Мир ГП (СИ) - Ярмышев Александр Страница 18

Я сходил к Карлусу, и предупредил, что пойду прогуляюсь по окрестностям, и вернусь домой сам — портключом.

С каждым шагом, музыка слышалась все громче, и вскоре я разобрал, что это играет гитара со странными барабанами. Музыка была без слов, но эмоций от этого вызывала не меньше. В ней была и романтика, и борьба, и радость и грусть. Я ускорил шаг, опасаясь, что музыка завершится, и я потеряю ориентир.

Наконец я вышел к дороге на бывшую свиноферму. Слева был пруд, с живописным берегом, вдоль которого тянулся длинный луг, весь заставленный автобусами, прицепами и палатками. Увиденное у меня ассоциировался с цыганским табором.

Гитарист нашелся на самом видном месте. Рядом с ним был и барабанщик, вокруг которого были расставлены разного размера кастрюли и вёдра вверх дном. Они сидели на ящиках, в окружении разномастно одетых людей. Мужчины, в основном были в джинсах, с голым торсом и сильно обросшие и бородаты. Женщины были в платьях, но встречались и в джинсах с голым торсом.

Довольно шокирующее зрелище. Если бы не очевидно мирный настрой и улыбки, я бы, наверное, сбежал отсюда.

Игра профессиональных музыкантов мне всегда нравилась. Даже в электронной музыке можно найти композиции, не бьющие тупыми басами, а вызывающие положительные эмоции.

Эти музыканты, очевидно, были опытными. Гитарист профессионально дирижировал эмоциями своих слушателей, и наслаждался этим. Они с барабанщиком были сработанной парой, тем удивительнее аудитория.

Я подошел поближе к ним, и присел на одно из многих свободных мест. Люди не пытались подойти поближе, они располагались где поудобнее, и соблюдали тишину.

Когда мелодия закончилась, началась новая, но на этот раз с песней. Вот с этим у гитариста были проблемы. Громкость явно слабовата, да и высокие ноты он не держал. Но качество игры все компенсировало.

Где-то на середине песни ко мне подсела девушка. Я бы, может, и не заметил её, но когда она прислонилась к моему плечу, не заметить это было сложно. Посмотрев на нее, я увидел темноволосую милашку лет восемнадцати, с затаенным страхом смотрящую на меня. Ситуация была странной, в особенности то, как она переглянулась с дамой, лет на пятнадцать старше неё. Пока ничего угрожающего для себя я не видел, и решил понаблюдать за развитием событий.

— Нравится? — вдруг спросила она. Мне определенно нравится вид. В особенности приятные крупные полушария.

— Очень, — подтвердил я.

— Это Стив. Он у нас иногда играет. Лучшего гитариста я не встречала.

До меня дошло, что спрашивала она не про свою внешность, а про музыку. Но ответ, всё равно, был бы положительным. Играл гитарист великолепно.

Я помолчал, переваривая ее слова.

— Пиво будешь? — вновь напомнила она о себе.

Ожидать холодного, фирменного напитка здесь не стоило, но отказываться я не стал. В этой жизни я еще не пил пиво, но попробовать был не прочь.

— Буду.

Девушка медленно поднялась, старательно выгибая спину. Смотрелось это двояко, для меня — подростка, с разбушевавшимися гормонами, это было эротично. Для взрослого меня — были смешны её потуги. Но и тот, и тот были мужчиной с нормальной ориентацией, а значит с удовольствием оценили демонстрируемые прелести. А посмотреть было на что. Платье на ней лишь подчеркивало узкую талию и выразительную попу. Декольте с этого ракурса видно не было, но вида с боку хватало, чтобы оценить второй размер.

Я наблюдал за ней, пока она не скрылась в одном из переделанных автобусов. Потом постарался выбросить её из головы, и насладится игрой виртуоза, но не получилось. Вздохнув, я стал ждать возвращения прелестницы. Благо, её отлучка продлилась недолго.

Девушка подошла, сексуально покачивая бёдрами, наклонилась, позволяя оценить полушария, и протянула пиво. К сожалению, декольте было маловато, и многого я не увидел, но жест оценил.

Взяв протянутую бутылку, я мысленно усмехнулся. Это было пиво марки Лондонский Портер. Почти как я. И, что интересно, оно было холодным.

