Heiko2003 - The Way of the Warlock Страница 13

— Да, — согласилась Гермиона, — а я кто для тебя?

— Вечно раздражающий книжный червь, — отшутился юноша, но, увидев вытянувшееся лицо девушки, быстро исправился, — нет, конечно, ты моя старшая сестра.

И тут… Джинни подсела слева, справа примостилась Тонск. Открывшийся дар эмпата обрушил на Поттера лавину чувств — любовь метаморфини и… любовь младшей Уизли. Гарри судорожно вздохнул, ничего хорошего их столкновение не сулило.

— Так что я хочу увидеть? — как ни в чём ни бывало поинтересовалась Джинни.

— Мои тату.

— Их много?

— Не то чтобы много, но не одно — уж точно.

— Ух ты! Конечно, я хочу на них посмотреть! — воскликнула девушка.

— А я? — подхватила Тонкс.

Поттер повернулся к ведьме:

— А ты будешь хорошей девочкой и отправишься спать. Всю ночь не смыкала глаз, охраняя меня. Тебе нужен отдых.

Волшебница надулась, а Ремус тихонько усмехнулся.

— Отлично! Показывай своим друзьям! Я‑то думала, что ты считаешь и меня своим другом, но нет! Я иду спать! — Тонкс выскочила из–за стола и пулей вылетела вон.

— Ну и характер, — вздохнул Гарри, обращаясь к озадаченным ребятам. — Лучше пойду извинюсь. Кажется, у неё была тяжёлая ночь, — и юноша, мельком взглянув на Грюма, волшебный глаз которого снова застрял в одном положении, двинулся вслед за метаморфиней.

— Гарри, ты должен убедить её, что она наш друг, — напутствовала его Гермиона.

Не успела дверь захлопнуться за спиной Поттера, как Тонкс прильнула к нему с яростным поцелуем.

— Стерва, — рассмеялся Гарри.

— Сам не лучше, — хмыкнула она, закрывая рот любовнику новым поцелуем.

— Неужели ты, аврор, забыла про волшебный глаз Грюма?

Тонск побледнела и сделала шаг назад:

— О, нет!

— Успокойся! Я‑то не забыл. Его опять заклинило. Но мы всё же должны быть осторожны. Кстати, Гермиона настаивает, что ты наш друг и имеешь те же права, что и другие. Так что, присоединяйся к нашей тёплой компании. А вечером мне надо будет поговорить с тобой и с Ремусом.

— О чём?

— Есть тема.

— Мерлин, очередной сюрприз? — простонала Тонкс.

— Потом. Всё потом. Отдыхай, тебе правда надо отдохнуть, — Гарри чмокнул ведьму и ушёл, оставив её наедине со своими мыслями и догадками.

— А может он и прав, — пробормотала она и, едва добравшись до кровати, провалилась в глубокий сон.

Поговорив с Тонкс, Поттер вернулся на кухню и, в первую очередь, проверил направление взгляда глаза Грюма — тот был повернут в ту же сторону, что и перед уходом Гарри. Успокоившись, юноша уселся рядом с Люпином.

— Уложил её в постель? — с улыбкой спросил Ремус.

— Да, — ответил Гарри, — ревнуешь?

— Может быть.

— Что, я должен отвести в постельку и маленького волчонка, — осклабился Поттер.

— Ты, маленький… — начал Люпин.

Гарри среагировал мгновенно: волшебная палочка тут же оказалась у него в руке.

— Soporus! Спокойной ночи!

Оборотень уснул раньше, чем его голова коснулась стола. Друзья уставились на юношу.

— Тебе же нельзя колдовать! — в ужасе воскликнула Гермиона. — Тебя опять вызовут на судебное разбирательство, и теперь уж ты так просто, как в прошлый раз, не отделаешься.

— Не-а! — лениво протянул Гарри, поигрывая палочкой.

Время шло, все молча ждали сову, но она так и не прилетела.

— Мы можем использовать магию? Классно! — обрадовался Рон.

— Нет, — осадил его Гарри, — но здесь постоянно живут взрослые волшебники, и дом настолько пропитан магией, что иногда можно.

— Неплохо, Поттер. Но я бы не советовал больше так делать, — прорычал Грюм.

— Он напросился, — извиняюще развёл руками подросток.

— Ты собираешься его будить? — забеспокоилась Молли.

— Собираюсь, собираюсь, — проворчал Гарри и, взяв кружку с водой, протянул её Грюму, сидящему рядом с Ремусом, — не будете ли вы так любезны?

Грозный Глаз криво усмехнулся и вылил воду на голову Люпина, от чего оборотень вздрогнул и проснулся:

— Гарри Джеймс Поттер! Ты заплатишь за это!

— Я что? Я ничего. Я только выполнил твою просьбу, — сказал Гарри, придав лицу невинное выражение.

— Истинный сын Джеймса, — простонал Ремус.

— Точно! Сын одного мародёра и крестник другого. Так что будь осторожен со своими желаниями, — скорчил рожу юноша.

