Анатолий Кондрашов - Мысли и изречения великих. О богах, жизни и смерти Страница 7

Религия – дочь Надежды и Страха, объясняющая Невежеству природу Непознаваемого.

Каждая душа потенциально божественна.

Задача заключается в том, чтобы проявить эту божественность в себе самом, управляя своим естеством, внешним и внутренним. Добейтесь этого трудом, верой, духовным усилием или философией – любым из этих способов или всеми вместе – и будьте свободны. Вся религия в этом. Доктрины, догмы, ритуалы, книги, храмы, формы – все это лишь второстепенные детали.

Кто знает путь богов – начало и конец?

Подобно тому как у дерева только один ствол, но много веток и листьев, существует только одна религия – человеческая религия, – но любое количество вероисповеданий.

Когда дело касается религии, люди берут на себя грех увертливого лицемерия и интеллектуальной некорректности.

Я верю в основополагающую Истину всех великих религий мира. Я верю, что все они от Бога. Я уже давно пришел к выводу, что все религии истинны и что в каждой из них имеются ошибки.

В ранних религиях дух времени выражался через отдельную личность и подкреплялся чудесами. В современных религиях дух выражается через толпу и подкрепляется доводами разума.

Всякий религиозный догмат – это зародыш преступлений и раздоров между людьми.

Религия часто прибегает к вымыслу о прогрессе, который защищает нас от ужасов неопределенного будущего.

Самое сомнительное во всякой религии – это ее основа.

Отказываясь от поэтической манеры изложения, религия режет собственное горло.

О, конечно же история Адама и Евы всего лишь символ, не так ли? Символ? Значит, сам Иисус был подвергнут пыткам, а затем казнен из-за символического греха парочки, которой никогда на свете не было? Никто, кроме воспитанных в этой вере, не назовет подобного иначе, чем помешательством.

Бог – это место, где я не помню ничего другого.

Сомнение является элементом любой религии. Все религиозные мыслители были скептиками.

Нам говорят, что религия наших отцов достаточно хороша. Но почему отец должен возражать против того, что сын изобретет лучшее орудие труда, чем было у него? Мне говорят, разве я знаю больше, чем все мертвые теологи? Оставаясь совершенно скромным человеком, я утверждаю, что дело обстоит именно так. В наше время мы пришли к выводу, что каждый человек вправе мыслить. Наделив птицу крыльями, разве Бог объявит, что летать – это преступление? Наделив меня разумом, объявит, что думать – это преступление?

Каждая религия… предлагает какой-то способ подкрепить человеческую душу и придать ей способность примириться с судьбой.

Религии так же сбиваются с дороги, как и люди.

Религия отличается от всего остального, потому что в религии поиск есть обнаружение.

В вопросах религии всякое разногласие есть противоречие.

Все религии равно безупречны для невежи, по лезны для политика и нелепы для философа.

Религии отличаются друг от друга только декорациями.

Религия – признак угнетенного существа, сентиментальность бесчувственного мира и душа бездушных порядков. Религия есть опиум народа.

Религиозные страдания есть одновременно выражение реальных страданий и протест против реальных страданий. Религиозность – признак существа угнетенного, сентиментальность бессердечного мира, проявление души в условиях бездуховности. Религия – опиум для народа.

Один из вождей того, что принято называть социальной революцией, сказал, что религия есть опиум народа. Опиум… опиум… опиум, да! Давайте дадим им опиум, чтобы они могли спать и видеть сны.

Религия не просто опиум для народа, а цианид.

Причиной религиозных войн является не наличие более чем одной религии, а дух нетерпимости, распространение которого можно расценивать только как полное затмение человеческого разума.

Религии – все до одной – нелепы: их мораль рассчитана на детей, их обещания эгоистичны и чудовищно глупы.

Официальная религия неизменно превращается в организацию, преследующую своекорыстные интересы, и таким образом неизбежно становится реакционной силой, противостоящей изменениям и прогрессу.

Своего естественного врага верующий усматривает не в свободомыслящем человеке, а в религиозном.

Все, кто действительно обрел хоть какой-нибудь религиозный опыт, никогда не спорят о формах, в которых выражаются различные религии. Они знают, что душа у всех религий одна, и потому никогда не ссорятся с кем-либо только потому, что он или она не говорят на том же языке.

Там, где жизнь разнообразна и цветиста, религия может быть бесхитростной или непритязательной. Там же, где жизнь кошмарно монотонна, религия должна быть эмоциональной, драматичной и значительной. Без приправы вареный рис очень невкусен.

Если мы подчиним все разуму, наша религия лишится всякой таинственности и сверхъестественности. Если же мы погрешим против принципов разума, наша религия станет нелепой и смешной.

Я говорю к Богу, но небо пустое.

Идея божественности является одним из самых консервативных атрибутов любой культуры, потому что она понуждает превратить другие идеи – сомнения, прогресс, перемены – в преступления.

Религии бывают не истинными или ложными, а лучшими или худшими.

Ах, не судите богов, молодой человек, у них имеются мучительные тайны.

Если вы обращаетесь со словами к Богу, то вы молитесь, а если Бог обращается со словами к вам, то у вас шизофрения. Если мертвые обращаются к вам, то вы медиум, а если вы обращаетесь к мертвым, то вы шизофреник.

Если бы треугольник мог говорить, то сказал бы, что Бог в сущности треугольный.

Подобно поэзии, религия не просто идея, а выражение. Самовыражение Бога заключается в бесконечном разнообразии его творений; и наше отношение к Бесконечному Существу должно также в своем выражении обладать непрерывным и нескончаемым разнообразием индивидуальности. Те конфессии или секты, которые ревниво ограждают себя слишком жесткими символами веры, исключая всякое стихийное движение живой духовности, могут сохранить свою теологию, но убивают религию.

Равенство религии и веры – явление сравнительно недавнее.

О чем бы ни молился человек – он молится о чуде. Всякая молитва сводится к следующему: «Великий Боже, сделай так, чтобы дважды два не было четыре!»