— Откуда такое чудо? — удивился я, открывая пробку и делая глоток. По вкусу пиво как пиво. Нечего превозносить. Я бутылкой отсалютовал девушке, и глотнув еще раз, сделал то, с чего надо было начинать. — Я, Алекс. Прости, что сразу не представился, просто ты сразила меня своей красотой, и я забыл о приличиях.

— Ой, и правда. Я, Николь. Очень приятно. Пиво я взяла из запасов дяди Райли. А холодное оно потому, что дядя хранит его в ванне с ледяной водой. А лед морозят в лабораторном холодильнике из бывшей фермы.

— Хорошая идея, — похвалил я. И снова замолчал слушая музыку и передавая инициативу разговора девушке. Краем глаза я поглядывал на неё, и заметил переглядывания с той женщиной.

Было непонятно, что происходит, но пользоваться ментальным щупом, мне казалось, неспортивно. По крайней мере пока. Николь снова придвинулась поближе, и попыталась затеять разговор.

— А ты откуда? Раньше я тебя не видела.

— Из Лондона, — не стал скрывать я. — Тут, неподалёку, земля моего деда, — То, что земля, на которой мы сидим, тоже принадлежит деду, я не сказал. Не хотел расстраивать.

— А я из Милтона, приехала к дяде, в коммуну.

Тут из кустов неподалеку послышались характерные звуки любви. Я посмотрел на реакцию людей, но она была нейтральной, максимум, некоторые позволили себе улыбку. А Николь, почему-то стала прятать глаза, но щеки её заалели.

Я с новым взглядом осмотрел обстановку. От свинофермы остались только административные здания, но они явно использовались не по назначению. Ещё вокруг беспорядочно стояли жилые прицепы и переделанные под жильё автобусы. Палатки можно не упоминать. Люди имели довольно одичавший вид, но гигиену не забрасывали. Песни под гитару и импровизированные барабаны, на тему любви и свободы. И довольно равнодушное отношение к откровенному сексу неподалёку. Словно это им привычно.

Община хиппи. Вот куда я попал. Только они себя так не называют. Смотрел я как-то передачу про них. В общем-то ничего сильно плохого не скажу. Просто сборище бездельников. Не знаю, как ещё оценить таких людей, которые декларируя свободу, зависят от общества. Они живут праздно, принимают наркотики, слушают музыку и занимаются любовью.

Последнее и мне интересно. Особенно в связи с откровенно соблазняющими позами Николь.

Но оказалось, что нам полагается слушать не только музыку, но и пропагандистскую речь барабанщика. Пока Стив пил пиво, давая отдых пальцам, его напарник завел речь о свободе, равенстве и братстве.

Интереса подобное у меня не вызывало, и веру в такие явления ещё в прошлой жизни растерял. С разочарованным видом я встал, и собрался покинуть «прекрасных людей». Разумеется, незамеченным это не могло пройти, и барабанщик не замедлил высказаться.

— Что, юноша? Послушал нашу музыку, выпил наше пиво, и считаешь нас недостойными твоего общества? Твои движения и весь твой вид говорят, что ты из аристократов. Но я видел, что наша игра тебе понравилась, можешь не отрицать. А значит, аристократы тоже не отличаются от нас. Мы все равны! И в стремлении к свободе, должны отринуть войны, и изменившись изнутри, познать её ценность. И жить, оберегая свою свободу в братстве с единомышленниками.

Едва оратор обратился ко мне, я замер. Ладонь Николь прижатая к моей руке, в попытке остановить, тоже замерла. Можно было бы уйти, но не хотелось портить мнение девушки о себе. Поэтому дослушав слова барабанщика, а сказал:

— Нет!

— Что — нет, юноша?

— Нет, не существует абсолютной свободы и долгого равенства.

— Но мы стремимся к этому. Мы равны друг перед другом, и свободны в единении с природой.

— Вы зависимы от плодов цивилизации. Пьете пиво сваренное на промышленном оборудовании, играете на инструментах, изготовленных промышленностью, одеваете одежду, живете в домах. Без этого вы будете просто дикарями, а пока что, вы просто потребители продукции промышленности. Вы не свободны. Единственная ваша свобода — это свобода от пуританской морали, — я кивнул в сторону кустов, откуда, недавно, слышались звуки. — А с равенством все ещё проще. Разве равны… допустим Стив и я? Конечно нет. Если бы это было так, то я бы тоже умел настолько же великолепно играть. Или он не умел. Точно так же не равны Николь и ты. Ведь как ни старайся, но родить ребёнка ты не сможешь.