Лицо в ночи - Однажды он прогнется под нас... Страница 10

Вновь он очнулся с ощущением, что над ним парит снитч. Впрочем, крылатый шарик сразу переквалифицировался в очки полумесяцы. Над ним склонялся Альбус Дамблдор, и все та же, хорошо знакомая и ставшая ненавистной улыбка была на губах и в лукавых глазах этого человека. Краткий осмотр помещения дал понять, что он опять в Больничном Крыле, на глаза ему попалась настоящая гора сладостей поблизости. Начинаем спектакль.

— Сэр, это был Квиррелл! Он хотел заполучить Камень для Волдеморта, сэр, торопитесь!

— Не волнуйся, мальчик мой, — еще ласковей улыбнулся директор, и лицо Гарри чуть не свело судорогой от ярости. — Ты малость отстал от жизни, Камень не у Квиррелла.

— А что же тогда было, — Гарри старательно изображал растерянность, нетерпение и тревогу. — Я только помню, как он пустил в меня еще одно смертельное заклятье, оно попало в это зеркало… потом я схватил его, и все потонуло в боли… Да, а что с Камнем?

— Главное не Камень, главное ты. Когда я поспел к месту действия, прости, я должен был появиться раньше, но… — Дамболдор почти смущенно отвел глаза. Гарри с удовлетворением убедился, что его маленький сюрприз сработал. — В общем, когда я прибыл, Квиррелл бы уже мертв, очевидно, ожоги и уход его Хозяина убили его. Признаться, я боялся за тебя, но тебе было гораздо лучше, чем я опасался… А что до Камня, он был разрушен вместе с Зеркалом.

Дальше пошел разговор, почти слово в слово повторяющий тот, что имел место быть в прошлый раз. Сила Любви, бессмертие, смерть как приключение, и так далее. Но Гарри решил не спрашивать про причины смерти своих родителей, ибо не был уверен, что сдержится, слушая уклончивый ответ директора.

— Кстати, твои товарищи прислали тебе все это, в качестве знаков внимания, все произошедшее строжайшая тайна, никто о ней никому не рассказывал, и нет ничего удивительного в том, что вся школа только об этом и говорит.

— Признаюсь, меня это мало удивляет, но от кого, если поточнее, прибыло все это.

— Это ученики всех четырех факультетов шлют тебе гостинцы. Редкостное единодушие, должен заметить. Полагаю, тебе пора обратить более пристальное внимание на них. О «Берти Боттс»! Помню, в молодости я отведал одну со вкусом рвоты, с тех пор мало ими интересуюсь, но вот эта мне приглянулась, не возражаешь?

Гарри кивнул, и получил огромное удовольствие при виде побледневшего и выпучившего глаза Дамблдора. Ушная сэра явно была ему не по вкусу. Что же год прошел как надо!

Выписавшись из больницы, Гарри спустился на прощальный пир. На него в очередной раз таращились, но это его совершенно не волновало. Наевшись до отвала, он просто блаженствовал, осознавая, что год прошел почти как по писаному. Слизерин, разумеется, выиграл соревнование, как и Кубок Школы по квиддичу. Гарри, рано отправившись спать, с наслаждением растянулся на кровати. Он еще в начале года наложил на кровать звуконепроницаемые чары. Другого способа защитить свой сон от храпа Крэбба и Гойла не было.

На следующий день после получения результатов, кстати, Гарри получил даже больше Гермионы, все сели на поезд. Гарри в очередной раз оккупировал себе отдельное помещение, вновь зачаровав дверь, так как не ожидал и не хотел визитеров. Он был удивлен, услышав тихий, неуверенный, даже смущенный стук в дверь. Хотел было не открывать, но потом это показалось ему глупым. В коридоре стояла Гермиона, ее, судя по всему, распирало желание узнать все о произошедших событиях… А почему бы и нет?

— Можно? — похоже, его молчание лишило девочку всякой решительности.

— Заходи, заходи, — неожиданно для самого себя улыбнулся ей Гарри.

— Ты знаешь, все только и говоря о тебе в этом году. Я уже сбилась со счета, сколько версий произошедшего мне пришлось выслушать…

— И решила все узнать из первых рук? Все же не зря тебя сперва направили ко Львам, не побоялась грозного Поттера… Что ж, слушай. — И Гарри начал повествовать официальную версию своих приключений, уже известную директору. Во многом его история повторяла то, что происходило с ним, Гермионой и Роном в прошлой жизни. Во многом.

Попрощавшись с восхищенной девочкой, Гарри подвел очередной итог. Камень теперь у него, Гермиону ему удалось простить, большинство Гриффиндорцев и старых друзей больше не внушают ему прежней ярости. Кроме Уизли. Похоже, ему удалось добиться доверия директора, он отличник и любимый ученик Северуса Снейпа. А теперь он вновь едет к Сириусу, кто уже стал его опекуном, теперь Гарри знал, как поведать ему свою тайну.

