Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция» Страница 10

– Не думаю. Чтобы возжелать лишить человека жизни, надо иметь веские причины.

Затаить обиду. – Теперь она сидела ровно, но пальцы продолжали теребить уже не подол

юбки, а тонкий золотой браслет, снятый с запястья. – А Борис Андреевич не мог никого

обидеть, в любой ситуации оставался предельно тактичным…

Разговор с секретаршей погибшего не проливал свет на сегодняшнее ЧП. Конечно,

Леднев и не надеялся, что она назовет следствию имя потенциального убийцы, но верил,

что удастся нащупать какие-то точки преткновения. Пока же он «стрелял» наугад.

– Вера Георгиевна, в силу занимаемой должности вы проводили с советником

времени больше, чем кто-либо другой. Постарайтесь припомнить, может, в последнее

время что-то происходило со Штурминым? – он замолчал, позволив осознать важнейшую

роль, которую отводит ей следствие. – Возможные перепады настроения, необоснованное

возбуждение? Какие-то незнакомые лица в его окружении, непонятные звонки? – Василий

Петрович подался вперед, интонации его вновь приобрели доверительные нотки. – Если

что-то действительно происходило вокруг советника, вы должны были это видеть.

Должны были почувствовать. Вера, помогите нам найти убийцу Штурмина! – последние

слова прозвучали как призыв к действию.

Вера вздрогнула и насупилась. Ее пальцы остановились, выронив браслет на пол, но

она даже бровью не повела, погруженная в собственные мысли. Как бы ей хотелось

покарать убийцу, найти негодяя, лишившего Южноморский край самого светлого и

дорогого, отобравшего жизнь у верного друга, любящего мужа, заботливого отца…

– Нет, – она замотала головой. – Ничего особенного. Борис Андреевич последние

полгода был хмур, может быть чуть больше, чем обычно, но я связываю это с его плотным

графиком. Он не успевал отдыхать, ему некогда было спать. А с определенного времени,

скажу честно, – Вера и без того говорила тихо, а сейчас еще более понизила голос,

заставив прислушаться, – губернатор стал часть своих обязанностей и вопросов, при

решении которых возникали трудности, взваливать на Штурмина. А Борис Андреевич, по

натуре человек безотказный, терпеливо тянул воз всех дел на себе!.. А когда еще за эти

злосчастные «Золотые ворота» взялся, – она махнула рукой, – совсем сна лишился.

Последние полгода дались ему нелегко, подорвали здоровье. Он и правда стал

раздражительным, взрывным… Но я связываю изменения в поведении Бориса Андреевича

исключительно со сложностью проекта.

Разговор вновь и вновь возвращался к теме «Золотых ворот», и ни Лосневский, ни

Леднев не могли этого не заметить. Проект маячил перед ними, как бельмо на глазу, точно

кричал в голос: это я! Это я!

– Почему именно Штурмин вел проект? Ведь в администрации он курировал

контакты с правоохранительными органами?

– Губернатор приказал, – коротко ответила Вера. – Колобов настоял, чтобы именно

Борис Андреевич курировал все «от» и «до». «Золотые ворота» – это стройка. Стройка –

это инвестиции. А где большие инвестиции, там воровство.

– Бесспорно, – согласился Виталий Лосневский. – И где большие деньги, там убивают, -

из его уст прозвучало, как приговор.

Постучав по столешнице зажатой между пальцами шариковой ручкой, Леднев

произнес:

– С этой точки зрения выбор губернатора не кажется таким уж удивительным. Судя

по тому, что я уже слышал о личности советника, ему было по силам удержать любую

кубышку от расхищения. Будь то краевой бюджет или коммерческий проект.

– Нет же! – воспротивилась Вера. – Я не верю, что его могли убить за участие в

проекте. Борис Андреевич все силы и душу вкладывал в его реализацию, буквально болел

за дело. Только вчера называл «Золотые ворота» своим детищем…

– История знает моменты, когда родители погибали от руки собственных детей, -

философски отметил Виталий.

