Фил Бандильерос - Самое естественное обезболивающее Страница 20

— Позвольте представить вам Гарри Поттера! Гарри, это мои коллеги, министр магии Франции, Людовик Монтескье, — высокий сухощавый человек поднялся и по–французски произнёс:

— Рад нашему знакомству, молодой человек. Наслышан о вашей необычной жизни.

Мне пришлось сделать ответный ход и ответить ему на том же языке:

— Я тоже рад, знакомству, месье, — я вежливо поклонился, как подобает по этикету. Лёд в глазах министра растаял, и он взглянул на меня много теплее, чем в первый раз.

Французы, на мой взгляд, вообще страдают пиететом к своему языку. Считают его самым благозвучным и приятным из всех, и соответственно теплее относятся к тем, кто думает так же. Хоть я и не принадлежу к франкофилам, но впечатление удалось создать положительное. Меж тем Фадж продолжил, представив мне другого человека, массивного, словно медведь. Если бы не добрые глаза, то я с уверенностью сказал, что он выглядит грозно, но ясный и тёплый взгляд карих глаз выдавал в нём человека большого ума и столь же большого сердца. Крепко пожав мне руку, он произнёс на хорошем английском:

— Так же наслышан о вас, мистер Поттер, и приятно удивлён. Надеюсь, мы сможем как–нибудь встретиться в неформальной обстановке.

— Конечно, Александр Игоревич, — ответил я, но он, улыбнувшись, попросил звать его просто Александр. Что ж, будь, по–вашему — я согласно кивнул. Тут наше знакомство было нагло, да что там нагло, совсем бесстыже прервано.

Сперва я услышал, как кто–то назвал меня, на французский манер — ‘Арри. Голос знакомый…

Обернувшись, уже зная, кого я увижу, я поприветствовал девочку:

— О, Габриель, рад встрече, — я улыбнулся. Министры, насколько я заметил периферийным зрением, тоже улыбнулись при приближении ребёнка. Но тут случилось нечто. Габриель, подойдя, посмотрела на меня и сказала:

– ‘Арри, ты плохой! — и пнула по ноге. Я, скривившись от боли в ушибленной ноге, хотел уже спросить, что же случилось, но Габриель продолжила, под странным взглядом трёх министров:

— Из–за тебя Флёр плакала! Ты бяка! — и гордо удалилась. Я, присев на место Фаджа, потирал ушибленную ногу. Воцарилось молчание, прерванное криком наблюдавшего за происходящим мужчины:

— Габриель! Как это понимать? — к нам выбежал какой–то мужчина и, тут же повернувшись к Людовику, быстро сказал:

— Господин министр, приношу свои глубочайшие извинения, — мужчина сглотнул, глядя на министра, который переадресовал взгляд мне. Я же поспешил сказать:

— Нет, ничего, это я должен принести свои извинения, — виновато сказал я, глядя на человека. Тот тут же повернулся ко мне, а я продолжил: — Месье…

— Делакур, Делвин Делакур, — представился он.

— Я должен принести извинения, месье Делакур, ваша дочь… старшая, мы случайно встретились, и я несколько… резко отказался от её предложения продолжить знакомство, — повинился я. Делвин Делакур стоял, как током ударенный, глядя на меня.

— Вы… так это вы отказали моей дочери! — удивлённо и даже с ноткой восхищения воскликнул Делвин. Я немного не понял его, поэтому, приготовившись, что сейчас меня будут обвинять, выразил взглядом внимание.

— Вы должно быть… — тут он заметил, что я… как бы это сказать, сижу в кресле Фаджа, рядом с двумя министрами. Это немного остудило пыл Делвина, а я встал, вспомнив, что плюхнулся на место министра… нда, несколько сумбурно получилось.

— Делвин, давайте поговорим о личном в другом месте, — я повернулся за наблюдающими за нами министрами и сказал им: — Прошу меня простить, Людовик, Александр, но мне пора. Мистер Фадж, прошу прощения за то, что случайно сел на ваше место. Надеюсь, не обидел вас этим… — повинился я. Фадж, тут же подойдя, сказал:

— Что ты, Гарри, ничуть. Удачи тебе, — сказал он, когда я уже встал и раскланялся с министрами.

Делвин… Делвин стоял и смотрел на это представление. На прощание я пожал министрам руки и вышел, взяв «под локоток» Делвина, под понимающими взглядами министров.

Флёр Делакур была разгромлена. Разбита, подавлена, убита горем и печалью. Она плакала.

