rakugan - Коридор Страница 19

— Я тебя умоляю, только при Гарри ничего такого не сболтни, ладно?

— Знаю! Тебя послушать, я совсем дура!..

За этим последовала очередная ссора, такой привычная и стандартная, что я мог бы перечислить все реплики заранее, как в старом, набившем оскомину спектакле.

Когда Белла выдохлась и умолкла, я наконец смог уйти. Написал Гарри, чтоб был пока осторожен с Лонгботтомом, а подробнее, мол, объясню на каникулах.

***

На следующей неделе я зашел в Гринготтс, чтобы взять выписку со счетов — своего и Гарри. Надо же было узнать, что у нас осталось после покупки гоночной метлы. На входе в банк теперь топтались целых два гоблина-привратника, а внутри от меня потребовали предъявить палочку. Ну да, у них же была попытка ограбления — в июле, как раз на день рождения Гарри. Об этом много писали в газетах, но виновного так и не сумели найти.

Грипхук, управляющий нашим счетом, особой радости при виде меня не проявил. С точки зрения гоблинов, даже просьба сделать выписку — это уже беспардонное вмешательство в дела банка. Однако Лестрейнджи все еще оставались привилегированными клиентами, так что он даже изобразил на лице подобие улыбки. Потом проводил меня в отдельное помещение рядом с операционным залом, где предложил подождать, пока он подготовит бумаги.

Комната для привилегированных клиентов в Гринготтсе была обставлена даже хуже, чем приемные целителей в Святом Мунго. Правда, здесь не было толпы престарелых ведьм, готовых забить своими клюками любого, кто попытается пройти без очереди. Но если в Мунго хотя бы лечат бесплатно, то в Гринготтсе право посидеть на жестком стуле среди полузасохших пальм предоставлялось лишь тем, у кого на счету была кругленькая сумма.

Клиенты вроде Люциуса, конечно, возмущались: а как же улучшенное обслуживание? Но гоблинам было плевать на жалобы. Любому из них стало бы дурно от одной мысли, что люди — люди! — будут усаживаться на только что отреставрированные антикварные кресла или, хуже того, хвататься пальцами за бесценные дверные ручки семнадцатого века. Поэтому Люциусу и ему подобным приходилось терпеть. По закону Гринготтс все еще держал банковскую монополию, так что недовольные могли убираться вон и хранить деньги дома под половицей.

Около часа я листал рекламные буклеты банка (другого чтива здесь не было), пока наконец не явился Грипхук с двумя пергаментами. С моим текущим счетом, как выяснилось, дела обстояли неважно — половину денег съел «Нимбус». Кое-что оставалось на депозите, но то были жалкие крохи.

Зато капитал Гарри вместе с процентами составлял теперь около тридцати тысяч галлеонов. Как опекун, я имел право распоряжаться этими средствами, но не хотел их трогать. Гарри вырастет, женится, ему понадобится собственный дом — вот тогда деньги Поттеров и пригодятся…

— Я могу навестить свой сейф? — поинтересовался я у Грипхука.

— Разумеется, — ответил он сквозь зубы. — Сейчас провожу вас, сэр.

«Делать тебе нечего», — было написано на его остроносом лице.

После головокружительной пятнадцатиминутной поездки вниз по туннелям я выбрался из тележки, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Грипхук, гремя железками, уже двинулся вперед. Я поспешил за ним, чтобы успеть проскочить мимо дракона-охранника.

Дракон был старый, злой и пыхал пламенем на всех подряд, не разбирая своих и чужих. Когда-то я думал, что, кроме этого, он ни на что не годен, но однажды дракон все-таки сослужил нам службу. После того, как нас с Красоткой арестовали в 1981 году, авроры явились в Гринготтс с ордером на обыск сейфа. Гоблины тогда проводили их в хранилище и показали нужную дверь, но открывать ее отказались — ключ, мол, утерян, и все тут. Стражи порядка провозились с сейфом два месяца, однако вскрыть не смогли, зато одного из них в конце концов сожрал тот самый дракон. Последовало разбирательство, но гоблины быстренько составили акт о нарушении техники безопасности, да еще и предъявили Министерству счет за лечение расстройства желудка у дракона. В результате наш сейф оставили в покое, тем дело и кончилось.

Я ожидал, что после июльской попытки ограбления гоблины усилят охрану сейфов, но пока ничего подобного не заметил. Разве что дурацкий водопад, смывающий чары, из-под которого мы выехали мокрыми до нитки. Защита у гоблинов все еще была на уровне прошлого века. Какой толк проверять палочки и рассаживать по углам драконов, если на любого из служащих Гринготтса можно наложить империо, и он сам откроет грабителю нужное хранилище? Вдобавок никаких признаков следящих и блокирующих заклятий в подземельях я не заметил.

