Сергей Волков - Лёд и пламень Страница 12

Шагая по мягкой траве вдоль сверкающих на солнце рельсов, Маруся вертела головой, рассматривая те уголки Зеленого города, которые она еще не видела. Между сосен девочка заметила странное сооружение — какие-то полупрозрачные кубы и цилиндры, опутанные трубами. Перед закрытыми дверями краснела большая вывеска: «Биогенератор. Опытный образец. Посторонним вход категорически запрещен!».

Любопытство едва не стоило Марусе жизни. В похожей на разобранный исполинский кубик Рубика школе зазвенел звонок, и на большую лужайку перед ней высыпало множество ребят. Все вокруг моментально наполнилось шумом голосов, трелями гаджетов, визгом и смехом

Невидимая Маруся в этот момент как раз завернула следом за рельсами, огибая молодой ельник и совершенно не обратила внимание — и не услышала! — дребезжащий трамвай. Он накатывал сзади, и девочка успела увернуться буквально за секунду до того, как красно-желтый вагон сбил бы ее.

— Для разведчицы ты слишком беспечна, — проворковала в наушнике Исинка.

— Сама знаю, — прошипела ошарашенная Маруся, поднимаясь с травы. — Вот повешу сейчас комм на спину и будешь следить, что там сзади.

Трамвай остановился возле школы. В него набилось множество младшекласнников, и сделав круг, звенящий вагон повез их обратно, в жилой сектор города.

— Тогда я не смогу предупредить тебя об опасности, которая будет впереди, — спокойно сказала Исинка.

Маруся вспомнила, что все их словесные баталии неизменно заканчивались победой искусственного интеллекта, и с досадой закусила губу. Так, в молчании, они и дошли до черного зева тоннеля, ведущего в бункер.

Идти в кромешной темноте Марусе было страшновато. Она, эта самая темнота, казалась живой, дышащей, наполненной шорохами, скрипами и эхом от звуков падающих капель воды. Под ноги то и дело попадались какие-то выбоины, железные балки, просто камни. Если бы не Исинка, которая включила на камере режим ночной съемки и постоянно предупреждала Марусю об опасности, девочка бы давно заработала ушиб, вывих или перелом.

Красноватые отблески огней на конечной остановке трамвая она заметила минут через пятнадцать после того, как вошла в тоннель. До логова Бунина осталось всего ничего. Маруся, стараясь наступать на носки, чтобы не шуметь, вдоль бетонной стены тоннеля подкралась к платформе, заваленной всяким мусором. В темноте громоздились непонятные механизмы, копия картины Айвазовского упала с гвоздя да так и лежала в пыли. Пенопластовый динозавр с отломанной лапой печально смотрел на девочку нарисованными глазами.

— Привет, — прошептала ему Маруся. Ее бил озноб — то ли от того, что в подземелье было прохладно, то ли на нервной почве.

— Здесь могут находиться устройства слежения, улавливающие малейшие звуковые колебания, — прошуршала Исинка. — Не очень разумно в таких условиях вслух приветствовать муляж хищника, жившего в начале триасового периода.

— Ох, как же ты меня достала, — вздохнула Маруся, приближаясь к старинному телефону. Бунин, чтобы открыть секретную дверь, набирал на нем комбинацию цифр. Каких — Маруся, естественно, не помнила. Она остановилась перед аппаратом в нерешительности.

— Исинка…

— Недостаточно информации, — тут же ответил искусственный интеллект.

— Ты же умная. Как открыть дверь?

— Недостаточно информации.

— Заладила… как автоответчик!

— Тихо! Замри!

Маруся не успела ничего сказать. Она удивленно вскинула голову, и тут в бетонной стене прорезалась узкая щель. Из нее хлынул поток света. Девочка застыла в двух шагах от открывающейся потайной двери. Если бы не Богомол, Марусю сейчас было бы видно, как на ладони.

— И все же, Носов, я настойчиво рекомендую тебе подумать, — прозвучал в тишине подземного ангара такой знакомый и такой ненавистный голос.

Маруся вздрогнула. Бунин. В светящемся прямоугольнике дверного проема возникли два силуэта. Точно, один принадлежал Бунину, а второй, сутулый — Носу.

Профессор сердито выговаривал своему ученику:

— Поверь, эта взбалмошная мадмуазель Гумилева не стоит таких жертв. У тебя большое будущее, ты талантливый парень.

«„Взбалмошная мадмуазель Гумилева“ — это я», — поняла Маруся — и ничего не поняла. В чем дело? Чем так недоволен Бунин?

