Сборник - Точки. Современный рассказ Страница 6

Наш проект взорвал мир. Газеты восторженно трубили о победе над смертью, люди стояли в очереди за инфоснимками, капсулы были нарасхват. Правда, пока это могли себе позволить только богачи и малая доля онкобольных, поступающих к нам по государственной программе.

Я тоже поначалу увлеклась капсулами, зачастила в гости к брату, а потом перестала, – мне было там немного не по себе. Я боялась, что однажды перепутаю виртуальный мир с реальным. Нет, конечно, Арчи был прав, ощущения в виртуальном мире менее яркие, чем в жизни. Но и в жизни иногда, как посмотришь вокруг, – блеклое все, безжизненное. Люди в немаркой одежде, вжав головы в плечи, спешат на работу, проводят там в механических действиях целый день, вечером торопливо поглощают безвкусные полуфабрикаты, потом пару часов бессмысленных телепередач, не оставляющих ни малейшей зацепки в памяти, и спать, – для нового бесцветного трудового дня. А виртуальный мир можно раскрасить по своему вкусу и заниматься там, чем хочется. Так что неизвестно еще, где лучше.

Другие этерниты никогда не жаловались на недостаток ощущений. Понятно, что человеку, которому подарена вторая жизнь, не свойственно придираться. Но Арчи не был обычным человеком. Он слишком хорошо помнил себя живого.

На моем столе в цветочном горшке рдели алые орхидеи – редкий вид. Интересно, растет он на Арчибальде? Лучше бы это была сирень, но для нее сейчас не сезон. Я устала с ним спорить. Сняла очки, протерла идеально чистые стекла:

– Ты не ценишь то, что у тебя есть. Просто подумай об альтернативе…

Он отозвался голосом, еще более усталым, чем у меня:

– Я думаю о ней каждый день.

Я помню тот день, когда тело Арчи умерло, и я впервые вступила в контакт с его инфоснимком. Мама стояла позади меня и плакала, а я сбивчиво объясняла Арчи, что теперь он цифровой бессмертный, и рисовала его дальнейшие перспективы. Мои щеки горели от волнения, руки дрожали. Он, бледный как полотно, недоверчиво смотрел на нас с экрана коммуникатора и слушал. Когда я закончила, он лишь улыбнулся уголком рта и сказал:

– Прикольно!

Поначалу Арчибальду нравилась его новая сущность. У него захватило дух от открывшихся перед ним просторов. Человек, которому не нужно ни есть, ни спать, который не стареет! Каких интеллектуальных высот он мог достичь! Он мог заниматься творчеством, наукой, бизнесом, и все это без ограничений во времени. Он был на вершине пирамиды Маслоу. А то, чего он не мог, казалось просто физиологическими потребностями. Рудиментом, от которого организму, перешедшему на следующую ступень эволюции, давно следовало избавиться.

Наш проект получил безоговорочную поддержку правительства. Все необходимые законы для уравнивания прав этернитов с обычными людьми были приняты в считанные месяцы.

У Арчи был паспорт, карта социального страхования и вполне реальный банковский счет, на который работодатель мог перечислять зарплату.

Арчи быстро освоился со своим новым статусом. Через программы-адаптеры он мог подключаться к электронным библиотекам, общаться с людьми, писать курсовые работы, сдавать экзамены, управлять своими деньгами в банке – в общем, вести вполне социальную жизнь.

Я была в эйфории от того, что у меня все получилось.

Целыми днями мы с Арчи ныряли в виртуальные морские глубины и путешествовали по Древней Греции, над которой я кропотливо работала во время его болезни. Мне казалось, что и Арчи счастлив. Он улыбался и хохотал, как прежде. Бился на мечах с самим Гектором и воочию видел Трою.

Мама долго не могла привыкнуть. Ей все казалось, что вместо сына ей подсовывают суррогат. И когда она в виртуальной комнате обнимала Арчи, гладила его по щеке, ее не покидало ощущение какого-то дурного сна, полусумасшествия. Она все мучила его расспросами о нашем прошлом:

– Ты помнишь, что ты сказал после первого дня школы мне на ушко?

– Ты помнишь, какой велосипед мы тебе на семь лет подарили?

Это превратилось в какую-то болезненную, захватывающую, непрекращающуюся викторину, в которую включилась и я. «Ты помнишь?..» – спрашивали мы то и дело, словно проверяли друг друга на настоящесть.

За полгода Арчи проглотил программу трехлетней аспирантуры и начал преподавать древнегреческую литературу. Он появлялся перед студентами на большом мониторе с поворотным механизмом, которым сам управлял. Студентам это было не в новинку, – телемосты и видеоконференции существовали еще в двадцатом веке. Многие даже и не знали, что Арчи – этернит. Деньги он тратил на нас с мамой или вкладывал в мои изыскания. Вслед за мной увлекся кибернетикой, потом принялся за философию, потом бог знает, за что еще…

Однажды мы с Арчи прогуливались по нашему дачному поселку, точнее, его виртуальной копии. Все было, как в жизни: белый гравий мягко хрустел под ногами, с обочины к дорожке тянул настырные лапки клевер, ветер доносил едва заметный аромат цветущей сирени. Только георгины на клумбах цвели чересчур пышно. Арчи в тот день больше молчал. Небритый, в потертом твидовом пиджаке, на голове дурацкая вязаная шапочка, – прямо сумасшедший ученый на пороге открытия. При каждом шаге Арчи зарывался носком ботинка в гравий и выбрасывал вперед маленький залп камешков.

– Ну, хватит! – прикрикнула я на него, раздраженная шаркающим звуком.

Арчи снял с ноги ботинок и внимательно рассмотрел его.

– Хех, царапины от гравия – почти как настоящие, – ухмыльнулся он. – И как это вам удается все так детально проработать? Боги вы, что ли…

В последней фразе звучала издевка. Он потряс у меня перед носом ботинком и добавил:

– Представь на минуточку, что какую-то частичку меня вы все-таки упустили… И моя, скажем, «душа» сейчас уже бродит по царству Аида, а я и не знаю… Ты понимаешь, какого удовольствия ты меня лишила? – он состроил огорченную гримасу и закинул ботинок далеко в кусты.

С этого момента Арчи словно подменили. Внезапно ему захотелось власти, и за пару лет он вытеснил из кресла старого ректора. Потом занялся политикой и даже начал предвыборную кампанию в одном округе, но ему это быстро наскучило. Он подсел на компьютерные игры, стал спускать деньги на казино и виртуальные наркотики, которые подпольно разработали какие-то негодяи.

В университете свои часы по Древней Греции он сбагрил другому преподавателю, а сам начал читать собственный курс лекций «Философия смерти». Я была на одной из них, – с бледным лицом и бегающими глазами Арчи скороговоркой произносил отрывистые фразы, потом надолго замолкал и взрывался речью снова.

Руки его то энергично взвивались в воздухе, то повисали плетьми. В конце, с трудом выговаривая слова, он простонал:

Конец ознакомительного фрагмента.