Книга обид Карак-Азум/Громриловые кружки (СИ) - Ворон Дмитрий Страница 18

Барон погиб три года спустя. Он был истерзан ужасом могил, а тело его и вовсе исчезло...

Воодушевленный рассказом и твердо решив искупить свою вину, Вайн вступил в сражение с скверной Нагаша. И даже казалось бы побеждал, но теперь, наблюдая с стены за огромным войском, он лишился всякой надежды, однако от клятвы не отступил и твердо решил сражаться.

— Сэр.. — окликнул Фридриха сержант. Взглянув на представшую картину у стен замка он ужаснулся и двинуться не мог от удивления — будто окаменел от солнечного света, как тролль, и поделать нечего.

— Подтянись, мальчишка! Ты не у мамки в деревне. Ты выполнил приказ?

— Я...

Тут он запнулся, но справился с собой и продолжил сурово:

— То есть да, я отдал все указанные распоряжения, сэр. Мы... милорд, мы ведь умрем сегодня?

Он с ужасом огляделся. Мало что вселяет страх в сердца людей больше, чем вид оживших мертвецов.

— Слишком много, — прошептал он. — Их там слишком много. О, до чего же их много…

Сила некроманта была огромна. Перед замком сгрудились сотни, а может быть, и тысячи мертвецов, которые вот-вот смертоносной рекой потекут к крепости.

Отступать было некуда. Так или иначе, они ворвутся в крепость и убьют всех живых.

Облаченные в ржавые доспехи, они безжизненными пальцами сжимали рукояти мечей, топоров и копий, которыми сражались при жизни. В их пустых глазницах горело нечестивое пламя. Они беззвучно строились в подобие шеренг и колонн, чтобы молча ожидать приказов своего нового командира. Одни топтались по собственным частицам гниющих останков, другие по чужим, с блуждающими взглядами и безвольно отвисшими челюстями. Время от времени тут и там возникало вялое бормотание, но, очевидно, это было лишь побочное действие темных сил, потому оно почти тут же утихало.

Что тут творилось? Неужели эти существа когда-то были сородичем человека? Сержант знал, каковы мертвецы на самом деле, знал, какие они устрашающие, какие безвольные. Он ожидал, что… впрочем, он сам не знал, чего ожидал, но, конечно, не такой ужасающей, непобедимой орды.

Армия тьмы подступила на расстояние полета стрелы. Самые крепкие, свежие мертвецы, подкатили тяжёлые катапульты и пушки, другие же, волокли таран и лестницы.

Они готовились к штурму.

— Хвали день в конце, сержант, — наконец ответил Фридрих и другие часовые обернулись на барона прислушиваясь к его словам. Он передал Форду один из мушкетов и сам принялся заряжать другой, — Не думай о том, что будет. Есть только здесь и сейчас. У этих мертвецов, как равно и у тех кто их ведёт, нет ничего кроме жажды или пустоты. Но у тебя мой друг, есть жизнь. В действии с полным осознанием того, что это действие может стать для тебя последней битвой на земле, есть особое всепоглощающее счастье. У тебя всегда есть надежда, а у них ее нет!

Сержант выпрямился и постарался напустить на себя смелый и самоуверенный вид. Постепенно и дрожь его утихла, наблюдая как другие войны направляют жерла пушек на врага, заряжают мушкеты, готовят мечи. Сотни, нет, тысячи мертвецов против четырех сотен живых воинов, за стенами крепости... победой тут и не пахнет. И всё-таки, зачем сдаваться если можно достойно умереть, как положено воинам Зигмара. Сражаться потому, что ты сам так решил.

— Смотрите, сэр! Там, впереди.

Один из отрядов мертвых расступился, пропуская двоих неизвестных. Они направились к стене и Фридрих различил лысого некроманта в плаще и идущего рядом с ним облаченного в доспехи скелета. В руке мертвеца был длинный меч Цвейхандер. Нет, Вайн не верил, что этот молодой ублюдок мог собрать такую рать и не ошибся.

— Приветствую тебя, Фридрих фон Вайн, — сказал некромант ухмыляясь. — Я принес благую весть!

— Чего тебе надобно? Зачем твой хозяин прислал тебя, слизняк?

Лысый пропустил насмешку мимо ушей. Он обернулся и указал рукой назад, на конного, в самом конце огромного войска.

