Самый длинный месяц - Евгений Ерин Страница 15

кулак ему в челюсть. Солдат выпал в коридор и замер. В голове заверещала острая боль и визг: «Нужно бросить оружие и лечь на пол! Если лягу на пол – всё будет хорошо!». «Мы уже видели, КАК это бывает хорошо, если лечь на пол» - сказал я сам себе, подбежал к дежурному по части триффиду, опрокинул его очередью и добил лежачего. Боль в голове сразу прошла, осталось лишь воспоминание о ней. Визг тоже стих, в оглохших ушах звенело. Я утёр лицо, на рукаве – кровь. Нос не дышал, из него капало. Я зажал нос пальцами, повесил за спину автомат солдата и пошёл в сторону КПП. В опущенной правой руке – мой штатный пистолет-пулемет.

«Нужно лечь на землю и поспать! Всё хорошо! Нужно лечь на землю и поспать!..» - опять завертелась в голове бесконечная запись. Я побежал вперед. Из дверей дежурки выскочил солдат и выпустил в мою сторону весь магазин. Пока он перезаряжался. Я короткой очередью вынес окно дежурки, второй – разорвал стоящего за окном триффида. Солдат осел на крыльце.

- Аптечка есть? – спросил я у него. Он никак не отреагировал, а потом повалился на спину. Я подхватил его под мышки и занес в помещение КПП, уложил на пол. Рядом хлопнула об пол лиана – я наступил на неё и добил триффида. Рассмотрел поближе лиану – на её конце был мощный шип, а по всей длине шипа – бороздка. Я взял шип у основания и провел по полу – на кафеле осталась царапина, на кончике шипа повисла тягучая капля – яд?

Кровь из носа уже не шла. А вот солдат был совсем плох – лицо осунувшееся, глаза закатаны, на тормошение не реагирует, дышит чуть заметно. Я повесил его автомат на себя, поднял его на руки и понес в штаб. В штабе положил на пол в коридоре, проверил триффида, пошёл к первому солдату. Он был мёртв! Я убил его ударом кулака! Я убил нашего солдата!

Нужно взять себя в руки! За случившееся – отвечу! Но – потом. Сейчас нужно выполнять приказ: выяснить обстановку и вернуться на базу. Я набрал в графин воды, приподнял голову второго - живого! - солдата и вылил пол графина ему на голову, лицо и грудь. Он вздохнул и потянулся губами вперед – он хотел пить. Я начал осторожно поить его из графина. Допив воду, он открыл глаза и едва слышно просипел: «Вы вернулись? Меня сменят?» Не дожидаясь ответа, он потерял сознание. Я повернул его на бок и вышел на плац.

С чего начать осмотр? Огляделся. Ни людей, ни триффидов видно не было. Внимание привлекла собака, которая боязливо, принюхиваясь, шаг за шагом подходила к запертым воротам какого-то склада. Потом, коротко взвизгнув, прижала голову к передним лапам и поползла вперед, у дверей склада замерла. Со складом было сильно не в порядке! Я вернулся в штаб, снял с мертвых тел своих боевых товарищей оружие и пошел к складу.

В мыслях появилось какое-то шуршание. А носом я стал чувствовать сладкий смрад разложения. «Опять!» Открыв дверь, я уперся в густой трупный запах. В полумраке склада я разглядел на полу тела людей. Повозившись с засовами, я распахнул двери склада и завис. Весь пол склада устилали неправильные ряды в военной форме. Они лежали на животе, сквозь дыры были видны пустые черепа, но – самое главное! – где-то из позвоночника, на шее или в грудном отделе, тянулся вверх тоненький росток бамбука! У каждого! У кого-то пониже и потоньше, у кого-то повыше и потолще. У всех!

Еще подлетая к части, я автоматически отметил, что внутри периметра стоят несколько флаеров – санитарный и другие, неопределенного назначения. Невдалеке стояли и топливозаправщики. «Какое сочетание – межзвездные перелеты и флаеры на жидком топливе!»- я ещё подумал тогда. Сейчас это было кстати. Я подогнал топливозаправщик в ворота склада, сбросил на землю заправочный шланг и включил насос – из шланга ударила струя топлива. Я запрыгнул в кабину и поехал в склад. Поехал прямо по лежащим телам бойцов, описывая периметр. Шуршание в ушах сменилось визгом, но значительно слабее ранешнего. Дважды объехав периметр, я остановил машину в центре. Собаки у склада не было. «Интересно, а у животных они мозги тоже съедают?»

Я поднял свой флаер в воздух и дал короткий импульс лазером. Склад сотряс двойной взрыв. Крыша слетела. Сквозь черный дым вырывалось пламя. «Скоро здесь будет людно».

Но ещё у меня здесь оставались дела. Тела своих товарищей я принес к истребителям. Боевой Устав гласил, что машина командира (в нашем случае – истребитель) не должна достаться врагу. Смысл был в том, что из бортового компьютера враг может получить важную информацию. Порядок действий в Уставе описывался. В соответствии с ним, я подошел к телу Стеллы, взял спецнож, предназначенный именно для этого, и отсек ей правую кисть с чипом. Затем, поднеся кисть к ридеру на борту истребителя, открыл машину. На главной панели я также положил кисть на ридер, сбросил всю информацию в свой компьютер. И дал команду произвести самоуничтожение электроники через 1 минуту. Подождал снаружи пока внутри не зашипело, заискрилось и из открытого люка не повалил дым. То же самое я повторил с флаером Каштана.

У меня было еще одно дело – солдат. Но он уже был мертв – у рта образовалась лужа рвотных масс с кровью. Я загрузил тела в свой истребитель и полетел на базу.

У моих товарищей был шок, когда я вытащил из флаера тела Стеллы и Каштана с дырами в голове и без мозга. Некоторым сделалось плохо, кого-то вырвало. Я подключил к проектору личный видеорегистратор Каштана, затем Стеллы, затем – свой. Смотреть мы начинали при полном молчании, закончили – при криках ярости и ненависти. Я понимал, что эмоции – плохой советчик, но мне не хотелось быть расчётливым, мне хотелось карать. Как и всем.

Мы сели в наши истребители и Варёный скомандовал на закрытом канале:

- Я сбросил каждому координаты военных частей – их нужно проверить в первую очередь. Если обнаружите такую-же картину, как в Бершете – уничтожайте всех. Если останется боеприпас – ищите других триффидов. На базу возвращаться, когда закончится припас и топливо, – и мы полетели.

В доставшейся мне воинской части возле Кунгура пережитое повторилось – безлюдное расположение, двое часовых, которые упали после того, как я убил