Iris Black - Отрезок пути Страница 23

– Все так, – кивает Снейп. – И что же вас смущает в этом определении?

– Я вообще не люблю животных, сэр, – признаюсь я.

– У вас ведь есть фамилиар, – напоминает он.

– Есть, – я морщусь. – Дядя считал, что он должен у меня быть, раз уж я оказался волшебником. А я подумал, что кошка или сова – это будет совсем кошмар, вот и выбрал жабу.

– Вы их боитесь, Лонгботтом?

– Что? – я удивленно моргаю. – Ох, нет, сэр! Не такой уж я трус. Просто я их не понимаю. Да и не хочу понимать, в общем-то. Растения мне как-то интересней.

– Вы не видите сути, – морщится Снейп. – Понимаете вы животных или нет – это абсолютно неважно. Тут, скорее, важно, чтобы животное понимало вас.

– Что вы имеете в виду, сэр? – спрашиваю я, тщетно пытаясь вникнуть в смысл его слов.

– Позже разберетесь, Лонгботтом, – отмахивается он. – Лучше попробуйте вызвать Патронуса. Только не думайте о том, каким он может или должен быть. Именно это зачастую отвлекает.

– Что, прямо здесь?

– А вам нужен какой-то особенный интерьер? Или мое присутствие делает вас настолько несчастным, что вы неспособны ни на чем сосредоточиться? – опять яд. И как только он до сих пор сам себя не отравил?

Ну, ладно. Ладно. Попытаться ведь можно. Если ему так хочется убедиться в том, что я безнадежен, пусть убеждается. Мне не жалко. Я поднимаюсь с кресла. О чем бы вспомнить? Я задумываюсь. Первое проявление магии? Нет, тут я, скорее, дементора вызову. Приглашение в Хогвартс? Тоже нет. Дед. Лучше всего о нем думать. С ним всегда было весело. Он все время меня смешил. Хватал на руки и подбрасывал в воздух, так что я визжал от восторга. Рассказывал истории, слушая которые я смеялся до слез. Прятал по всему дому записки с загадками, разгадывая которые я находил подарки. Вспоминать его можно только с улыбкой.

– Экспекто Патронум! – ничего не происходит. Ничего. Я вздыхаю и опускаю палочку.

– Это все, на что вы способны, Лонгботтом? – язвительно интересуется Снейп.

– Нет, сэр! – зло отвечаю я. – Экспекто Патронум! – только струйки серебристого пара.

– Как это печально, – равнодушно комментирует Снейп. – Принести вам яд, Лонгботтом? Это решит все ваши проблемы.

– Нет, сэр, – цежу я сквозь зубы. Яда и в вашем голосе достаточно, профессор. – Экспекто Патронум! – и снова только струйки пара.

– Как удачно, я как раз сегодня закончил одно редкое зелье, но пока еще его не испытывал…

Мерлин, да когда ему надоест издеваться? Чего он вообще добивается? Разозлить хочет? Или напугать? Меня, правда, это, скорее, смешит, но все равно отвлекает. Я же не боггарта собираюсь ликвидировать, а Патронуса вызывать, в самом деле!

Я прикрываю глаза, чтобы не видеть, как он ухмыляется, и сосредотачиваюсь на очередном приятном воспоминании. Да, это должно подойти. Мне тогда было почти шесть лет, дед уезжал на целых два месяца. Это был первый и последний раз, когда его не было так долго, и я жутко скучал. Тем более все это время у нас жила тетя Энид и буквально ходила за мной по пятам, что ужасно раздражало. А потом дед вернулся. Я был безумно счастлив его видеть. Помню, как он подхватил меня на руки и долго подбрасывал в воздух, а затем посадил на плечи. Да, это подойдет. Я улыбаюсь и открываю глаза.

– Экспекто Патронум! – сначала мне кажется, что снова ничего не вышло, а затем из палочки вырывается сверкающий серебристый дельфин. Ну, надо же, получилось! Забавный такой. Дельфинов я видел только однажды, да и то издали, когда мы с дедом были на море.

– Как жаль, – задумчиво произносит Снейп, – похоже, яд мне сегодня испытать не удастся.

– Видимо, нет, – весело отвечаю я, наблюдая, как дельфин выделывает в воздухе немыслимые пируэты, и, набравшись храбрости, спрашиваю: – А какой Патронус у вас, профессор?

И тут же жалею, что задал этот вопрос, потому что на его лицо набегает тень, и оно в долю секунды превращается в непроницаемую маску, а глаза становятся холодными, как лед. Дельфин, словно испугавшись такой внезапной перемены, растворяется в воздухе.

– Не вашего ума дело, Лонгботтом, – отчеканивает Снейп, почти не разжимая губ.

– Простите, сэр, – я низко опускаю голову. – Я не должен был спрашивать.

Несколько секунд он молчит, а потом, слегка смягчившись, произносит, как ни в чем не бывало:

– Надеюсь, вы довольны результатом, Лонгботтом?

– Да, сэр! – я с облегчением киваю и решаюсь поднять глаза. – Только странно. Какой-то он для меня слишком радостный.

