Бастард из Центра Мира - Юрий Корчагин Страница 10

Помимо несложной работы, начал я и тренировки, никаких сверхнагрузок: побегать немного больше по периметру оранжереи или помахать найденной палкой, к которой было привязано несколько камней для утяжеления. Как-то перенапрягаться я не собирался, всё же, как правильно готовить детское тело к будущим нагрузкам я прекрасно знал, благо, опыт воспитания нескольких поколений воинов у меня есть.

Заодно проверил я и свои магические возможности, тоже без лишнего фанатизма, прекрасно понимая, чем грозит перенапряжение в моём возрасте. И что я могу сказать по поводу магии — она стала даваться мне одновременно легче и сложнее. Легче, потому что пропал какой-то внутренний барьер, который мне каждый раз приходилось преодолевать, творя простейшие заклинания, теперь мана лилась по моему телу намного свободней. Сложность же была в том, что сама магия в Голарионе была абсолютно другая. Если в Нирне она была подобна чистой воде, которая текла легко и естественно, то в новом мире она больше похожа на патоку, она всё так же текла по условным каналам, но медленней и неохотней. Ну а ещё руны, на освоение которых я потратил несколько десятков лет прошлой жизни — они не работали. Чтобы я не делал, ни запитывание рунной вязи своей кровью, ни маной, не работало, а так как не работали руны, то и про проведение простейших ритуалов не шло никакого разговора.

Таким образом, через несколько недель после своего пятилетия я полностью определился со своими нынешними возможностями. Тело само по себе было условно обычным, ни ускоренного роста, ни повышенной физической силы, лишь большая гибкость и самую малость усиленная регенерация, польза от которой была только в более быстром восстановлении после физических нагрузок. Были у меня, конечно и отличительные признаки, такие как светящиеся серебристым светом глаза, которые при этом отлично видели при минимальном освещении, ну и чёрные как безлунная ночь волосы, в которых периодически вспыхивали серебристые искорки. Лицо было обычным, слегка вытянутым и с явным налётом некого аристократизма, как сказали бы люди благородных кровей — видна порода, хотя, большинство женщин и девушек, которые так любили тискать моё тщедушное тельце, постоянно приговаривали, что я выросту красавчиком.

С магическими возможностями всё было немного сложнее. После недолгой адаптации и, так сказать, настройки на новый мир, мне удалось воспроизвести кое-что из своего скудного арсенала заклинаний. Слабенькие потоки молний, огня и холода получились почти с первого раза, как и самолечение. Телекинез потребовал кое-какой тренировки, как, собственно, и простейший светляк. С лечением ближнего пока вышел небольшой затык — рядом со мной не было тех, кому требовалась такого рода помощь, но я был уверен, что лечить кого-то кроме себя у меня всё же получится, ведь заклинание, когда я его поддерживал, исправно посылало в пустоту целительную энергию. Сотворить что-то более сильное у меня не получалось. Даже простейшие плетения, такие как огненная стрела или дубовая кожа, буквально рассыпались в пространстве передо мной. Эх, жаль рядом нет Изабеллы, которая точно бы разобралась, что к чему.

Увлёкшись определением своих новых возможностей, я как-то совсем забыл, что живу пусть и в достаточно большом храме, но всё же под постоянным присмотром. Однажды, когда я в очередной раз пытался определить количество имеющейся у меня маны, путём поддерживания в воздухе табуретки с помощью теликинеза, мои потуги заметила Хильда, вошедшая в мою комнату.

— Эрик, пойдём скорее… — хотела что-то сказать моя новая мать, хотя скорее бабушка.

Поняв, что отвертеться от разговора после того как меня застали с висящей в воздухе табуреткой не выйдет, я решил не сопротивляться.

— Бабушка Хильда, я… — начал я придумывать, как объяснить то, чем я занимался.

— Ты такой молодец! — в мгновение ока преодолев разделяющее нас расстояние, пожилая дворфийка подхватила меня на руки и оторвала от пола, — Надо срочно разбудить этого старого пердуна.

Не слушая никаких пререканий, Хильда тут же подхватила меня подмышку и побежала в обсерваторию, где в это время как раз должен был готовиться к наблюдению за звёздами второй постоянный обитатель храма. Болтаясь в сильных руках дворфийки, я ничего не делал, всё равно вырваться из её захвата у меня бы не получилось. Наше с Хильдой появление на верхнем этаже обсерватории было эпичным, бывшая искательница приключений, чуть не сорвала с петель тяжёлую дверь, с грохотом вломившись в обитель старого эльфа.

— Каэль, бесполезный ты нахлебник! — найдя взглядом сидящего за рабочим столом эльфа, Хильда тут же направилась к нему, — Давай, заканчивай то, чем ты там занимался и смотри что может Эрик!

Удерживая меня на вытянутых руках, дворфийка несколько раз тряхнула меня, видимо надеясь, что я, таким образом, точно сотворю какое-нибудь заклинание. Сам Каэль почти никак не отреагировал на развернувшуюся перед ним сцену, лишь аккуратно положил на стол чертёжный инструмент, и начал рассматривать меня. Было такое ощущение, что он сейчас напряжённо пытается вспомнить, кто я такой и откуда взялся, отчего морщины на его лбу стали ещё глубже.

— Хм, — задумчиво протянул эльф, — он что-то может?

— Конечно! — тут же отозвалась Хильда, — Когда я зашла позвать его на вечернюю молитву, то увидела, как он поднял в воздух табуретку!

— Действительно? — самую малость оживился Каэль, отчего его полностью чёрные глаза открылись чуточку шире, — Интересно, в двадцать лет научиться осознано использовать магию — это показатель таланта.

— Ему пять, древняя ты развалина, — возмущенно произнесла дворфийка, — Эрик, давай, покажи, что ты делал, перед тем как я вошла.

Понимая, что шифроваться уже поздно, да и бессмысленно, я усилием воли поднял в воздух свиток лежащий на столе перед Каэлем. Всё получилось просто прекрасно, лёгкий свиток сделал несколько кругов над столом эльфа, после чего был аккуратно возвращён на место.

— Да, действительно, — пробормотал себе под нос Каэль, — талант, и в таком возрасте… ты умеешь что-то ещё, дитя?

Немного подумав и решив, гулять так гулять, я решил показать всё что могу, хуже не будет, а поучиться у опытного волшебника дорогого стоит.

— Бабушка Хильда, ты можешь меня опустить, — задал я вопрос, в надежде наконец оказаться на полу.

— Конечно, дорогой,