— Мой… наставник, великий Доран. Вскоре, он станет новым хозяином всего Порубежья и властителем всех живущих и мертвых. Его великая воля и милосердие предлагают вам сдаться и выбрать путь живых слуг. Ведь это лучше рабов, в виде мертвых. Не так ли, барон?

Адепт ухмыляясь указал на стоящего рядом мертвеца. Фридрих положил мушкет на плечо.

— С чего ты взял, безхребетная тварь, будто люди замка Розенрот добровольно сдадутся на вашу милость? Живыми или после смерти мы не желаем быть рабами твоего хозяина и никогда не сдадимся. Если же он хочет говорить, почему сам не вышел на встречу?

Некромант откинул голову назад и захохотал.

— Ох, — выдохнул он и утёр с глаз выступившие слёзы. — Ты коварен, барон. Не уж то ты думал, будто мой наставник не знает о лучшем стрелке Порубежья? Хочешь решить все так просто, барон? Нет, у тебя нет шансов! Твои стены пробьют осадные машины, а после в дело пойдут трупы твоих же солдат! Посмотри на стоящего рядом со мной мертвеца. Ты разве не узнал его доспехи? Да они слегка потеряли свой прежний вид, но как не узнать того, кто воздвиг эту крепость и стал твоим кумиром, как не узнать августейшего барона Фрайда! Склонись, Вайн, иначе, это — станет твоей судьбой.

Скелет склонился, а после, по велению некроманта рухнул на колени. Пусть его тело давно прогнило и даже кости держались лишь по воле черной магии, казалось он смотрел пустыми глазницами на свой замок с муками и тоской, пошатываясь, раззинув челюсть. Люди со стен с ужасом наблюдали за оскверненным телом барона и страх воцарился в их сердцах. Но лишь на мгновение.

— Хорошо, что ты привел этого почтенного воина, раб, — ответил Фридрих, — если душа этого человека знает о том, что происходит, он возрадуется, ибо то, что его замок не склонился ни перед тобой, ни перед твоим хозяином, достойно даже в поражении! Вот мой ответ, некромант!

Он резко снял мушкет с плеча и снёс чернокнижнику макушку, одним точным выстрелом. Последний ещё стоял, с выпученными глазами, пока его лицо и плащ заливали потоки крови, а после рухнул на землю.

Доран тут же вознёс свой посох. Глаза его засияли темной энергией Нагаша, а после несколько изумрудных лучей разбились об стену забрызгав группу солдат. Они извивались, крича, а плоть их почернела и увядала, полностью отслаиваясь, чтобы показать отбеленную белую кость под ней.

— Всем приготовится! — прокричал Фридрих. — Заряжай, целься, огонь!

Раздался залп, загрохотали пушки сметая первую волну врагов. Шипящая волна устремилась к стенам, под ответный огонь катапульт и орудий.

Началось...

— Бросили, бросили и всё тут! — причитал Бьёри, расхаживая взад вперёд по темнице. — Я не могу поверить!

Бьёри так погрузился в свои невзгоды, что сначала не обратил внимания на то как начался штурм. Неужели для этого он порвал со всем, к чему привык? Чтобы закончить жизнь в плену, среди вялых, безвольных созданий, которые вот-вот разорвут людей на части? Бьёри задумался о том, что было хуже: охотиться среди скал, для выживания своей деревни и спать в тёплой и сухой постели и слушать ворчание старого Хаакама пока их не отыщут и не вырежут гроби или быть запертым здесь по парно с гномами, безоружными и голодными, на завтрак этим гнусным тварям?

Ответ не заставил себя ждать: и то и другое было невыносимо! Стараясь не привлекать к себе внимания, Бьёри осмотрелся, потихоньку выискивая возможность для побега, но заметил, что и те немногие, кто нёс дозор в темнице, поднялись наверх и тоже поспешили на крики, скорее всего присоединившись к битве. Это должно быть достаточно просто. Всего-то несколько стальных прутьев, которые, почему-то, ни грамма не поддавались! Гном яростно заворчал.

— Сядь! — гаркнул другой дави. — Будь ты гномом в конце концов!

Стены содрогнулись, ещё раз осыпав бороды гномов слоем пыли. Он вновь подорвался с нары и вылупился на щель заменяющую окно, стараясь хоть что-то разглядеть.

— Слышите? Кажется штурм начался! О великие предки! Мертвые разобьют их, а после возьмутся за нас. Право слово, такой себе гномий курятник! — В его голосе ясно прозвучало презрение к самому себе, гримаса отвращения исказила и его лицо.