Ставка больше, чем фильм. Советская разведка на экране и в жизни - Виктория Евгеньевна Пешкова Страница 26

Известно, что отец Конона — Трофим Кононович Молодый — занимался прикладной физикой, преподавал в московском университете и скончался от инсульта в возрасте 40 лет. По непроверенным данным Молодый-старший дружил с Генрихом Ягодой и тот, якобы посодействовал отправке сына покойного друга к американской тетушке. По одной версии это была сестра Трофима Кононовича Агриппина, по другой — сестра Евдокии Константиновны Анастасия. Якобы Анастасия приехала из Штатов в Россию и предложила сестре, мыкающейся с двумя детьми, забрать племянников к себе. Но маленькая Наташа отказалась, а Конон согласился. Но почему нужно было при живой матери-профессоре отправлять ребёнка за океан? И кто впустил американскую тётушку — не активистку рабочего движения, а наоборот, даму весьма состоятельную — в СССР?

Поклонники конспирологических теорий уверяют, что мальчика заранее готовили к будущему поприщу — растили в среде, сходной с той, в которой ему потом пришлось работать. Конон действительно освоил английский как родной (а в институте еще и французский с немецким), и впоследствии очень органично вписался в образ канадца-предпринимателя. И ещё один нюанс — в Москву юноша вернулся в 1938 году, вскоре после расстрела Ягоды.

Когда воротимся мы в Портленд

Отбывая в «командировку», Конон Молодый сообщил родным, что едет в Китай, в такую богом забытую глушь, что не то что на скорую встречу, даже на письма рассчитывать не приходится. Документы на имя Гордона Лонсдейла, которыми его снабдили, были подлинными. Их владелец уже пребывал в лучшем из миров и претензий предъявить не мог. Какое-то время новоиспечённый Гордон осваивался в Канаде, а затем двинулся в Англию. Думается, что канадская военная база Саффилд — крупнейшая в этой стране, была упомянута в выступлении Абеля не случайно. Можно с большой долей вероятия предположить, что изначальной целью «канадца» Лонсдейла была именно она. Но затем, по всей видимости, задание разведчику было изменено, и он передислоцировался на берега Туманного Альбиона.

Среди прочего в сферу его интересов входила военно-морская база в Портленде и научно-исследовательский центр, функционировавший там. Лонсдейлу удалось завербовать сотрудника этого центра Гарри Хоутона, а через него и его возлюбленную Этель Джи и передавать в центр ценнейшую информацию, касающуюся британского подводного флота, начиная с описаний новейших сплавов для изготовления корпусов субмарин и заканчивая тактико-техническими характеристиками вооружения, которое они несли. Но основой для сценария «Мёртвого сезона» стала другая операция.

В открытых источниках сведений о нем меньше, чем никаких. Речь идёт о расположенном неподалёку от Солсбери центре химических и бактериологических исследований Портон-Даун. Сегодня это название известно во всём мире, благодаря пресловутому «делу Скрипалей». А тогда, в 60-х это был сверхсекретный объект, на котором еще со времён Первой мировой войны велись работы по испытанию новых видов боевых отравляющих веществ, в том числе и газов. Правда, поначалу в них видели только «эффективный» способ убивать. До появления идей, исповедуемых последователями доктора Хасса, за которым охотились Ладейников и Савушкин, оставалось ещё почти полвека.

Указание на реальную лабораторию смерти в фильме зашифровано очень тщательно. В первоначальном варианте сценария городок назывался Дорчестером, что слишком явно указывало на страну, хоть и уводило от Портон-Дауна, поскольку этот населённый пункт находится рядом с Портлендом, а не с Солсбери. В конечном итоге название изменили на Доргейт, но, видимо, руководство КГБ решило дезавуировать противника, и в монологе Абеля прозвучало почти точное название места, где «благодетели» человечества пытались предрешить его судьбу.

Нас считают обманщиками, но мы верны

Британская одиссея мистера Лонсдейла вполне могла бы стать основой для авантюрного романа в духе бондианы. И он не упустил такой возможности.

Весной 1965 года в британской воскресной газета The People появилась публикация Кена Гарднера, утверждавшего, что взял интервью у Лонсдейла, когда тот после обмена некоторое время ещё находился в Восточном Берлине. Журналист уверял, что его собеседнику «очень нужны деньги и он готов продать историю своей жизни». Однако материал Гарднер подал не в виде интервью, а как «мемуары», щедро снабжённые разнообразными пикантными подробностями, включая внушительный «донжуанский список» неутомимого суперагента. Сам журналист несказанно гордился тем, что обвёл матёрого шпиона вокруг пальца, не согласовав с ним текст статьи. Можно только представить, как веселился рассказчик, навешивая на уши репортёра всё новые и новые порции «лапши». Впрочем, именно в этой статье впервые было упомянуто, что Лонсдейла интересовали исследования, проводившиеся в Портон-Дауне.

Полгода спустя в маленьком лондонском издательстве воспоминания мистера Лонсдейла вышли отдельной книгой. Они существенно отличались от публикации в The People, а в предисловии автор подчёркивал, что газетная статья «изуродовала и исказила суть». Впрочем, и на родине пресса далеко не всегда придерживалась фактов и отдавала должное этому человеку. После возвращения Конона Трофимовича в Москву с ним встречался «журналист № 1», как в то время называли Алексея Аграновского. Он сделал большое интервью с разведчиком, которого знал как Константина Трофимовича Перфильева, для журнала «Знамя», но оно вышло только в 1988 году, когда их обоих уже не было в живых, и насколько опубликованная версия отличается от стенограммы разговора уже не установить. Но очевидный крен в «историю успешного бизнеса» показывает, что она была отредактирована в соответствии с духом времени.

В некрологе, опубликованном в «Красной звезде», говорилось только о его деятельности в годы Великой Отечественной, а в качестве «настоящего имени» Гордона Лонсдейла значился некий Георгий Лонов. Вскоре «Комсомолка» начала печатать серию материалов о судьбе этого мифического персонажа и даже был анонсирован выход книги о нём, но она так и не была напечатана. Только в 1990 году советско-польским полиграфическим обществом «Орбита» была издана книга «Гордон Лонсдейл: Моя профессия — разведчик», которая, как утверждается, основана на рукописи самого Молодого. И, наконец, в 2018-м к столетию ЧК — НКВД — КГБ в серии «Жизнь замечательных людей» вышла биография Конона Трофимовича Молодого, написанная Владимиром Антоновым — журналистом-международником, писателем и по совместительству полковником Службы внешней разведки. Но и в ней хватает и неточностей. Сопоставлять жизнеописания Лонсдейла-Молодого — отдельная головоломная задача, не имеющая однозначного решения.

В картине есть замечательная сцена между Ладейниковым и отцом Мортимером, у которого разведчик пытается выведать тайну исповеди убитого подручными Хасса профессора О’Рейли, осознавшего, куда могут завести проводимые в центре исследования. Священник, по понятным причинам отказываясь нарушить пастырский долг, пытается понять, для чего эта тайна нужна его собеседнику. Кто он такой? И Ладейников, тонкий психолог, начинает говорить с отцом Мортимером на языке, который тот способен постичь:

«Мы неизвестны, но нас узнают.

Нас считают умершими, но мы живы в