E-light - Виртуоз Страница 12

«… что думает об этом невеста юного Малфоя мисс Паркинсон… Люциус Малфой… дочь мистера Поттера и его жены Джиневры Уизли… нашим читателям, должно быть, интересно, как относятся магглы к гомосексуализму…»

- Может, тебе лучше уйти, а я скажу, что ты заболел? - предложил Зик.

Его голубые глаза с сочувствием и болью смотрели на напарника.

- Нет, - проговорил Гарри, вскидывая голову и странно улыбаясь.

Зику не понравилась эта улыбка. Он не любил, когда глаза у друга из сияющих становились тускло-зелеными, как пыльное бутылочное стекло. Это говорило о том, что Поттер находится в крайней степени бешенства.

- Нет. Если я уйду, это будет похоже на бегство. А мне не от кого бежать и нечего бояться.

Всегда, сколько себя помнил, Гарри был человеком света. И ночные похождения в каменных хогвартских коридорах ничего не меняли: ночь была удобным временем для обделывания дел. И только.

По-настоящему жил, работал, фонтанировал идеями и выплескивал энергию Гарри днем. Но после двадцати лет в нем что-то сдвинулось и изменилось.

Может, виной тому был ненормированный рабочий день: работать в аврорате могли до полуночи, зато никто не требовал от авроров поголовной явки к девяти утра, может, годичное увлечение Интернетом.

Никто не верил, что Гарри и Джинни после полутора лет брака расстанутся окончательно; в это не верил и сам Гарри.

Он знал, чем занять то время, в течение которого они должны были пожить отдельно и принять решение о своих отношениях. В Норе не было компьютера: маггловская техника не работала в доме, насквозь пропитанном магией. Электроника и микросхемы начинали сходить с ума, и любой прибор, в конце концов, ломался.

Поэтому в предоставленной ему Министерством пустой казенной квартире Гарри первым делом установил компьютер, поставил выделенку и - провалился. Сеть властно затягивала его в свою ячею: он пришел в восторг от сотен незнакомых ников, о которых не знал ничего и которые не знали ничего о нем, от форумов, куда каждый день можно было являться с новым именем, оттого, что он был существом с тысячью лиц - и одновременно безликим, как сам Интернет.

Сеть дарила самое дорогое, чего никогда не было у Гарри, Избранного и отмеченного шрамом, связанного долгом и Пророчеством по рукам и ногам; она давала свободу.

«Это Интернет-зависимость, - говорила Гермиона, заявлявшаяся в квартиру Гарри, чтобы проверить, как поживает вынужденный холостяк. - Гарри, это л е ч а т».

На столе, где стоял черный плоский жидкокристаллический монитор, громоздились пустые коробки из-под пиццы и открытые банки с выдохшимся пивом.

Гарри пожимал плечами, с нетерпением дожидаясь момента, когда за Гермионой взметнется каминная пыль.

Ему понадобился почти год, чтобы вынырнуть из виртуального пространства смайликов и ников, одиннадцать месяцев на то, чтобы понять: человек всегда одинок. Иногда кто-то присоединяется к тебе на твоем пути, но это только краткий миг.

Реальный мир за это время безвозвратно изменился. Как сказал бы Роланд у Стивена Кинга - он «сдвинулся». И все, что заботило Гарри в этом измененном мире - это Роза и Темная Башня.

Он достиг своей темной башни, когда убил Волдеморта и выиграл для волшебников эту войну. Но Розу он не получил; и жил, как пассажир в кафе при вокзале, в смутном ожидании того, что что-то должно в его жизни произойти. Что-то должно случиться.

Теперь, сидя за своим столом над думосбором и папками с отчетами, Гарри спрашивал себя: это ТО? То самое?

То, ради чего стоит бороться, чему можно посвятить всю оставшуюся жизнь, для чего не жаль отдать даже сердце?

Такие вопросы не решались в одиночку.

Гарри пересек пустой кабинет (Мэдривер все-таки поехал к Снейпу) и присел перед камином.

- Дипломатический корпус, кабинет №8.

Секретарь, увидев его лицо, моргнула от неожиданности и улыбнулась - всё понимающей и оттого неприятной улыбкой:

- Дипломатический корпус, чем мы мо…

- Мне Драко Малфоя, пожалуйста, - перебил ее Гарри, решив игнорировать реакцию людей на скандал, связанный с тем, с кем он спит в одной кровати.

- Э… я очень сожалею, но его нет. Он ушел с утра, сказал, что у него семейные проблемы. Что-нибудь передать?

- Он не сказал, когда вернется?

- К сожалению, нет.

- Понятно, спасибо, - пробормотал Гарри, - извините…

Гарри сел за стол и уставился перед собой. Нужно было что-то делать: писать отчет о вчерашних допросах, выдвигать следующую рабочую версию, ехать трясти Снейпа, наконец… Но мысли, среди бела дня всегда напоминавшие греющихся на солнце ужей - ни одну за хвост не ухватишь, теперь и вовсе кружились только вокруг личной жизни.