— Степан Борисович, — попытался тем временем перебить профессора Носов. — Понимаете, я вот считаю…

— Помолчи! — раздраженно бросил Бунин. — Ты сейчас находишься в классическом положении молодого ученого, еще не научившегося ставить дело, которому служишь, выше личного.

— Но Степан Борисович…

— Никаких «но», Носов! Никаких! Наука — дама ревнивая, она соперниц не терпит. Да и какая тут соперница, право слово? Смех один. Между прочим, эта девчонка, как я успел заметить, не обратила на тебя ровно никакого внимания. Скорее уж она благоволила нашему Илье…

Носов вскинул голову, резко выкрикнул:

— Это не ваше дело!

— Молодой человек! — повысил голос и Бунин, переходя на официальное «вы». — В общем, мне надоело вас уговаривать. Кстати, прошу отметить — я мог и вовсе не вести с вами никаких душеспасительных бесед, а просто взять Орла и… Ну, вы поняли. Поэтому извольте получить ультиматум: если до вечера вы не вернетесь к работе, я отчислю вас из группы… И вообще — отчислю к чертовой бабушке! Все, Носов, идите и думайте. Крепко думайте. До Зеленого города доберетесь на моей биотопливной моториссе.

Носов хотел что-то ответить профессору, но встретившись с ним взглядом, только махнул рукой. Едва не столкнувшись с застывшей без движения Марусей, парень прошел к краю платформы и рухнул на сидение не замеченного девочкой ранее странного экипажа. Это была помесь мотоцикла и дрезины. Носов нажал кнопку, тихонько заурчал двигатель и моторисса сорвалась с места. Из-под колес вылетело несколько искр, пятно света от фары скользнуло по бетонной стене тоннеля, и секунду спустя ангар опустел.

— Вот же дурень! — с чувством, смачно произнес Бунин вслед своему ученику. Маруся еле сдержалась, чтобы не рассмеяться — уж очень вот этот, истинный Бунин отличался от того благообразного ученого мужа, что еще несколько секунд назад вразумлял Носова.

«А ведь Нос ругался с профессором из-за меня», — подумала Маруся и на душе у нее потеплело.

Бунин, уже идущий к двери, неожиданно остановился. Видимо, Маруся все же издала какой-то звук, настороживший профессора. Сдвинув очки на кончик носа, он внимательно осмотрелся. Когда глаза Бунина встретились с глазами девочки, она похолодела от ужаса, вспомнив, что среди прочих предметов у профессора имеется Спрут, позволяющий видеть другие фигурки.

«Вот и все. Сейчас он засмеется и скажет: „Ну что, мадмуазель Гумилева, ты проиграла“. А потом… — Маруся зажмурилась. И тут же новая мысль сверкнула у нее в голове: — Глаза! У него нормальные глаза!»

Это было правдой. Бунин в настоящий момент не имел при себе предметов — наверное, оставил их все в своем секретном убежище. Профессор потоптался на месте, вздохнул, проворчал под нос что-то о старом параноике и двинулся к двери. Едва только очертания его приземистой фигуры исчезли, Маруся на цыпочках двинулась следом. Она успела проскользнуть в проем до того, как бетонная створка закрылась. Сердце гулко стучало в ушах, отчего-то безумно зачесался нос.

«Это нервное», — подумала девочка. Она остановилась на пороге стерильно-белой комнаты, в которой уже была однажды. Три дня назад. Или шесть?

Задумавшись над парадоксами путешествий во времени, она пропустила момент, в который профессор активировал сенсорный экран и набрал код вызова.

— Здравствуйте.

— И вам не хворать, — пробулькал искаженный специальной программой-шифратором голос. — Итак, вы не сумели…

Бунин неожиданно засуетился, начал оправдываться:

— Понимаете, это невозможно. Он выходил в прямой эфир с движущегося объекта и мы могли промахнуться. Вы же понимаете, что станет с человеком, оказавшимся без скафандра в безвоздушном пространстве в трех десятках километров над лунной поверхностью, да еще и на теневой стороне?

— Понимаю. Но это не снимает с вас вины. Впрочем, за это вы ответите позже. Стало быть, переходим к «плану Т».

— Это очень рискованно, — замялся Бунин. — При всем, как говорится, честном народе, в прямом эфире…

— Вы забыли, какой на кону куш, — булькнул собеседник профессора. — Или вас уже не интересует возможность стать ГЛАВНЫМ специалистом по изучению наших зверюшек? ГЛАВНЫМ на планете, Бунин!

Маруся не видела экрана и лицо человека, с которым общался Бунин, оставалось для девочки загадкой. Любопытство, как известно, не порок. Тем более для разведчицы. И Маруся сделала шаг вперед.

— Не шевелись, — прошипел в наушнике голос Исинки.