Мышление через кино. Занимаясь философией, смотреть фильмы - Damian Cox Страница 7

нужно отказываться от того, что Вартенберг считает этот фильм философским, чтобы предположить, что форма защиты фильма как философии имеет любопытную предпосылку. Если мы не увидим, что это за предпосылка, мы, скорее всего, не поймем, как и почему кино и философия часто тесно связаны друг с другом. Вартенберг успешно доказывает, что фильмы могут и часто представляют, иллюстрируют или аргументируют философские положения и поднимают философские вопросы; мы же предполагаем - в том, что мы назвали умеренным тезисом, - что фильмы часто делают это гораздо лучше, чем письменные или устные философские тексты. Возможно, ключевой вопрос здесь заключается не в том, могут ли фильмы делать это, а в том, как они не могут этого делать? Вартенберг (2007: 93) говорит: "Мы видели, что один фильм "Вечное сияние бесцветного разума" представляет контрпример утилитаризму и, таким образом, действительно занимается философией... [Как ни странно это может показаться и киноведам, и философам, художественные фильмы могут представлять аргументы через свои повествования, потому что они показывают мыслительные эксперименты, которые играют решающую роль в обеспечении контрпримеров к философским тезисам". Это выражение того, что мы называем "скромным тезисом". Нам кажется, что такая скромная позиция может показаться контринтуитивной только в том случае, если мы погрязли в неправдоподобной идеологии, касающейся кино, философии или того и другого. В данном случае речь идет не столько о Вартенберге, сколько о тех философских возражениях, которые он имеет в виду. Похоже, что они имеют в виду удивительно поверхностную концепцию философии и происхождения философствования.

 

При обсуждении этого вопроса Вартенберг исходит из двух предпосылок. Во-первых, он предполагает примат философии. Если фильм экранизирует философский эксперимент, то он делает это, противопоставляя его известной философской позиции. Философская позиция стоит на первом месте, а фильм занимается философией, каким-то образом реагируя на нее. (Это очень часто так, но всегда ли так? И нужно ли это делать?) Во-вторых, он, по-видимому, чрезмерно акцентирует внимание на интеллектуальном содержании киноаргументов, а не на том, как эти аргументы упакованы и поданы в фильме. Важной составляющей того, как кино делает философию, является то, что оно способно передавать аргументы аффективным способом, т.е. таким, который вызывает у нас не только интеллектуальный, но и эмоциональный резонанс. Эмоции, вызванные фильмом, могут сфокусировать внимание и позволить "увидеть", рассмотреть или оценить те аспекты аргументации, которые в противном случае могли бы остаться за кадром. За исключением случаев эмпирических фактов (например, "я вижу, что кошка лежит на коврике"), вера чаще всего является функцией желания и эмоций, а также разума и доказательств. Иногда философская мысль должна обратить внимание на эту аффективную составляющую хорошей философии.

 

Рассмотрим, о каких философиях, по мнению Вартенберга, идет речь в фильме "Вечное сияние бесцветного разума". За исключением ярых утилитаристов и деонтологов, единственным фактом, который, по-видимому, сделал дискуссию между этими двумя нормативными этическими теориями (или высшими нормативными принципами) неразрешимой, является то, что ни одна из этих теорий сама по себе не может удовлетворить обычную интуицию относительно того, что является правильным во всех случаях морали. Представьте себе, что Милль и Бентам вместе с Кантом идут на утренний сеанс в кино. Милль и Бентам выбирают фильм "Вечное сияние бесцветного разума". Кант направляется в кинотеатр № 2, чтобы посмотреть повторный показ "Дневника Анны Франк". После окончания фильма они встречаются в фойе. Кант говорит: "Ну, насчет лжи я не совсем верно выразился. Те, кто защищал Анну и ее семью, правильно сделали, что солгали, когда их спросили об их местонахождении. Я должен переписать свои "Grundlegung zur Metaphysik der Sitten" и "Kritik der praktischen Vernunft". Милль и Бентам отвечают: "Нет, нет, на самом деле мы думаем, что вы в чем-то правы. Именно утилитаризм нуждается в серьезной модификации". По мнению Вартенберга, трудно представить, чтобы кто-либо - не говоря уже о Канте, Милле или Бентаме - изменил свое мнение в результате интеллектуальной регистрации киношного контрпримера. Контрпримеры будут уточняться в контексте предшествующих интеллектуальных обязательств. Однако некоторые фильмы для некоторых людей в определенное время способны вызвать такую внимательность и эмоциональную проницательность, которая может подорвать прежние обязательства и предположения, даже если они считались интеллектуально и рационально обоснованными. Фильмы могут навязывать нам контрпримеры таким образом, что мы можем лучше понять и оценить их силу и ценность как контрпримеров, что не означает отрицания того, что они могут быть отвергнуты или что иногда они должны быть отвергнуты.

 

Предположение Вартенберга о примате философии над кино может быть основано на ошибочном представлении о генезисе философских проблем. Он утверждает (2007: 91), что "хотя философские тексты являются истоками многих идей, теорий и положений, они обретают собственную жизнь в культуре". Однако не всегда и даже не очень часто источником идей являются философские тексты, а культура. Именно в философских текстах, а не в культуре, "многие идеи, теории и положения" обретают свою жизнь. За пределами узкой сферы профессиональной философии философия не является собственным источником. Философский поиск порождается устойчивым и целенаправленным чувством удивления, вовлеченности и недоумения по поводу прожитой жизни - как своей собственной, так и всех остальных.

 

Этические вопросы, которые ставит утилитаризм, и ответы на них, которые он дает, в первую очередь, находятся не у Милля и Бентама - они не были придуманы ими ex nihilo. Это этические проблемы, возникающие в обычной жизни. Только после этого этики и философски мыслящие люди ухватывают соответствующие вопросы, и в данном случае утилитаризм стремится упорядочить и систематизировать ответы на них. Убеждение в том, что, по словам Спока из "Звездного пути", "потребности многих перевешивают потребности немногих" (или потребности отдельного человека), возникло еще в XIX веке. Философские проблемы, не являющиеся узкоспециальными, не встречаются в первую очередь в философских статьях и трактатах, а являются составляющими жизни. В этом качестве они с разной степенью успешности часто изображаются и анализируются в литературе и кино, а также в таких видах искусства, как музыка и живопись, которые имеют менее выраженное повествовательное содержание, а возможно, и вовсе лишены повествовательной составляющей.

 

Философы не изобретают, по крайней мере, обычно, широкие философские проблемы, которые являются составляющими жизни. Они не являются ни изобретением философии, ни ее исключительной собственностью. Таким образом, чтобы понять фундаментальную связь между кино и философией и понять кино как философию, не следует искать в фильме только способность иллюстрировать заданные философские идеи или приводить философские аргументы в пользу заданных философских позиций. Более фундаментальная связь обнаруживается в общем источнике философского взаимодействия - жизни как таковой, и особенно в связи фильма