Львиный след на снегу - Таня Белозерцева Страница 18

— Гарри Поттерр-р-р…

Рука Гарри безвольно упала на стол, и опустилась кудрявая голова, пряча выступившие слезы: напрасно он ждал этой встречи — его отец оказался мудаком.

Глава 8. Срочный педсовет

Салли, смертельно побледнев, уставилась на отца ставшими огромными глазищами, бездонными и отчаянными.

Северус с недоумением посмотрел на дочь — что он сделал-то? — потом снова глянул на Поттера… ненавистного мальчишку с проклятой фамилией. Тот стоял, низко опустив голову, так, что видна была кучерявая макушка, иссиня-вороная, как у Салли. Хрустальная капелька сорвалась с кончика носа и упала с тихим звоном на стол. И она стала последней для его чаши терпения: взбесившись окончательно, Северус раздраженно рявкнул:

— Мне тут только нюней не хватало. Поттер, немедленно прекратите реветь!

И Гарри умер. Запечатался насмерть. Вцепился мертвыми руками в край стола и замер, глядя в никуда. Психика ребёнка гибка, но она же и очень, очень хрупка, порой достаточно неловкого толчка, чтобы разбить-разорвать тончайшую вольфрамовую спираль в перегоревшей умирающей лампочке. Гарри и сам не знал, до какой степени он хотел родителей. Ушла мама — далеко и давно, и не на небо, а в поля, в дикие земли диким зверем. Узнав недавно об отце, он настроился на него в тайной надежде на то, что хотя бы папа у него есть. Но…

Но этот крик, яростный, бешеный крик, разрушил всё.

Гневно сверкнув глазами, Салли подошла к Гарри и обняла его за плечи, окаменевшего и застывшего от горя. С другой стороны Гарри облапил волвек Даррел, тихо что-то поскуливая ему на ухо. Лира, Моргана, Драко и Центарий сердито уставились на профессора, явно что-то зная. Ну, будучи из рода Блэк и имея доступ к родовым гобеленам… Почти ежедневно видеть золотую нить Наследника, тянущуюся от Юфимии Блэк-Поттер в никуда от Джеймса Поттера — думаю, комментарии тут излишни.

Ничего не понимая, Северус смотрел на происходящее со смесью раздражения и удивления, ещё не зная, что стал виновником трагедии.

Тем временем Гарри справился со своими эмоциями и горем, мягко отстранился от Салли и Дарра, уверяя их, что он в порядке. Ну раз всё в порядке… Северус продолжил зачитывать имена, задвинув подальше непонятный поступок своей дочери. Ознакомившись с классом, профессор провел инструктаж по технике безопасности, раздал защитные шапочки-перчатки-фартуки и велел разобрать ингредиенты в шкафу номер два. После чего приступил к уроку — варке зелья. И весь урок рычал на Поттера, откровенно наслаждаясь его странной, но такой правильной, желанной реакцией — мальчишка сжимался и горбился, низко опуская и вжимая голову в плечи. После очередного рыка он наконец добился того, что пацан запорол зелье, вздрогнув и просыпав не те ингредиенты, отчего оно забулькало и сбежало через край котла, как переваренный кофе из турки.

Всласть накричавшись, Северус обозвал ненавистного отпрыска Поттера косоруким идиотом. Ох, какое же это наслаждение — выплеснуть негатив на мелкого засранца и видеть, как того корежит и корчит. Всё было бы отлично, вот только… Салли-то чего плачет? Чего она-то ноет, слезы беспрестанно вытирает? Как будто он на неё тут криком изошел, на неё кричит-рычит… Эллени и Тедди с Дарром смотрели на него, как на треснувшую колбу со штаммом сибирской язвы: с таким же ужасом и изумлением, словно он, зараза такая, уже вырвался из лаборатории и понесся по миру, заражая всё живое…

Отмахнувшись от подкрадывающейся совести, Северус содрал с Поттера пару баллов за косорукость и плохую фамилию и распустил класс вровень с прозвеневшим звонком. Бросая на профессора странные взгляды, дети собрали вещи, прибрались на столах и вышли, старательно затыкая и утягивая за собой некую лохматую девочку, которой явно хотелось высказаться в его адрес, а судя по гневному блеску карих глаз, она хотела сказать ему что-то нелестное и ругательное.

Ушли все, кроме Салли. Снова вытерев слезы, она тоскливо взглянула в глаза отцу и как-то разочарованно произнесла:

— Зря мы с мамой пощадили твою больную гордость и не сказали тебе о сыне.

— О чем? — тугой ком ужаса сдавил горло, мешая дышать. Салли с усилием провела ладонью по глазам, стремясь остановить слезы, которые продолжали литься. Всхлипнула, сдавленно заговорила:

— Гарри твой сын. Я знаю, ты не изменял маме… но кто-то очень хотел от тебя ребёнка, так сильно хотел, что пошел на обман с Оборотным зельем.

Северус моргнул, невидяще глядя в стену: Лили… Лили под оборотным, изображающая Мэри. Тот единственный раз, когда Мэри запахла розовой водой, которой никогда не пользовалась, но ею постоянно душилась Лили Эванс, а потом и Поттер. Как же он не обратил внимания на тот тончайший нюанс? На тот краткий миг чужого запаха? Но в том-то и дело, что он решил, что это беременная Мэри экспериментирует с духами, примеривая их к себе, чтобы понять, от какого запаха её меньше всего тошнит…

Вспомнилась ему и двухлетняя Салли, плачущая в кроватке и зовущая неведомого Гайи… И она же потом сказала им, глупым взрослым родителям, что Гайи — это Гарри, её брат. Как же он не связал это воедино? А вот так! Потому что даже и на миг представить себе не мог, что у него где-то на стороне родится ещё один ребёнок!

Голос дочери прорвался сквозь пелену воспоминаний, пробив стену возмущения:

— Что ты наделал, папа? Гарри так великодушно решил молчать, решил ничего не говорить тебе. А ты всё испортил. Всё! Что конкретно ОН сделал ТЕБЕ? За что ты его так обидел? Папа, за что?..

А вот именно за то, что он… черт… Северус яростно уставился на дочку и свирепо прорычал:

— Что значит — «решил молчать»? Кто решил? И когда?

— Я узнала Гарри. Узнала мальчика из своих видений. С ним была тётя, у которой он вырос, ведь мама у него умерла. Тётя Петунья сказала моей маме, что Гарри похож на маленького Северуса, то есть на тебя. А мы ей сказали, что папа — ты — не переживет правду, потому что ты слишком гордый. А Гарри сказал нам всем, что не надо тебе ничего говорить, что он всю жизнь без родителей прожил, а значит, и дальше проживет. Вот. Гарри такой само-отвержен-ный, а ты! Что ты наделал?! Ты его обидел. Ты вообще вел себя, как идиот, папа, мне стыдно за тебя.