющие время на пьянство и удовлетворение похоти и честолюбивых амбиций, в то время как жизнь предлагает нам множество радостей. Нас можно уподобить невежественному ребенку, который увлеченно лепит пирожки из грязи в трущобах, не подозревая, какие радости ожидают его на морском берегу. Мы так охотно довольствуемся слишком малым!

Люди печалятся в беде и изнывают от скуки в благополучии.

Я вовсе не обязательно согласен со всем, что говорю.

Состояние человека: непостоянство, скука, беспокойство.

Люди – это продукты, выражения и отражения; они живут в той степени, в которой совпадают со своей эпохой, или в той степени, в которой заметно отличаются от нее.

И все ты, и ничто, и виночерпий, и вино, и феникс, и гора, и мышь. Во веки веков ты сам в себя впадаешь, во веки веков сам из себя вылетаешь. – Ты всех высот углубленность, – ты всех глубин призрачность; всех пьяных ты опьянение…

Везде ярем, секира иль венец,Везде злодей иль малодушный,А человек везде тиран иль льстец,Иль предрассудков раб послушный.

Чтобы изменить человека, нужно всего лишь изменить его понимание самого себя.

Естественная роль человека XXI века – беспокойство.

Самое характерное свойство человека заключается не в его способности учиться, которую он разделяет со многими другими биологическими видами, но в способности учить и сохранять то, что открыли другие и чему научили его.

Простота характера не есть помеха остроте ума.

Играя на человеческих чувствах, мы полагаем, что человек – это обычный орга́н. И действительно, люди – это орга́ны, но орга́ны необычные, прихотливые, изменчивые, с трубами, не устроенными в должном порядке. Кто умеет играть только на обычных орга́нах, не извлечет из этого инструмента гармоничных созвучий. Необходимо знать его клавиатуру.

Воображение развивается с упражнениями, и, вопреки общепринятому мнению, у взрослых оно сильнее, чем у детей.

Скажи мне, к чему так ничтожно оно,Наше сердце, —что даже и мертвой природеВолновать его чуткие струны дано,И то к смерти манить,то к любви и свободе?..И к чему в нем так беглы любовь и тоска…

Подлинная природа человека, его подлинное благо, подлинная добродетель и подлинная религия могут быть познаны только в их совокупности, нераздельно.

Истинный характер человека всегда проявляется в больших событиях.

Мы не растем в безусловном смысле, хронологически. Мы растем иногда в одном измерении, но не в другом, неровно. Мы растем частично. Мы относительны. Мы взрослеем в одном отношении и остаемся детьми в другом. Прошлое, настоящее и будущее смешиваются и тянут нас назад, толкают вперед или удерживают в настоящем. Мы сотворены из слоев, клеток, созвездий.

И только летом, подобно мотылькам,Показывают люди крыльев пестроту.

Человек до того несчастен, что будет изнывать от скуки даже без всяких оснований для скуки – просто в силу особой странности своего характера; и до того легкомыслен, что, имея даже тысячу весомейших оснований для скуки, способен развлечься таким пустяком, как бильярд или игра с мячом.

Все мы – растущие вулканы, час извержения которых приближается; но как близок этот час или далек, не знает никто – даже Бог.

Личность – очень странное явление. Человека нельзя всегда судить по его поступкам. Он может соблюдать закон и все-таки быть негодяем. Он может преступать закон и все же быть прекрасным. Он может быть дурным, никогда не делая ничего дурного. Он может согрешить перед обществом, и все же этот самый грех может быть проявлением его превосходства.

Самые удачные аферы в этом мире основаны на прописных истинах, псалмах, пословицах и баснях Исава. Похоже, они кратко, но точно отражают человеческую природу.

Несомненно, что мы не можем избежать страданий, ибо мы сами и есть страдание.

Скажи мне, что тебя заботит, и я скажу, кто ты.

В сущности, быть человеком – значит не стремиться к совершенству, иногда желать согрешить ради верности, не доводить аскетизм до такой степени, когда становятся невозможными дружеские отношения, и быть готовым к тому, что в конце концов ты потерпишь поражение и жизнь сломает тебя, в чем и заключается неизбежная цена любви к другому человеку.

Зачем все, однажды явившееся на свет, должно обмануть ожидания и исчезнуть? Зачем страх и мечта, смерть и рождение так омрачают дневной свет на этой земле? И зачем человеку дарован такой безбрежный простор для любви и ненависти, отчаяния и надежды?

Во всяком из нас есть и рай, и ад.

Человек по своей природе легковерен и недоверчив, робок и опрометчив.

Какие глупцы эти смертные!

Мы малодушны, мы коварны,Бесстыдны, злы, неблагодарны;Мы сердцем хладные скопцы,Клеветники, рабы, глупцы;Гнездятся клубом в нас пороки…

Люди… люди! лживые, вероломные лицемеры! В глазах у вас слезы, но сердца ваши – из стали! Поцелуи на устах, но кинжалы за пазухой!

В самых обычных, усталых, бестолковых, обозленных, неотесанных, грубых или даже бесчестных людях я искал редкостные, добрые, забавные черты – и находил.

Это очень важно – помнить, что в каждом из нас есть магия.

Правдивость, красота и верностьхоть встречались,Но никогда в одном лице не совмещались.

Избегать людей больше невозможно. Прощайте, чудовища, прощайте, святые. Прощай, гордость. Всё, что остается, – люди.

Всякий человек столь же хрупок, как все прочие: никто не уверен в своем завтрашнем дне.

Все люди услаждаются в сладострастном пороке, всем людям сладка месть, а самая большая радость – тешить свой тайный мир чужой болью от пыток, тебе самому недоступных.

Пустот не ведает природа!Людскому сердцу не даноБыть пустотой; когда невзгода,Страсть или радость – все одно,Его свободным оставляют, —Другие силы наплываютВ него; и весь тогда вопрос:Что именно пришло на смену,Что подвернулось на запрос?

Имея две противоречащие одна другой версии какого-либо события, мудрый человек верит той из них, в которой люди производят худшее впечатление.

Большинство людей – люди другие. Их мысли – это чьи-то чужие мнения, их жизни – мимикрия, их страсти – цитата.