Анатолий Кондрашов - Мысли и изречения великих. О богах, жизни и смерти Страница 12

Вселенная – это одна из мыслей Бога.

Дать этому миру имя «Бог» – значит не объяснить мир, а только обогатить наш язык ненужным синонимом слова «мир».

Я не атеист и не думаю, что вправе называть себя пантеистом. Мы в положении маленького ребенка, входящего в огромную библиотеку, заполненную книгами на многих различных языках. Ребенок знает, что эти книги кем-то написаны. Он не знает, как они написаны. Ребенок смутно догадывается, что в том, как расположены книги, существует некий загадочный порядок, но не знает, в чем этот порядок заключается. Таким мне представляется отношение даже самых умных людей к Богу. Мы видим Вселенную, чудесным образом устроенную и подчиняющуюся определенным законам, но лишь смутно понимаем эти законы. Наш ограниченный разум неспособен постичь таинственные силы, управляющие созвездиями.

Естественный ход развития природы есть свидетельство того, что Бог большой мастер своего дела.

Никогда еще не было, чтобы какая-нибудь из мировых религий посмотрела на науку и заключила: «Это лучше, чем мы полагали! Вселенная намного больше, чем утверждали наши пророки, величественнее, сложнее, прекраснее». Вместо этого нам говорят: «Нет, нет и нет! Мой бог – маленький бог, и я хочу, чтобы таким он и оставался». Любая религия, старая или новая, которая перенесет свое внимание на ту Вселенную, которую перед нами сейчас раскрыла современная наука, сможет выявить резервы благоговения и почитания, недоступные для традиционных вероучений. Раньше или позже такая религия возникнет.

Таким образом возрастает совершенство Божье и проявляется величие Его царства; Он прославлен не в одном, но в бесчисленных солнцах; не на одной земле, в одном мире, но в тысяче тысяч, я утверждаю, в бесконечности миров!

VIII

Я поклоняюсь Богу только как истине. Я еще не нашел Его, но ищу.

Много есть имен Бога, и бесконечны пути, по которым можно к Нему приблизиться.

Я пришел к убеждению, что, если Бог есть, то он должен быть милосердным к милосердному.

Это для меня бесспорно. Он не станет подвергать мукам великодушного.

Это для меня бесспорно. Каждый человек должен быть правдивым перед самим собой, и нет ни одной планеты, ни одной звезды, где честность была бы преступлением.

Это для меня бесспорно.

Честному мужчине, доброй женщине, счастливому ребенку нечего бояться ни в этом мире, ни в грядущем.

Это для меня бесспорно.

Пока мы верим в то, что хоть чуть-чуть отличаемся от Бога, страх не покидает нас. Когда мы знаем, что составляем единое целое с Богом, страх исчезает – ибо чего нам бояться?

Бог – тот, кто стоит над нашими высочайшими и глубочайшими чувствами, устремлениями и интуитивными просветлениями.

В обычае богов и пророков начинать со слов: «У тебя не должно быть никаких Богов или Пророков, кроме меня». Будь я богом или пророком, я предпочел бы начать со слов: «Ты не должен верить в меня. Ты не должен считать меня Богом. Поклоняйся, чему тебе заблагорассудится, только не мне». Это стало бы моей первой великой заповедью, а вторая была бы такой же.

Милосердие Божие означает что-то вроде следующего. Вот твоя жизнь. Тебя могло никогда не быть, но ты есть, потому что эта компания без тебя была бы неполной. Вот этот мир. Будет происходить прекрасное и ужасное. Не бойся. Я с тобой. Ничто не сможет нас разделить. Это для тебя сотворил я эту Вселенную. Я люблю тебя… Есть только одна загвоздка. Подобно любому другому дару, этот дар милосердия может быть твоим только в том случае, если ты дотянешься и возьмешь его. Быть может, способность дотянуться и взять его – тоже дар.

Постарайтесь постичь сущность того, о чем великие художники, серьезные мастера говорят в своих шедеврах, и вы снова найдете в них Бога. Один человек написал или сказал это в книге, другой – в живописи.

Тот, кто сажает дерево, служит Богу; он творит добро для многих поколений, и люди, которых ему не суждено увидеть, будут благодарить его.

Каждая безупречная жизнь есть притча, придуманная Богом.

Бог полон сочувствия к тем, кто искренне, изо всех сил стремится к духовному постижению. Но оставайся праздным, избегай любой борьбы – и тебе никогда не увидеть Его благосклонности.

Нет более высокой религии, чем служение людям. Работать на общее благо – величайший символ веры.

Святые – это просто мужчины и женщины, которые выполнили свою естественную обязанность, заключающуюся в том, чтобы приблизиться к Богу.

Тот, кто желает быть в дружеских отношениях с Богом, должен либо оставаться в одиночестве, либо подружиться со всем миром.

Страх перед Богом не есть начало мудрости. Страх перед Богом есть смерть мудрости. Скептицизм и сомнение ведут к изучению и научному исследованию, а научное исследование и есть начало мудрости.

Я отношусь к идее Бога с достаточно большим уважением, чтобы не возлагать на него ответственность за столь нелепый мир.

Лучшая молитва – это доброе деяние.

Я говорю вам, что Бог не способен проклясть в мире ином человека, создавшего счастливую семью в этом мире. Бог не способен бросить в небесный застенок того, у кого на этой земле был счастливый дом. Бог не может быть безжалостным к тому, чье сердце способно на сострадание. Бог не способен одеть в языки пламени того, кто в этой жизни покрывал наготу других людей; и Бог не может обречь на вечные муки человека, который сделал хотя бы что-нибудь для улучшения условий жизни своих ближних.

Наша важнейшая человеческая обязанность заключается не в том, чтобы интерпретировать ритм Божьей радуги, но как можно ближе подстроить к нему ритм нашей маленькой мимолетной жизни. Только таким образом мы, смертные, способны достичь чего-то бессмертного, потому что в этом случае сотрудничаем с Тем, кто Бессмертен. Только таким образом мы способны преодолеть нашу греховность, сосредоточенность на мелких деталях, узость мышления; только таким образом мы способны преобразовать в свободу нашу рабскую зависимость от земной материи, из которой мы вылеплены.

Не боги покидают мир,А суеверья…

Моя страна – весь мир, а моя религия – творить добро.

С появлением плода цветок роняет свои лепестки. Любовь к Богу есть плод, а ритуалы – цветок.

Прагматики объясняют, будто истина есть то, вера во что окупается. Историки морали низвели Благо до уровня племенного обычая. Красота аннулирована художниками в бунте против слащавой безвкусицы обывательской эпохи и в том настроении ярости, когда удовлетворение может порождаться только болью. Таким вот образом из мира начисто вымели Бога не только как некую личность, но и саму сущность Бога как идеал, к которому человек всегда питал совершенную любовь.

Хула великого мыслителя угоднее Богу, чем корыстная молитва пошляка.

Истинно говорю вам: все люди Пророки, или иначе Бога нет.

Если я скажу, что Он во мне, то Вселенная будет пристыжена; если я скажу, что Он вне меня, это будет ложью.