Белая Длань - Valeriys Страница 18

Оленна Тирелл, устроившаяся с краю королевского стола вместе со своей невесткой для того, чтобы развлекать младших внуков, была в не себя от тупости собственного сына, который не замечал того, как Роберт Баратеон откровенно потешается над его рассказами в пьяном угаре. Впрочем, даже это было откровенно лучше, чем если бы король демонстрировал пренебрежение их семьёй как в дни до этого, но способ каким это было сделано вызывал у Королевы Шипов нервный тик левого глаза, хорошо спрятанный за тканевым платком, привычно закрывавшим её голову.

Молодой Уиллас Тирелл в данный момент беседовал с Ренли Баратеоном - младшим братом короля и лордом Штормового Предела, родового гнезда Баратеонов. Тот отсутствовал в королевской ложе во время финала турнира, т.к. находился в компании Алина Эстермонта, что проиграл битву за третье место Лину Корбрею. Друзья с детства и родственники по материнской линии Ренли, они находили компанию друг друга куда более привлекательной, чем место подле короля, что полнилось лести и язвительности.

Младший брат короля уже в свои тринадцать именин был полной копией Роберта в молодости, такой же лихой и бесшабашный, как любил говорить о нём мейстер Штормового Предела, ответственный за воспитание. Воспитанный в доме победителей восстания, тот был полон честолюбия и амбициозности желая продемонстрировать себя с самой лучшей стороны. И хотя беседа с наследником Тиреллов не отличалось живостью, тот желал заиметь связи и лучшие отношения с этой семьёй, прекрасно осведомленный какая сила стояла за ней.

Одет младший Баратеон был в камзол один в один похожий на тот, что носил его венценосный брат. Единственным отличием было, пожалуй, присутствие зелёных оттенков Тиреллов на камзоле в виде вычурных полос, проходящих по поясу, выбор сделанный явно неспроста, а с целью расположить к себе хозяев празднества. Разговор между двумя лордами плавно перетекал в возможность одному из младших братьев Уилласа стать оруженосцем Ренли после его совершеннолетия, что не могло не радовать обоих.

- Ха-ха-ха!!! Ну, ты даёшь, Тирелл! – особенно громко рассмеялся король, в очередной раз ненадолго обратив на себя внимание гостей. От смеха на его багровом от вина лице выступили капли пота, а на глазах несколько слезинок. – Как ты умудряешься пороть всю эту чушь с такой серьёзной харей, а?! Ха! – продолжал веселиться Баратеон, от эмоций начав бить кулаком по столу.

- Эм… Благодарю, сир. Однако, оскорбление, что мне нанёс на турнире тот Фрей, было поистине ужасным. Клянусь честью своего дома, я был обязан поставить зарвавшегося юнца на место…

- И ты не придумал ничего лучше, чем бросить ему вызов, а в процессе когда он выронил меч отдубасить его палкой?! Ха-ха-ха!!! – смех всё не прекращался. Заметив, что кубок вновь был пуст, Баратеон вытянул руку, тем самым приказав королевскому виночерпию долить вина. Тот, отработанным движением руки, мгновенно наполнил чашу до краёв.

- Не рубить же ему было голову, мой король? Я проявил истинные качества семьи Тиреллов по отношению к нему: благородство и милосердие. – Мейс пытался доказать свою позицию.

- И при этом опозорив его до конца дней! Ха-ха-ха!!! Нужно будет узнать какому же из отпрысков старого хорька так не повезло. Клянусь, Тирелл, если бы у меня была возможность расквасить гнусную морду Рейгара Таргариена палкой, то я непременно сделал бы это! Как раз перед тем, как проломить ему голову своим молотом! Если бы не он, то моя Лианна была бы сейчас здесь… со мной. – громкая речь, вызванная рассказом Тирелла затихла к самому концу, превратившись в едва слышимый шёпот. Глаза короля затуманились, разум предавался воспоминаниям.

- Я бы отдал многое, чтобы посмотреть на это, дорогой брат. – произнёс Ренли Баратеон, привлеченный экспрессией брата. Вся его расслабленная поза дополнялась улыбкой, таким образом показывая брату свою поддержку.

- Да, верно, Ренли. Я бы и сам отдал все семь из Семи Королевств, лишь бы ещё раз убить ублюдка. Однако, прошлого не вернуть как не старайся. Надеюсь, те страдания, что он испытывает в Семи адах стоили смерти всей его безумной семейки! Драконы пали, а всё по вине этого вора жён и его безумного папаши! Пали и чтоб я сдох, если позволю ещё хотя бы одному драконьему выродку ходить по земле! – грозно рыкнул Баратеон и осушив кубок залпом, громко ударил им об стол.

В это время ко входу на место проведения пира подобрались две неприметные фигуры в серых одеяниях. Узнанный стражником септон Лионель был без лишних вопросов пропущен внутрь вместе со своим спутником, что по недоразумению был принят за послушника и ученика септона. Оказавшись на празднике, фигуры разделились: Лионель направился к знакомому лорду за столом знаменосцев Хайгардена, его спутник же медленным шагом двинулся прямо к королевскому столу.

Стоило фразе про гибель всех Таргариенов прозвучать, как в противовес звонкому крику короля прозвучал вкрадчивый и тихий голос незнакомца. В установившейся тишине после всплеска королевской ярости, голос человека в рясе жреца звучал не в пример более увесистее, чем мог бы быть.

- Всё верно, Роберт Баратеон. Драконы пали за что я тебе премного благодарен, если бы не способ выбранный твоим шурином и тестем, который ты бесчестно поддержал, упиваясь смертью невинных детей и женщин. Однако, именно благодаря этому я сейчас стою перед тобой, узурпатор. – слова сказанные незнакомцем вызвали оторопь у всех присутствующих гостей, от лордов до прекрасных леди.

Баратеон затуманенными и слегка выпученными глазами смотрел на появившегося перед ним бесстрашного глупца. Тот своими словами распугал выступавших перед ним актёров, почувствовав надвигающийся шторм они в спешке покинули импровизированную стену перед столами благородных особ, оставив самоубийцу в полном одиночестве. Музыканты перестали играть, а слуги застыли не в силах поверить в происходящее.

Незнакомец, чьё лицо было скрыто капюшоном рясы не дрогнул даже в тот момент как вся королевская гвардия в полном составе обнажила мечи. Быть может, те обличительные слова, что произнес неизвестный и крутились в головах многих лордов, но произнести их не смел никто из присутствующих, а уж сказать что-то подобное в присутствии короля и стражи мог только безумец или блаженный, что, впрочем, было одним и тем же определением человека абсолютно лишённого разума.

- Да как ты смеешь говорить подобное перед королём, ничтожество!!! – воскликнула королева, осознав, что оскорбление предназначалось не только мужу, но и её семье.

- Имя. Назови своё имя, бесстрашный ублюдок, и покажи своё лицо, прежде чем