Сергей Ким - Ничья жизнь Страница 20

— Ну, раз договорились, то тогда давайте все собираться, — подытожила Мисато. — Вам, ребята, нужно домой, а мы с Синдзи поедем к русским.

— Командир… — неожиданно пришла мне в голову одна идея. — А давай с собой Рей за компанию возьмём? Допуск у неё есть — она же Пилот, да и пускай развеется немного…. Что скажешь, а?

— Можно и взять — почему бы и нет? — пожала плечами майор. — Все равно для начала нужно заехать в штаб-квартиру, кое какие-моменты утрясти. Заодно расширение делегации согласуем и всё такое прочее…

— Ого! — удивился я. — Всё так серьёзно?

— Из рабочего визита решено сделать нечто более официальное и громкое. Короче, сам увидишь. Кстати, ты Рей-то хоть спросил — хочет она с нами или нет?

Делов-то…

— Рей?..

— Да, я бы хотела съездить с вами, — подтвердила Аянами. — Думаю, это будет интересно.

— Теперь точно всё? — упёрла руки в бока Кацураги. — Если так, то собираемся, и в темпе едем — нам на подготовку и дорогу в общей сложности час. Да! И оставь уже этот свой меч — с небоевым оружием таскаться на такие мероприятия позору не оберёшься…

Мы вынуждены были еле тащиться по городу, из-за самых настоящих пробок на дорогах. Даже, несмотря на продуманную планировку Токио-3 и относительно небольшое количество легковых машин, находящихся в распоряжении простого населения, заторы всё равно возникали. Подумаешь — бензин и дизельное топливо к гражданским теперь почти и не попадает, так ведь же есть всякие гибридные двигатели, электромоторы и прочие замечательные вещи…

Но вообще-то причина пробок была вовсе не в этом, а в том, что после боя передвижение по многим магистралям оказалось просто невозможно. Обломки разрушенных зданий перекрыли дороги, кое-где таковые фактически просто перестали существовать после наших с Самсиилом перестрелок. Были разрушены или сильно повреждены многие линии монорельсов и некоторые входы в метро, так что народ волей-неволей начал перемещаться скученно. Время от времени нам приходилось сворачивать с трассы, объезжая перекрытые дорожными рабочими участки, что уж точно никак не повышало нашу скорость передвижения.

Ну и нельзя было забывать ещё и про массовое засилье тяжёлой строительной техники, занятой на ремонтно-восстановительных работах в "Тройке". Оная техника особой скороходностью не отличалась и процесс передвижения изрядно тормозила.

Но без неё было никак — город-то после битвы требовалось восстанавливать. Честно говоря, у меня мурашки по спине бежали от тех картин, что я наблюдал за окном. Огромные котлованы от выстрелов Ангела и взрывов шестидюймовых снарядов; здоровенные, в десяток метров высотой, груды металла и бетона вместо зданий. Колоссальные выбоины, оставшиеся после моей Евы — верхний слой асфальта был буквально содран, а бронеплита под ним сильно промята. Даа… Полторы килотонны, носящиеся по городу на двух ногах — это вам не шутка и не игрушка, порушили мы с Ангелом немало…

Те здания, что были повреждены, но всё же не рухнули, выглядели откровенно жутко — пробитые насквозь выстрелами из лучевой пушки, оплавившиеся, словно свечи или покрытые трещинами и готовые в любой момент рухнуть. Такие объекты явно подлежали не ремонту, а исключительно уничтожению.

Чем уже, собственно говоря, начали заниматься — мощные краны разбирали здания на отдельные модули, а в самых критичных случаях здания просто подрывали. Несколько раз за поездку я видел, как почти безо всякого шума, за каких-то пару секунд, многоэтажки рушатся отвесно вниз, а на их месте встаёт исполинское облако пыли.

— Синдзи, а почему ты в бою ослушался приказа? — в своей всегдашней манере совершенно неожиданно задала вопрос Аянами.

— Вот-вот, Синдзи, — ехидно поддакнула Мисато. — А вот объясни-ка Рей, почему ты ослушался моего приказа? Посмотрим, будешь ли ты так же убедителен, как на Трибунале… Эй, ты тормоз! Езжай уже, кому говорю! Чего? Да пошёл ты сам, урод!..

Последние реплики относились уже не ко мне — Кацураги изволила ругаться с каким-то замешкавшимся водителем.

— Ну, значит так…

Я извернулся на переднем сиденье, чтобы видеть лицо Аянами, сидящей позади.

— Тут такое дело, Рей…

Вкратце пункты своей защиты, уже практически выученные наизусть.