После того как она увидела этого странного и очень привлекательного юношу, тут же захотела познакомиться с ним. И красавцы, и добряки, не являлись для неё редкостью — Флёр повидала на своём веку столько мальчиков, сколько никто из девушек её поколения. Когда она увидела, что кто–то нашёл её пропавшую сестру, то, наобнимавшись с Габриель, решила, что такой благородный поступок не должен быть оставлен без внимания. Флёр приглушила, насколько могла свои вейловские чары и, предвкушая знакомство с ещё одним парнем, который, думая, что найдя, Габриель, вытащил «счастливый билет», тут же захочет с ней познакомиться. Но для неё было более чем удивительным то, что некто, юноша, уже удалялся от них. Флёр, облизнув губы, призналась себе, что такой добрый поступок не должен быть оставлен без внимания, и она отблагодарит благодетеля знакомством с ней. Возможно, даже не отошьёт сразу, поскольку это уже вошло у неё в привычку. Догнав его, она положила свою руку ему на плечо, полагая, что парню понравится, как она его трогает. Но слова были с искренней благодарностью:

— Постой. Спасибо тебе, без тебя…

— Не стоит благодарить, — ответил он с лёгким английским акцентом, поворачиваясь к Флёр. Первое, что она увидела — милое лицо и очки в золотой оправе. Стильная одежда, явно не без стилиста, и пронзительный взгляд зелёных глаз. Флёр на секунду задержала взгляд на глазах юноши, но потом отвела. Они были красивые и… контрастировали с его возрастом. Он смотрел на мир глазами, в которых читалась уверенность в своих силах, отсутствие, какого–либо волнения или пиетета перед её рукой, что нежно сжала его плечо, словно ему привычно женское внимание, а ещё в них была усталость, и проскальзывало немного насмешки.

— Нет, без тебя с Габриель могло что–то случиться. Не пойму, когда она могла убежать… — мурлыкнула мисс Делакур, самым милым тоном, и это возымело действие, он улыбнулся в ответ, сказав:

— Да ладно, все дети непоседливы.

И так заинтересованно взглянул на руку, которой Флёр держала его.

— Ты… что–то хотела? — спросил он, подняв взгляд. Наваждение Флёр повторилось, когда она снова встретилась взглядом с необычным юношей. В нём не было обожания, любви, предвкушения, азарта. Взгляд, который Флёр запечатлела в памяти был самым обычным взглядом подростка, разглядывающего человека, разве что немного прошёлся по чертам лица Флёр, но опять, юная вейла не заметила ничего, что привыкла видеть в обращённых на неё взглядах — ни восхищения, ни поклонения, ни страсти или даже влюблённости. Только немного любопытства.

— Ах, да, я хотела бы пригласить тебя к нам… — Флёр наконец убрала руку с плеча Поттера, поняв, что того не волнует её прикосновение. Ничуть не волнует. От такого приглашения никто не отказывался, тем более от самой красивой ученицы Шармбатона, но юноша сказал, спокойным тоном:

— Прости, но не интересует, — сообщил он, виновато улыбнувшись, словно угадал мысли Флёр и теперь тонко издевается над ней, бросая вызов. Первое желание девушки было снова прикоснуться к нему, «а вдруг проймёт», но он продолжил, немного виновато: — Рад был помочь.

— Нет, я даже не узнала твоё имя! — Флёр изобразила возмущение, показывая ему, что «Да, вот оно, твоё счастье, привалило, с тобой хочет познакомиться Флёр Делакур!». Намёк на знакомство был настолько явным, что проигнорировать его он не смог.

— Гарри.

– ‘Арри, составь мне компанию, — сказала француженка, мило улыбнувшись, поняв, что раз имя своё назвал, то через какой–то из своих комплексов мальчик переступил…

— Ну… — засомневался он, а на лице его отобразилась работа мысли. Флёр, уже почти физически ощущая, что рыбка на крючке, улыбнулась себе, ещё более приспустив блок со своих способностей. «Сейчас» — подумала Флёр, уже жалея, что ей пришлось прибегнуть к вейловской магии, ведь сделать из юноши слюнявого идиота ей не хотелось, но эта игра так увлекла её, что она сама и не заметила, как приворожила юношу. Конечно, Флёр полагала, что ей будет немного стыдно обломать его, но желание тут же удовлетворить истинно женский инстинкт привлечения самца взял верх над разумом.

— Извини, но я собирался вернуться к своим друзьям. До встречи, красавица, — сказал он. Флёр уже мысленно поздравила себя, когда поняла, что ей сказали. Ей… ей отказали? Он, этот несносный мальчишка просто сказал «до встречи, красавица» и ушёл? Сказал это так, словно Флёр не заинтересовала его ни на йоту. Этого просто, совершенно, абсолютно не может быть. Это рушило весь мир юной вейлы. Но ведь она самая красивая! Ей никто никогда не отказывал! Если она хочет познакомиться с парнем, то ей достаточно притронуться к нему, сказать пару слов ласковым тоном и можно из него верёвки вить. Правда, слюнявые идиоты раздражают, даже немного пугают, когда смотрят на неё совсем уже бесстыжим взглядом. Флёр была… в шоке. В прострации, из которой её выдернул голос сестры: