Ставка больше, чем фильм. Советская разведка на экране и в жизни - Виктория Евгеньевна Пешкова Страница 48

На этом сходство судеб Скорина и Гуревича заканчивается. Сергей, вызволенный партизанами из лап Маггиля, героем прибывает домой и начинает подготовку к новой операции. Что с ним будет дальше навеки осталось за кадром. А жизнь Анатолия Гуревича сложилась трагично. В самом конце войны Гуревич вместе с Паннвицем оказались на территории, занятой французскими войсками, были задержаны, переданы советским властям, доставлены в Москву и арестованы у трапа самолета. Отважный Кент не мог знать, что его предали свои же коллеги, свалив на него всю вину за крах «Красной капеллы».

В декабре 1946 года Анатолия Гуревича приговорили к 20 годам лагерей по статье «измена Родине». На свободу он вышел по амнистии только после смерти Сталина, но реабилитации не последовало. Начав добиваться восстановления справедливости, Анатолий Маркович снова оказался в лагере. Через два года его освободили условно-досрочно, и снова без реабилитации, фактически — с поражением в правах. Честное имя разведчика было восстановлено только в 1991 году, но заслуженные награды, а к орденам его представляли не менее двух раз, своего героя так и не нашли. Анатолия Марковича Гуревича не стало в 2009 году, ему было 95. Жизнь пишет такие сценарии, которые кинематографу и не снились…

Глава 10

Вечная любовь «Тегерана–43»

Глаза смерти

Один из лучших советских киноплакатов

«Тегеран–43» вместе с советскими кинематографистами снимали их коллеги из Франции и Швейцарии. Для «Мосфильма» это был первый международный проект такого масштаба. Съёмки велись в Лондоне, Нью-Йорке и Париже. Тегеран, к сожалению, оказался недосягаем по причине государственного переворота, произошедшего в Иране незадолго до начала работы над картиной. Режиссёры Александр Алов и Владимир Наумов собрали созвездие блистательных актёров — Игорь Костолевский, Наталья Белохвостикова, Армен Джигарханян, Альберт Филозов, Глеб Стриженов, Николай Гринько, Всеволод Санаев. Пригласили звёзд мировой величины — Алена Делона, Клод Жад, Курда Юргенса, Жоржа Жере. Цель оправдывала средства — международный терроризм только поднимал голову и всем казалось, что еще есть надежда его остановить.

В истории советского кино «Тегеран–43» — случай особый. Начнём с того, что фильм о разведчиках на сей раз не был инициирован Комитетом госбезопасности. Более того, встреча лидеров «Большой тройки», определившая не только исход Второй мировой, но и траекторию истории на несколько десятилетий вперёд, сама по себе могла стать сюжетом для увлекательного киноромана, но послужила режиссёрам только «гвоздём» для интриги. Александр Алов и Владимир Наумов хотели не столько рассказать о прошлом, сколько предупредить о будущем.

Режиссёры давно работали в тандеме, их сферой была классика в разных ипостасях — заработав авторитет на таких фильмах как «Павел Корчагин» и «Мир входящему», они добились разрешения экранизировать произведения, пользовавшиеся у киноначальников репутацией не совсем благонадёжных — «Бег» Михаила Булгакова и «Тиля Уленшпигеля» Шарля де Костера. Как видим — ничего близкого ни к политике, ни даже к авантюрно-приключенческому жанру. Всё определил случай.

Алов с Наумовым сидели в гостях. Телевизор работал с выключенным звуком, чтобы не мешать беседе. Внезапно на экране появился сюжет о террористическом акте, произошедшем, судя по всему, где-то очень далеко от границ тогда еще вполне благополучного СССР: на импровизированных носилках выносили пострадавших. Один из них смотрел прямо в камеру телехроникёра. Владимир Наумович вздрогнул — ему показалось, что именно в этот момент человек расстается с жизнью. Это было по-настоящему страшно. Выйдя из оцепенения, Наумов поспешил включить звук, но сюжет уже кончился. В продолжении вечера он уже ни о чем другом говорить не мог, ведь случайной жертвой террористов может стать любой человек. Тогда и возникла мысль снять фильм о современном терроризме.

Советский кинематограф делал первые шаги в освоении этой темы — студия им. Горького только выпустила в прокат «Пиратов ХХ века», но Алов и Наумов не собирались снимать боевик. Им хотелось разобраться в природе и причинах терроризма и, поскольку он уже тогда не имел границ, сделать масштабную международную историю. Но что могло бы послужить отправной точкой сюжета? Перебрав много разных вариантов, режиссёры остановились на Тегеранской конференции. Это была первая встреча Сталина, Черчилля и Рузвельта с начала Второй мировой. Один из главных вопросов — «Второй фронт», с открытием которого союзники не торопились. Гитлер лелеял планы по уничтожению лидеров «Большой тройки». На тот момент самый крупный террористический замысел в истории.

Сценарий сочиняли втроём, взяв в союзники известного драматурга Михаила Шатрова. За консультацией обратились на Лубянку. Оказалось, что меры безопасности в Тегеране были беспрецедентными: советские спецслужбы пресекли операцию, разработанную асом гитлеровской разведки Отто Скорцени, буквально в зародыше, тот сам отказался лететь в Тегеран. По реальным событиям — разумеется, в том объёме, в каком они могли стать достоянием гласности — снять зрелищную картину было невозможно. И по совету консультантов в основу сценария положили один из запасных вариантов развития событий: террористы могли проникнуть в здание британской миссии через водоводные туннели-канаты в день рождения Черчилля — 30 ноября, когда там на праздничный ужин соберется вся «Большая тройка». Картине дали рабочее название «Террор», и начинаться она должна была с того, что террористы врываются в комнату, где находятся Сталин, Черчилль и Рузвельт…

Найти несоветское лицо

Задача была непростой, но ее необходимо было выполнить любой ценой. Во-первых, практически всё действие происходит за пределами СССР, так что на улицах Парижа и Лондона нашим артистам необходимо было сойти за своих. Во-вторых, типажи подбирались с учётом вкусов западного зрителя, ведь прокат картины предполагался и за рубежом. В-третьих, они должны были органично смотреться в кадре со своими зарубежными коллегами — Курдом Юргенсом (адвокат Легрен), Клод Жад (Франсуаз) и Жоржом Жере (Деннис Пью). Владимир Наумов был известен своим точным глазом — умением отбирать артистов практически без проб. Так случилось и на этот раз.

В роли Андрея Бородина режиссёры видели Игоря Костолевского. И не только потому, что он, имея к тому моменту за плечами сразу две «Звезды» — «…пленительного счастья» и «Безымянную» — успел стать кумиром всей прекрасной половины населения Советского Союза. Картине требовался, если можно так выразиться, разведчик нового типа, способный выдержать конкуренцию с Джеймсом Бондом, который в глазах всего света был эталоном суперагента. В том, что западная публика будет сравнивать Бородина с агентом 007, режиссёры