— …Я не посчитал себя умнее командования, просто мне, как непосредственному участнику боя, было виднее, — надо же как-то нравоучительно закончить. — В конце-концов сидеть где-то там вдали и быть в самом эпицентре сражения — это немного разные вещи…Даже, пожалуй, не немного, а совершенно. Да и к тому же, я просто чувствовал, что нужно поступать так, и не иначе.

— Ты разграничиваешь понятия чувствовать и думать? — перебила меня Первая.

— Разумеется, — удивился я. — Ход мыслей почти всегда потом можно восстановить и объяснить, что послужило причиной того или иного решения, а чувства — это совсем другое. Их невозможно просчитать или объяснить, им просто нужно довериться… Если только ты, конечно, уверен, что можешь их правильно расшифровать. Как оказалось, я свои чувства расшифровал правильно, иначе бы сейчас не сидел и не говорил с тобой.

— А разве чувства нельзя объяснить? Ведь объяснить можно всё.

— Не всегда, Рей, не всегда… — покачал головой я. — "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…" Это я так, книжку одну в тему вспомнил. Просто наука ведь не всесильна — мне вот только вчера доктор Акаги расписалась в собственном бессилие объяснить, что такое Ангел…

— То есть как? — удивлённо подняла брови Первая. Мой, кажется, жест скопировала опять же… — Ведь доктор Акаги такая умная, столько всего знает…

— И тем не менее, — пожал я плечами. — Есть вещи, перед которыми пасуют самые умные люди, и оказывается бессильна вся человеческая наука… Так что доверяй себе и своим чувствам, Рей, если не будешь в чём-то уверенна, а разум не сможет подсказать верный путь.

— Хорошо, Синдзи, — кивнула Аянами. — Я запомню и подумаю над этим…

Краем глаза я заметил крайне странный взгляд командира, брошенный на меня, но не придал этому значения.

Я вместе с Рей сидел в кабинете Кацураги, ожидая, пока она не вернётся от командования и не расскажет нам о результатах переговоров относительно того, можно ли будет Аянами присоединиться к делегации или всё же нет.

Первая скромно уселась на один из стульев для посетителей, а вот я, недолго думая, залез прямо в командирское кресло и с комфортом устроился в нём. Высокая спинка, колёсики — благодать!.. Ещё бы не было так тесно у Патрона в кабинете, обязательно впал в бы ребячество и покатался…

Преодолев соблазн полазить по ящикам стола, я решил посмотреть лежащие на столе бумаги. Ничего интересного в них не оказалось — отчёты, постановления, распоряжения, списки… Такое ощущение, что это документация не оперативного отдела военизированной научной организации, а какой-нибудь средней руки фирмы. Хотя что, собственно говоря, я знаю о деятельности таких оперативных отделов-то, а?

Бюрократия, бюрократия… На каждом шагу эта самая бюрократия, и иначе никак! В сериале-то, кажется, всего лишь пару раз упоминалось, что Мисато пришлось заниматься разбором различного рода жалоб на причинённый в результате боя ущерб. Тут же, похоже, Кацураги занималась такой волокитой постоянно, и ненавидела все эти бумаги хуже горькой редьки.

Кстати, огромная куча рекомых жалоб обнаружилась на левой половине стола. Четыре ярко-красных папки-скоросшивателя, на которых размашистым кацурагинским почерком было намалёвано маркером "Жалобы от всяких сволочей".

Рутина-с…

Нет, ну наши нервовцы, конечно, те ещё "молодцы" — умудрились даже из вроде бы невинной рабочей встречи с союзниками устроить какой-то официоз. Хм, интересно, что они там вообще задумали-то? Очень надеюсь, что ничего плохого лично для меня…

Дверь в майорский кабинет отошла в сторону, и в образовавшуюся щель просунулась чья-то голова. Молодая симпатичная японка лет двадцати пяти (НЕРВ, НЕРВ… молодым везде у нас дорога, молодым везде у нас почёт…), вся какая-то взъерошенная, с собранными в неряшливый хвост длинными волосами.

Она быстро обежала внутренности кабинета взглядом, ненадолго остановилась на Рей, а потом за коробкой компьютерного монитора заметила меня.

— Ага! — провозгласила девушка, мгновенно залетая в кабинет.

Я замер.

Девушка оказалась нашей, конторской — обычная красно-бежевая нервовская форма, на рукавах треугольники старшего лейтенанта. В руках серая пластиковая папка, на поясе кобура с табельным "Глоком", на шее тонкая дужка гарнитуры. Кстати, что прикольно, в свой "хвост" она воткнула шариковую ручку и карандаш.

— Эээ… Майора Кацураги ещё нет, мэм…

— Лейтенант Икари! — бесцеремонно ткнула пальцем старлей.