Будущий год будет не прост для школы, и у директора будет немало проблем, уж Гарри об этом позаботится!

Глава 9

Началась вторая неделя каникул. Гарри проводил свое время в библиотеке, готовясь к предстоящему разговору с крестным, или гулял по Лондону. Первый раз в жизни он делал нечто подобное, в прошлой жизни все его летние каникулы проходили либо взаперти, либо в тревоге. Однажды даже навестили родственников на Тисовой улице. Надо было видеть выражение их лиц, когда они в стройном, отлично сложенном и вообще кажущемся гораздо старше своих (биологических!) лет, одетом в стильную и очень дорогую одежду, и вылезающего, ко всему прочему из Феррари, узнали своего племянника… Да, это было зрелище! Впрочем, они скоро оправились, узнав, что у мальчика новый опекун, и ненаглядный племянник больше к ним не явится. Уже уходя, Гарри, дабы жизнь не показалась медом, пообещал их навещать и удалился прежде, чем ему ответили.

Как и ожидалось, все ценные бумаги, в которые Гарри вкладывал деньги, принесли доход. За год он заработал почти две тысячи галлеонов, Сириус был поражен. А Гарри, наконец, все подготовил для ритуала, который позволит ему открыться Блэку, не опасаясь за сохранность своей тайны. Было семнадцатое июня.

Гарри попросил Сириуса прийти вечером в одну из многочисленных гостиных. Там он уже припрятал все необходимое и запас кое–какие успокоительные зелья, мало ли что.

Сириус, как всегда, веселый и беззаботный, вошел в помещение, и разом лишился части своей беззаботности. В кресле сидел его крестник, и серьезно, чрезвычайно, почти пугающе серьезно смотрел на него. Разговор явно предстоял непростой… Мужчина сел в кресло, вопросительно глядя на мальчика. Гарри глубоко вздохнул.

— Сириус, прежде всего я должен извиниться, но полагаю, ты потом поймешь меня… — Гарри резко выхватил палочку и снял блок с воспоминаний своего крестного.

В одно мгновение все пронеслось в голове Сириуса: Рождество, его тревоги и сомнения, беседа, яростная вспышка Гарри и его леденящий душу рассказ. Гарри грустно смотрел, как глаза сидящего перед ним наполняются ужасом, и указал на аптечные зелья стоящие на столе. Плохо соображающий Сириус схватил успокоительное и сделал хороший глоток, стало полегче, в голове чуть прояснилось. Совсем чуть–чуть.

— Ты, стирал мне память?

— А что мне оставалось делать? Сириус, мне не нужно привлекать внимание, а ты это делаешь очень часто… — в глазах Гарри читалась непреклонная решимость. — Я хочу отомстить. Думаю, ты можешь понять, что я чувствую, и отдаленно представить, что я там перенес… Хотя мне пришлось много тяжелее тебя…

Сириус глядел на сидящего перед ним тридцати летнего мужчину в теле ребенка, на человека, прошедшего через ад Азкабана, куда его отправил Дамболдор. Он чувствовал, что это правда, с первого до последнего слова. Глаза, смотрящие на него, не были глазами мальчика, это были глаза взрослого человека, который очень многое пережил. Решимость царила в его глазах, решимость добиться своих целей.

— Чего же ты хочешь, Гарри? — проговорил он.

— Чего я хочу? Я хочу всего, я хочу добиться от этой жизни лучшей доли, чем мне была уготована! Я хочу счастья, больше, чем мне довелось испытать в прошлый раз. Я хочу жить так, как желаю я, а не кто–либо другой. Я хочу мстить, хочу увидеть животный страх, осознание конца и ярости от собственного бессилия во взгляде этой красноглазой рептилии перед тем, как я убью его. Я хочу увидеть шок и потрясение в глазах этого старого маразматика, когда он поймет, что его Золотой Мальчик переиграл его, страх, когда он поймет, что я сильнее его и Волдеморта, и что светлым меня уж точно не назвать. Я хочу многого, и я всего этого добьюсь!

— Почему ты не сказал мне сразу? Почему ты скрывал это? Зачем ты стирал мои воспоминания? Да знай я, я бы…

— Что ты бы? — прервал его собеседник, — а, знаю, ты бы помчался к директору и сказал ему все, что он заслуживает? А потом тебя бы признали сумасшедшим, а Дамболдор, поняв, в чем дело, взялся бы за меня. Пойми меня, Бродяга, я хочу кроме всего прочего, перевернуть мир с ног на голову, а тут нужна расчетливость. А расчетливость, право, не числится среди твоих сильных сторон, как и хладнокровие…

— Ты не похож на отца… — прошептал Мародер.