Друзья с непониманием переводили взгляды с него на оборотня, который печально склонил голову, и обратно.

— Лунатик, я хочу поговорить с тобой сегодня вечером, — сменил тему Гарри, — с тобой и Тонкс.

Ремус согласно кивнул:

— Ладно! Но эта выходка не сойдёт тебе с рук. Я тебе её припомню.

— Да ты ещё спишь! Тебя даже вода не разбудила, — хихикнул Поттер, вызвав бурный смех. — А где я буду спать?

На кухне повисла гнетущая тишина.

— Мы подумали и решили поселить тебя в комнате Сириуса, — тихо сказала Молли.

— Он бы этого хотел, — поспешно добавил Ремус.

Гарри тряхнул головой, прогоняя охватившую его вдруг печаль, и кивнул:

— Хорошо. Я… я… — голос дрожал и не слушался, — пожалуй, пойду.

— Тебя проводить? — встревожено спросила Гермиона.

— Нет, спасибо, но, Лунатик, ты не мог бы?.. — юноша с мольбой посмотрел на Люпина.

Выйдя в прихожую, Ремус посторонился, пропуская Гарри вперёд:

— Ты в порядке? Может ты хочешь другую…

— Нет, всё нормально. Теперь я могу говорить о нём, но остаться в его комнате… Всё будет хорошо, только мне нужно ещё немного времени.

Вдруг откуда ни возьмись из темноты коридора возник Кричер, зыркнул на волшебников огромными глазами и начал бубнить:

— Опять этот полукровка, друг грязнокровок. Что он здесь делает? Бедная моя хозяйка, что бы она сказала?

— Кричер! — заорал Гарри. — Мерзкий урод!

На шум распахнулась дверь, ведущая на кухню, и в проёме появились испуганные лица друзей. С противоположной стены вопил портрет матери Сириуса. Оборотень с трудом удерживал разъярённого Поттера, в глазах которого бушевал огонь, а магия силы волнами расходилась от него, норовя уничтожить всё на своём пути. Эльф же стоял посреди всего этого бедлама, словно не замечая ничего творящегося вокруг.

— Кричер очень рад, что предатель мёртв. Госпожа будет довольна. Позор семьи! — смеялся он.

Юный маг, вырвавшись из рук Люпина, подскочил к домовому эльфу и, начал его душить.

— Гарри! Не надо! — закричала Гермиона.

— Молчи! Он зашёл слишком далеко! — прошипел Поттер, и его ледяной голос заставил девушку отступить. — Ты же хотел, чтобы твоя голова стала украшением стены рядом с головами твоих предков, не так ли, — обратился он к Кричеру, по–прежнему сжимая его шею, словно тисками, казалось ещё чуть–чуть и глаза эльфа вылезут из орбит.

— Да, — еле слышно простонал тот.

— Ты упустил свой шанс, предав своего хозяина. И ты заплатишь за это. Прямо сейчас. Ты будешь гнить вместе с чучелами на свалке, гадина!

— Грязный полукровка не посмеет этого сделать, — прохрипел Кричер.

Последние преграды, сдерживающие Гарри, рухнули с этими словами. Он отшвырнул эльфа к стене и проткнул тело возникшим в руке мечом, который прошил несчастное создание насквозь, пригвоздив его к картине, завопившей от ужаса.

— Теперь ты, старая карга, — зарычал Поттер.

Присутствующие вздрогнули от его тона, никто даже не попытался остановить бушующего подростка, который тем временем вытащил меч и, осмотрев лезвие, покрытое кровью, с улыбкой произнёс:

— Надо же, острый! Мило.

Четыре быстрых удара клинком, и картина с глухим стуком упала на пол, а в стене образовалась огромная дыра.

— Давно пора прорубить здесь окно. Темновато было, — прокомментировал Гарри ровным голосом. — Лунатик, огонь в камине горит?

— Да, — ответил Люпин.

Визжащая от страха мать Сириуса вместе с холстом отправилась в топку. Там же в пламени исчезло и безжизненное тело Кричера. На лице Поттера не отразилось ни тени эмоций.

— Гарри… Зачем ты его убил? — зарыдала Гермиона, прижав руки к лицу, но не оттолкнула юношу, когда он обнял её и, нежно гладя по спине, начал успокаивать.

— Ты в порядке? — спросил он через несколько минут и, дождавшись согласного кивка, добавил, — хорошо. Я буду у себя. Дайте нам час и поднимайтесь.

Гарри выразительно посмотрел на Ремуса и пошёл наверх. Люпин окинул взглядом учинённый разгром, растерянно пожал плечами в ответ на немой вопрос собравшихся волшебников и последовал за Поттером.

— И как это понимать? — Ремус стоял, прислонившись к двери, и, прищурясь, следил за Гарри, который метался по комнате. Меч, по–прежнему, тускло отсвечивал в его руке.

— Не знаю. Я… я не знаю, что на меня нашло. Я никогда не сделал бы этого раньше, — подросток остановился и теперь с удивлением и растерянностью изучал окровавленный меч в своей руке.