Презумпция невиновности (СИ) - "feral brunette" Страница 10

Гермиона взяла зелье и незаметно вздохнула, осознавая всю бессмысленность происходящего. Но ей очень не хотелось обижать старичка, поэтому она поднесла флакончик к носу, и ничего. Она не почувствовала абсолютно ничего, словно это была самая обычная вода, и то казалось, что и та имеет какой-то запах.

Она заметила, как Саламандер-старший выжидающе смотрел на неё и ждал, пока девушка озвучит, чем пахнет любовное зелье. Гермиона вдохнула ещё раз, но опять ничего не почувствовала.

— Я чувствую новые книги и чёрный шоколад, — она на ходу вспоминала, что ей нравится в обычной жизни. — И дождь…

— Молодёжь, — расстроенно протянул старик. — Вы в погоне за деньгами и карьерой забываете об истинных ценностях этого бренного мира.

Гермиона считала мистера Саламандера своим самым настоящим учителем и наставником, который, сам того не осознавая, многому её научил. Не зря она верила в то, что случайности совсем не случайны, и та встреча с Рольфом не была таковой. Где бы она сейчас была, если бы не это семейство? Скорее всего, Гермиона просиживала бы очередной вечер в излюбленном клубе.

Она позволила себе отсрочить прощание на полчаса и сделала глоток чая. Порой наступали те минуты, когда ей вовсе не хотелось покидать стены этого дома и, уж тем более, не хотелось возвращаться в свою холодную и пустую квартиру. Девушка прекрасно осознавала, что её там ждёт.

— Спасибо за этот чудный вечер, — девушка тепло улыбнулась на прощание. — До встречи, мистер Саламандер.

— Не забывай старого, — рассмеялся мужчина. — Я всегда рад тебе.

— Это взаимно, — она обняла его и аппарировала, помахав на прощание Рольфу, который стоял у деда за спиной.

Она снова оказалась в своей квартире. Она снова одна. Одна снова наедине со своей кровавой мечтой. Так было уже много лет.

Гермиона уснула на диване, не снимая платье и не натягивая на себя плед. В эту ночь ей снова приснится сон, который заставит на утро опустошить свой желудок, и почувствовать горький привкус на сердце.

Она сидела за столом, открывая по очереди все коробки с едой, которые заказала час назад. Именно за это Гермиона любила мир маглов — ты просто можешь заниматься своими делами, пока какой-то парнишка готовит твою лапшу на другом конце города.

Сегодня она остановилась на японской кухне, которую обычно обходила стороной, но сейчас ей хотелось сырой рыбы, а не привычных овощей. Гермиона открыла первую картонную коробку, в которой должны были быть роллы с сёмгой, но там оказалось бьющееся человеческое сердце. Девушка ухмыльнулась и прочитала маленькую записочку, прикрепленную к коробке: «Сердце Драко Малфоя в собственном соку».

Гермиона хищно облизнулась и услышала стон, доносящийся из-под стола. Она наигранно закатила глаза и посмотрела вниз, раздвигая ноги. Почему-то парень был ещё жив, хотя она видела его сердце прямо перед собой.

— Ты никак не сдохнешь, — прохрипела девушка. — Сколько раз тебе должны вырвать сердце, чтобы ты наконец-то сдох. Ответь мне, Малфой!

Но в ответ только мычание и никаких внятных слов. Грейнджер потянулась за коробкой и с пренебрежением вывернула её содержимое на парня, наблюдая за тем, как тот задыхается из-за обилия крови, которая попала ему в рот. Она упивалась этим зрелищем — её любимым зрелищем — окровавленный Малфой.

Гермиона схватила со стола нож, крепко сжав его в правой руке. Она опустилась на колени, подползая к парню. В её глазах столько ненависти к нему, что можно с лёгкостью вспыхнуть от этих чувств. В одно движение девушка вспорола ему шею, попутно задев какие-то вены. Малфой пытался отдалиться от неё, но это её сон, и только она им управляла.

Грейнджер нанесла ещё один удар и почувствовала, как её глаза намокли, а перед ней теперь были только тела её родителей. На её руках оказалась кровь отца, а Малфой просто пропал. Она открыла глаза и заметила перед собой умирающего отца, который тихо шептал:

— Это не сделает тебя счастливее. Отпусти всё это, моя милая.

— Я не могу, пап, — Гермиона откинула в сторону нож и бросилась обнимать умирающего отца. — Это он сделал. Он убил вас — отнял вас у меня. Он убил меня.

— Мы любим тебя, девочка, — из последних сил прохрипел мистер Грейнджер. — Мы хотим, чтобы ты была счастлива. Сделай шаг вперёд…

— Нет! — она проснулась посреди ночи, задыхаясь от накатывающего страха.

Ей ни разу так и не удалось убить Малфоя во сне, потому что сон отшвыривал её в родительский дом, к умирающим родителям. Она не знала, сколько понадобится лет, чтобы сделать тот самый шаг, о котором всегда просил её отец. Иногда она думала, что не хватит и девяти жизней, чтобы научиться просто жить.

Гермиона стала пленницей своего кошмара.

Часы показывали начало четвертого утра, и она бессильно выдохнула. Через несколько дней её День рождения, и она не солгала Рольфу, когда сказала о том, что хочет пригласить к себе Рона и Гарри. Чтобы немного отвлечь себя от привычного жуткого сновидения, девушка решила прямо сейчас написать письмо-приглашение.

Её платье помялось, а прическа распалась. Гермиона подошла к рабочему столу и потянулась к бумаге, зацепившись на секунду взглядом о свою импровизированную «новостную» доску с множеством вырезок. Она каждый день обещала себе её выбросить, но рука так и не поднялась. Вместо этого, там добавлялись лишь новые статьи, колдографии и заметки.

Вряд ли кто-то, кроме самой Гермионы, смог бы разобраться в этом бесконечном лабиринте из странных записей, но когда-то наступит тот день, когда каждое написанное там слово воплотиться в жизнь. А пока что девушка достала из ящика лист бумаги и обычную шариковую ручку.

Она не заметила, как за написанием длинного письма прошёл остаток ночи, и в квартиру понемногу начали проникать солнечные лучи.

— Я невозможно скучаю, — прошептала Гермиона и поцеловала конверт.

Ей хотелось верить в слова Ньюта Саламандера. Ей хотелось верить в то, что её сердце чисто и невинно, и способно на любовь.

Но чернота, поселившаяся в ней ещё в августе 1998-го года шептала совсем об ином. Любовь не стала привилегией её сердца.

========== Глава 4 ==========

Не стоит пытаться избавиться от воспоминаний, надо научиться жить с ними.

Май, 2008.

Она вдоволь насмотрелась на мимо проходящих людей. С лёгкой небрежностью девушка достала из кошелька несколько купюр, оставив официантке на «чай», и вышла на улицу под проливной дождь. Гермиона не смогла сегодня найти свою долю спокойствия даже в излюбленной кофейне. Что-то сильно тревожило её, выворачивая душу наизнанку.

Ей казалось, словно она пытается куда-то убежать, но силы были на пределе, а лёгкие не справлялись с поставленной задачей. Девушка не понимала, что с ней творится в последние дни, но даже физическое самочувствие желало лучшего.

Её шёлковое синее платье вмиг промокло, но Гермиона брела по верно намеченному пути, не обращая на это внимания. Она уже примерно догадывалась, что ей скажет Скарлетт, но тем не менее, не сменила задуманный маршрут. Её очередной внезапный визит уже вряд ли удивит миловидную Скарлетт Питерс, которая привыкла к своей спонтанной пациентке — Гермионе Джин Грейнджер.

В этом году май выдался довольно дождливым, но при этом очень тёплым. Порой казалось, что частые дожди помогали смыть с людей весь тот негатив, что успевал накопиться на их плечах. Гермиона не была поклонницей такой погоды, но всё же находила что-то притягательно очаровательное в ней.

Квартира Скарлетт, она же — её офис, находилась в квартале от кофейни, и девушке понадобилось всего десять минут, чтобы добраться к нужной двери. Она настойчиво постучала, точно зная, что Питерс примет её. Всегда ведь принимала.

— Гермиона? — невысокая брюнетка посмотрела на Грейнджер, приспуская очки на нос. — Почему же я не удивлена?

— Можно? — она не стала дожидаться внятного ответа. — Я была недалеко, вот и решила заглянуть к тебе.

— Неужели дело только в том, что ты снова оставила сто долларов чаевых за чай, который стоил двенадцать? — Скарлетт захлопнула за ней дверь. — Что случилось?