Роем злобных черных ос.

Ему нужно было поговорить с Драко прямо сейчас, и Гарри проклинал Малфоя, ушедшего с работы домой. Он не мог заняться семейными неприятностями вечером?

Связываться с Малфой Мэнор Гарри не решался: скорее всего, он только подольет масла в огонь. Вряд ли это будет кстати - врываться с вызовом по каминной сети прямо посреди семейной сцены. Люциус Малфой, Нарцисса Малфой, юный Малфой и, может быть, Панси Паркинсон. И писк домового эльфа, раз за разом прищемляющего себе пальцы дверью:

- Мастера Драко вызывают… Гарри Поттер из аврората.

Гарри наклонил лицо к думосбору, стиснул зубы. Он займется своей работой, чего бы ему это ни стоило.

Вытащить из головы нужные воспоминания оказалось непросто, аврору постоянно хотелось встать и пройтись по кабинету, заложив руки за спину. А лучше ходить, ходить и ходить, пока от усталости не начнут подгибаться ноги.

Гарри выложил в чашу только воспоминания о Лестрендже, как в позеленевшем пламени камина проявилось лицо Рона.

- Привет, - напряженно проговорил тот, окинув взглядом кабинет. - Ты один?

Гарри захотелось стукнуться лбом о стол, но он аккуратно отодвинул думосбор с папками в сторону и сказал:

- Здравствуй. Давно не виделись.

- Послушай, - начал Рон смущенно, но решительно, словно сидел на приеме у Гермиониных родителей, и ему должны были выдрать зуб, - это же неправда, да? То, что пишет эта склочница Скитер?

- Ты насчет какой части: той, где мы спим с Малфоем, или где говорится о великой и вечной любви?

Лицо Рона исказилось, он неверяще произнес:

- Гарри!

И тут возбуждение, раздражение, смешанные с яростью и злостью, и таким унизительным чувством бессилия - сложный коктейль, которым можно было взорвать любой свинцовый котел, прорвались наружу, и Гарри с убийственной холодностью выплюнул:

- Да! Гарри Поттер. Приятно познакомиться! Что ты еще скажешь, Рон? Кроме, разумеется, того, что я совершаю ужасную ошибку, и ты теперь во мне разочарован?

- Ты и Малфой… Но это же… - Рон не находил слов.

Он тряс головой, кривил рот, часто моргал, не в состоянии принять эту дикость, не в силах примириться с ней.

- Но это… просто… дрянь какая-то! - выкрикнул он. - Ты, Гарри, с катушек слетел!

- Я и не ждал, что ты меня одобришь, - устало сказал Гарри. Приступ злости прошел, и на смену пришла тоска: придется все-таки разговаривать с друзьями, объяснять и объясняться… но позже. Позже. - Давай отложим наш разговор по душам. Я на работе, - не дожидаясь ответа, Гарри взмахнул палочкой, заблокировав камин.

Сначала работа.

Затем Драко - им нужно бы для начала все выяснить.

И уж потом все остальное.

Гарри так резко выдрал следующее воспоминание, что голова отозвалась острой болью. Аврор поморщился и уткнулся лицом в ладони, готовый взвыть оттого, как складывается - точнее, не складывается сегодняшний день.

Зик Мэдривер вернулся в три часа дня. За это время Гарри вызвал к себе начальник - аврор хмуро сказал, что даст все объяснения на общеаврорском собрании, традиционно устраивавшемся где-то за неделю до Рождества, а отчет он уже пишет; и раз пятнадцать заглянули ребята из соседних отделов - им Гарри отвечал то же.

Аврор поднял глаза от пергамента, на котором принципиарное перо выводило: «… вампиры высасывают из жертвы небольшое количество крови, однако вампиры, отличающиеся человеческой жестокостью, могут оставить жертву беспомощной, связанной или оглушенной. В этом случае яд, содержащийся в вампирьих клыках и предназначенный для анестезии, а также препятствующий свертыванию крови, не дает ране закрыться. Неподвижная жертва может умереть от кровопотери. (Обычно умирают только пьяницы на кладбищах, да и то от переохлаждения - зачеркнуто).

У вампиров сильно развит инстинкт присасывания - они не могут оторваться от выбранной жертвы, пока не напьются вдосталь. Возможно, вампир с человеческими эмоциями способен преодолеть этот инстинкт. Объяснения, почему вампир, убивший Брэстеда и Вултона, не стал пить кровь, пока нет.

Возможно, он настолько социализировался, что испытывает отвращение к крови человека…»

- Как? - кратко спросил Гарри, следя за тем, как Мэдривер раздевается и вешает покрытый тающими снежинками плащ в шкаф.