Впрочем, ничего удивительного в этом не было. По закону гоблинам не разрешалось иметь палочки и колдовать, так что нормальную систему безопасности для них мог разработать только квалифицированный волшебник. Конечно, банк периодически объявлял тендеры на установку защиты, обещая высокое вознаграждение, но желающих участвовать ни разу не нашлось. Всем известно, что гоблины сверх меры подозрительны и осторожны. Сделаешь им все под ключ, а потом тебя же и уберут, чтобы сохранить тайну? Дураков нет…

Так что в наши дни Гринготтс лишь формально сохранял репутацию самого надежного магического банка в Европе. Публика в это верила, хотя любому профессионалу было ясно: еще немного, и его сумеет ограбить даже младенец. Меня это, впрочем, не слишком волновало — где-где, а в хранилище Лестрейнджей красть точно нечего.

Стоя под высоким сводчатым потолком комнаты-сейфа, я уныло разглядывал горы монет, драгоценные диадемы, поблескивающие доспехи и зловещего вида жидкости в хрустальных кувшинах. Слов нет, впечатление было сильное, но на деле почти единственной ценной вещью здесь была приткнувшаяся на одной из полок маленькая золотая чаша с двумя ручками и грубо выгравированным изображением барсука. В свое время мне передал ее на хранение Темный Лорд. Чтобы замаскировать чашу от посторонних глаз, я целый год старательно заполнял сейф всяким барахлом. Даже лепрекон сошел бы с ума, пытаясь отличить, где здесь настоящее золото, а где фальшивка. Для антуража я еще установил на видном месте череп в короне, а под потолком развесил шкуры баргестов.

Кажется, где-то здесь был набор столового серебра (в виде исключения настоящий, хотя весьма уродливый). Если удастся его найти, можно будет продать…

Нужный ящик я отыскал только через час, перерыв груду поддельных сокровищ. Грипхук ждал меня у двери, философски ковыряясь ногтем в зубах. Он так явно выражал свое недовольство, что пришлось дать ему чаевых.

Еще четверть часа в бешено несущемся вагончике — и я вышел наконец на улицу, поклявшись себе, что по меньшей мере в ближайшие полгода ноги моей в Гринготтсе не будет.

***

Вплоть до декабря мне пришлось трудиться, как проклятому, чтобы возместить расходы на «Нимбус». То, что Гарри предложил за него отработать, было, конечно, очень трогательно. Но тех нескольких галлеонов, которые он получит, подметая полы в какой-нибудь аптеке, не хватит и на пару прутиков из оперения.

Помимо работы, мне нужно было постоянно следить за тем, что творится в Хогвартсе. По этому поводу я вел оживленную и насыщенную переписку с племянником.

5 октября

…Чем Гарри так насолил Снейпу, — писал Ральф, — я не знаю. Но Снейп вообще мало кого любит, так что я сказал Гарри, чтоб не обращал внимания.

Теперь насчет остальных преподавателей — то, о чем Вы спрашивали.

Уроки по ЗОТИ ведет профессор Квиррелл. Ему сейчас лет тридцать, или около того. Не женат, и ходят слухи, что до сих пор девственник. Якобы Мэг Соммерс с седьмого курса пыталась его соблазнить, а он расплакался и убежал. Но Мэг уже с кем только не путалась, так что я бы на месте Квиррелла тоже не клюнул. Мало ли, еще заразу подцепишь.

На младших курсах Квиррелл вел у нас магловедение. Было скучновато, но в общем ничего. А потом он решил переквалифицироваться на ЗОТИ и взял на год отпуск, чтобы изучить заграничную нечисть. На магловедение вместо него взяли Чарити Бербедж, а сам Квиррелл вернулся очень странным. Ходит теперь в дурацком тюрбане, от которого воняет чесноком, — якобы отгоняет вампиров. Еще он стал заикаться, и у него дергается глаз. По-хорошему, ему надо бы лечиться, а не преподавать. Говорят, на Балканах он встретился с упырями и с тех пор стал таким.

Хотя, честно говоря, он всегда был трусоват. Над ним и раньше смеялись, а теперь и подавно. У нас в этом году практикум по защитным заклятиям, так у Квиррелла даже Expelliarmus толком не выходит. А третьему курсу он не стал показывать боггарта: мол, слишком опасно, надо его проходить в теории. В общем, такого бестолкового учителя ЗОТИ у нас еще не было.

Что касается Бербедж, та просто дура. Обожает маглов. Ее послушать, так они супер-умные, супер-талантливые и вообще (простите за выражение) срут чистым золотом.

Впрочем, сама Бербедж в маглах не очень-то разбирается. В прошлом году, когда она только пришла преподавать, я на первом же уроке поднял руку и спросил: «Извините, профессор, а что такое «презерватив»?». Мол, я видел это слово в одной магловской книжке, но не понял, что оно значит.