– А вы, стало быть, рыдаете и скорбите целыми сутками? – насмешливо интересуется Снейп.

– Нет, сэр, но… – что, собственно говоря, «но», я и сам не знаю. Просто не ожидал, наверное.

– Известно ли вам, что дельфин считается одним из самых умных животных? У них даже есть собственный язык, который магглы не слишком успешно пытаются понять.

– А волшебники? – спрашиваю я, невольно заинтересовавшись.

– Некоторые понимают, но говорить не могут.

– Почему, сэр?

– Видите ли, Лонгботтом, это ведь не обычная речь, – отвечает Снейп. – Это звуковые сигналы, которые человек просто не в состоянии воспроизвести. Более того, даже на слух различные звуки практически неотличимы друг от друга. Кстати говоря, некоторые виды дельфинов находятся под охраной Международной Федерации Магов. Полагаю, это о чем-то говорит.

– То есть я должен радоваться? – уточняю я.

– Это уж как угодно, – он слегка пожимает плечами. – Можете биться в истерике или впасть в депрессию, ваше право.

Нет уж, этого я точно делать не стану. Дельфин – очень неплохой вариант. Вот если бы моим Патронусом оказалась какая-нибудь свинья или корова, депрессия была бы неизбежна.

*

Ближе к вечеру начинается очередной приступ паники. Я забиваюсь в угол, обхватываю руками колени и жду, когда все закончится. Гарри, да что же опять с тобой случилось? Жаль, что я так мало знаю о твоей жизни, и ничем не могу помочь.

Почему-то мне кажется, что сейчас происходит что-то по-настоящему страшное. Страшное для всех, а не только для него. Постепенно паника отступает, но приходит боль. Значит, опасность миновала, зато вступила в действие эта проклятая ментальная связь с Волдемортом. Обидно, что мне не известно о ней ничего, кроме ее наличия. Полезно было бы узнать, что там сейчас творится. Неведение меня просто убивает.

Я стараюсь дышать глубже и думать о чем-то нейтральном. Но ничего нейтрального в голову, как назло, не приходит. Остается надеяться на «Ежедневный Пророк». Пишут они, конечно, ерунду, но серьезные события без внимания не оставят.

*

– Лонгботтом, прекратите греметь немедленно! У вас что, обе руки левые?

Я осторожно кладу ножик и несколько секунд просто стою, вцепившись в край стола и пытаясь выровнять дыхание. Снейп сегодня в ударе. Последний раз он вел себя так… да никогда он так себя не вел! Нет, гад он, конечно, редкостный, но отнюдь не чудовище. А сегодня словно с цепи сорвался. К каждому слову, к каждому жесту цепляется – просто невыносимо! Я, как могу, стараюсь его не злить, но это не слишком помогает.

Я поворачиваю голову и искоса смотрю на него. Выглядит свирепо. Все еще проверяет сочинения. Черкает что-то яростно в очередном пергаменте. Не повезло кому-то.

– Что вы на меня уставились, Лонгботтом? – зло спрашивает Снейп, заметив, что я на него смотрю.

– Ничего, сэр, – шепотом отвечаю я, поспешно отворачиваясь.

– Тогда займитесь делом, – он откладывает пергамент в сторону и хватает следующий так резко, что только чудом не рвет его на части.

Я бы с радостью, профессор. Правда вот, сложновато сосредоточиться, когда на тебя каждую минуту орут. Хотел бы я знать, какая муха его укусила. Сам себя уже превзошел по количеству высказанных гадостей. И на меня постоянно смотрит. Сочинения сочинениями, но я же чувствую, как он мою спину взглядом прожигает! Очень нехорошим взглядом. Словно думает, пустить меня на ингредиенты сейчас, или чуть повременить. Я, конечно, понимаю, что ничего страшного он со мной не сделает, но все равно не по себе. Я уже успел привыкнуть к тому, что с ним можно более или менее нормально общаться. А теперь – как будто другой человек. Точнее, не совсем другой, а тот, которого я видел на уроках с первого курса. Только гораздо хуже.

Выждав немного, чтобы Снейп успел успокоиться, я снова берусь за нож. Ну не виноват я, что мне надо нарезать корень имбиря! Не целиком же его в котел бросать – за такое меня Снейп еще раньше убьет. День сегодня, очевидно, не мой. Я стараюсь действовать осторожно, но нож все равно соскакивает и стучит по столу. Негромко, но этого достаточно.

– Лонгботтом, вы это специально делаете, чтобы меня позлить? – яростно выкрикивает Снейп, приподнимаясь в кресле. – Или у вас проблемы с координацией движений?

– Простите, сэр, – бормочу я.

Мерлин, ну чем я заслужил такое отношение? Наверное, тут вообще не во мне дело. Мало ли, что у него могло произойти, учитывая те его обязанности, которые не имеют отношения к преподаванию. Вот и терплю. Я же не эгоист какой-нибудь. Я понимаю. После тесного общения с Волдемортом даже самый терпеливый и доброжелательный человек рано или поздно начнет психовать. А учитывая то, что Снейп ни тем, ни другим не является… Если я прав, значит, пройдет. Только на это и остается надеяться.