– Спасибо большое, Вера Георгиевна, за вашу помощь, – Леднев жестом дал понять

следователю, что считает необходимым прервать разговор с Верой Глонти. – Думаю, вам

стоит отдохнуть немного. Но если появятся вопросы, мы вам позвоним, хорошо? Либо я,

либо Виталий Евгеньевич…

Вера рассеяно кивнула, и на ее глазах навернулись слезы. Успокаивающее

переставало действовать, уступая место вновь разгорающимся эмоциям.

Лосневский подошел к ней и положил на стол визитку.

– Если вдруг что-то вспомните, наберите мне. В любое время.

Последняя фраза секретарши советника догнала их уже в дверях, заставив обоих

обернуться. Было в двух словах столько злобы, мольбы, экспрессии, что их не могла

произнести женщина, пребывавшая в глубоком унынии. Слова хлестко ударили

пространство, эхом отразились от стен, вдребезги разбив гнетущую тишину.

– Найдите его!

3

Требовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и определить приоритеты.

Как всегда, в самом начале следствия вопросов было больше, чем ответов. И как водится,

свидетели не торопились прояснить ситуацию. Ощущение, что находишься перед высокой

стеной с закрытой дверью, не покидало Леднева. Он тщетно старается подобрать ключ к

замку, основываясь только на собственных ощущениях. Он один. Ни следователь

Лосневский, ни Илья Ильич Панов – не в счет. Он единственный из всех следственных

органов заинтересован в реальном раскрытии преступления, выявлении настоящего

мотива и поимке преступника. Остальные – часть системы правоохранительных органов и

вынуждены подстраиваться под нее. Сегодня они – конъюнктурщики. Система требует

результата в кратчайшие сроки, система должна покарать преступника. Не того, кто убил,

а того, кого назначат виновным, уложившись в установленные временные рамки. И

бороться с системой нельзя – она задавит любого, вставшего на ее пути.

С ним же ситуация иная. Его патрону нужен реальный расклад, истинный заказчик

преступления. И Леднев не загнан в жесткие тиски времени. Раньше он мог только

мечтать о подобном: ему предоставлен карт-бланш.

Он повернулся к Виталию Лосневскому, заканчивающему, наконец, оформлять

протокол изъятых вещдоков.

– Ты с губернатором беседовал?

В ответ следователь гневно сверкнул глазами:

– Пытался. Был послан по матери. – От дальнейшего проявления эмоций он

предусмотрительно воздержался.

Дело ясное: официальный представитель Следственного управления и глава края –

птицы разного полета, прямые, которые как не изгибай, никогда не пересекутся.

Губернатор еще и за публичное оскорбление сочтет, если следователь отважится его на

беседу пригласить. Ситуацию мог бы помочь разрешить Илья Ильич, но тот пока

предпочел в стороне постоять, поглядеть, чья чаша весов перевесит…

Леднев уверенно вошел в кабинет, не предваряя свой визит стуком в дверь. Он –

сыщик, который идет по следу. Главнее сыщика при осмотре места преступления – только

следователь, но если следователю дали от ворот поворот, то его никто остановить не

сможет. Только пуля.

При мысли о пуле Василий Петрович поежился. В мозгу сама собой всплыла картина

с кровавым пятном за креслом советника, с вырубленным из стены и взятым на экспертизу

куском материала, в котором она застряла.

Губернатор окинул вошедшего недобрым взглядом, продолжая собирать бумаги со

стола в новенький, с иголочки кожаный портфель с золотыми пряжками.

– Я сказал: мне некогда! – тон не предполагал никаких препирательств. – Устроили

здесь балаган. Работать невозможно!

– Боюсь, вы немного не по адресу, Юрий Алексеевич, – Леднев извлек из кармана

корочку помощника депутата. – Я, так сказать, приданные силы. Помогаю следствию

разобраться в ситуации.

Юрий Алексеевич Колобов губернаторствовал не первый год, имел четверть века

политического стажа, визитеров в своем кабинете видывал разных и никому не позволял

диктовать условия. Так что сомнительная должность советника какого-то депутата – он не

разглядел кого именно – его нисколько не вдохновила. Таких самонадеянных и

самодовольных давить надо на корню, пока голову не подняли от безнаказанности.

– Выйдите за дверь! У меня через полчаса деловая встреча. Некогда терять время на

мелочи.

Удобно расположившись в кресле напротив, Леднев не на шутку удивился: