rakugan - Коридор Страница 23

Едва речь зашла о собаках, Хаски насторожил уши и стал слушать очень внимательно.

— Захожу, а Клык валяется на кровати, — рассказывал Гарри. — Потом спрыгнул и кинулся ко мне лизаться. Тоже мне охранник!

Хаски басовито гавкнул, выражая свое презрение.

— Вот-вот, — согласился Гарри и потрепал пса по голове. — И хозяин у него со странностями. Угощал меня жутко твердым печеньем, а сам все носом хлюпал. Я сначала решил, что у него простуда. Говорю: «Если вы себя плохо чувствуете, так я пойду, не буду мешать». А Хагрид вдруг разревелся. Я даже перепугался — мало ли, думаю, может, он ненормальный. А он говорит: «Я тебя на руках носил, когда ты был вот такой крошечный». И стал рассказывать, будто бы он вытащил меня из развалин, когда мои ро…

Он запнулся.

— Когда Джеймс и Лили погибли. Это правда, что ли?

— Не знаю, — честно ответил я.

Гарри умолк, покусывая губу, потом продолжил:

— Я ему говорю: «Извините, не хочу вас обидеть, но не надо о них рассказывать. Мне это не интересно». А Хагрид так на меня уставился… Вот терпеть не могу таких людей! Они думают, я должен скакать от радости, услышав про Джеймса и Лили? Даже если бы… Я имею в виду, если у кого-то умерли родители — неважно, кто они были, — наверное, не надо сразу лезть к человеку в душу, да?

— Да.

— Придурки, — пробормотал Гарри себе под нос. Хаски сочувственно положил голову ему на колени. Гарри почесал его за ухом и глубоко вздохнул:

— Так вот, насчет той собаки. Хагрид сначала все твердил, что я не должен о ней знать, мол, она охраняет что-то секретное…

— Кстати, где она привязана? — поинтересовался я.

— Там… в подвале, — Гарри неопределенно махнул рукой. — Я хотел показать ее Ральфу, но она пока плохо переносит чужих. Но Хагрид сказал, что собаку будут там держать только до лета, а потом выпустят в Запретный лес.

— Куда? В лес?! Собаку, которая с детства сидела на цепи?

— Вот именно. Пушинка же не умеет охотиться, она там с голоду умрет!

— Как ты ее назвал?

— Пушинка… Это Хагрид придумал такое имя, хотя оно ей не подходит. У нее шерсть совсем короткая.

— А какая это порода?

— Не знаю, — Гарри задумался. — Я не нашел такой в справочнике. Немного похожа на мастифа, но вообще, наверное, помесь.

— Сука?

— Да.

Хаски с интересом насторожил уши.

— Рано радуешься, — сказал я ему. — Еще неизвестно, что там за псина.

Сука — это плохо… Придется давать ей стерилизующее зелье во время течки. Нам тут только метисов не хватало.

— А Хагрид согласен ее отдать?

Гарри кивнул:

— Сказал, что не против. Хотя сначала даже верить не хотел, что Пушинка меня подпускает. Она ведь раньше на всех кидалась, даже на самого Хагрида.

Меня что-то смущало во всей этой истории, хотя я не мог уловить, что именно.

— А почему он хотел выпустить собаку в лес, а не взять к себе?

— Не знаю, — Гарри пожал плечами.

— Может, она чем-то болеет? Хагрид хоть раз показывал ее ветеринару?

Гарри задумчиво потер нос.

— Вряд ли. Но с виду собака здоровая. Просто она… ну… большая, а у Хагрида и так тесно. Мы же заберем Пушинку к нам? Она хорошая, — Гарри подпер подбородок руками и просительно посмотрел на меня. — И уже понимает некоторые команды: «сидеть», «нельзя»… Она меня слушается.

— Сначала надо посмотреть на эту твою Пушинку, — уклончиво ответил я

Гарри был раздосадован: видно, хотел все-таки добиться обещания взять собаку. Но потом решил не настаивать. Оглянулся на окно — снаружи уже совсем рассвело.

— Пап, я пойду полетаю, ладно? Я недалеко…

— Нет, — остановил я его. — Мы сегодня отвезем твой «Нимбус» в гарантийную мастерскую, пускай проверят. Нужно выяснить, почему он теряет управление.

— Зачем?! — Гарри подскочил. — Пап, это было один раз, я сам не справился, а так все нормально! Ну, пожалуйста…

— Не выйдет, — я покачал головой. — Ральф писал, что там дело серьезное.

— Много Ральф понимает! И вообще, так надоело, что он за мной следит… Это была просто случайность. Мало ли, может, Снейп со злости заколдовал метлу! Давай не будем связываться с мастерской, это же затянется на все каникулы, а мне надо тренироваться!

Но я решил быть непреклонным.

— Все равно осмотр пройти надо. Нечего все валить на Снейпа… Кстати, он к тебе еще цепляется?

— Уже нет, хотя сначала доставал все время. Можно подумать, жить без меня не мог. «Поттер, скажите, как отличить аконит от безоара?», — передразнил Гарри. — Или, когда мы что-нибудь делаем, вечно подойдет и встанет у меня за спиной, будто в классе больше никого нет. Еще и издевается: «Что такое, Поттер, почему вы до сих пор не нарезали рогатых слизней? Ах да, я забыл, вы же у нас знаменитость. Конечно, вам не пристало руки марать!». Но это было раньше, а потом Снейп оставил меня в покое…

— Почему?

— Да просто мне надоело, — беззаботно заявил Гарри, — и однажды я ему ответил. То есть, он только успел рот открыть, а я уже сказал: «Да, профессор, вы совершенно правы, я избалованное маленькое ничтожество, возомнившее о себе бог весть что. Спасибо, сэр, что вы мне об этом напоминаете»… Пап, ты бы видел лицо Снейпа! Он так и стоял с открытым ртом. Потом говорит: «Поттер, что за чушь вы несете?». «Разве вы не об этом сейчас подумали, сэр?» — спрашиваю. Тут он опомнился и говорит: «О чем мне думать, Поттер, я разберусь без вашей помощи! Минус десять баллов с Гриффиндора», — и ушел. Но с тех пор меня не дергал.

— Больше так не делай, — посоветовал я. — Насколько я помню характер Снейпа, серьезно он тебе не навредит, но будет портить жизнь по мелочам.

— Так ты с ним знаком? — оживился Гарри.

— Да. Снейп входил в организацию, и одно время мы… скажем так, работали вместе. Но не поладили, и с тех пор у Снейпа, должно быть, остались неприятные воспоминания.

— Воспоминания остались от тебя, а нервы треплет мне, — буркнул Гарри. — Еще на том самом первом уроке обвинил меня, будто я специально кинул иглы дикобраза в котел Лонгботтому…

— Ага, — машинально кивнул я, но тут Гарри встрепенулся:

— Да, кстати, чуть не забыл! Ты же обещал мне объяснить насчет Лонгботтома!

Ну, вот.

А я так надеялся хотя бы сегодня без этого обойтись…

***

Я призвал молочник и стал наливать сливки в полуостывший кофе, чтобы выгадать время. Спросил:

— Как сейчас ведет себя Невилл?

— Никак, — Гарри пожал плечами. — Старается лишний раз ко мне не подходить и все время молчит.

— Понятно. Видишь ли, в чем дело…

Ну, помоги мне, Мерлин великий.

— Ничего, если я закурю?

— Конечно, — Гарри кивнул.

Я отошел подальше, поднял раму окна. Снаружи было морозно, и над подоконником заклубился пар. Хаски потянулся, принюхиваясь к запахам с улицы, потом зевнул и опять улегся у ног Гарри.

Я достал сигареты и прикурил от палочки.

— Видишь ли, Невилл сказал тебе чистую правду. Однажды, уже после окончания войны, на его родителей напали. Никто не знает, кем были нападавшие и чего они добивались от Лонгботтомов. Факт тот, что их пытали и пытками довели до безумия.

— Это же авроры! — Гарри все еще не верил.

— И что? Авроры тоже состоят из плоти и крови. Думаешь, они боли не чувствуют? Родители Невилла до сих пор живы, просто они… уже не люди. Ни слова не говорят, ничего не понимают и никого не узнают.

Хотя почему же — «никого»? Фрэнк-то однажды задергался, услышав мой голос…

— Пап, — окликнул Гарри.

Я обернулся к нему.

— Извини, отвлекся. Так вот, когда это случилось, все страшно испугались. Газеты устроили истерику, требуя, чтобы Министерство срочно нашло виновных. Поэтому арестовали первых, кто попался под руку, — так часто бывает.

— Пап, а…

Я не стал дожидаться, пока он задаст вопрос.

— Ты же знаешь, что мы с твоей мамой больше года провели в Азкабане по ложному обвинению. Так вот, это и было то самое дело Лонгботтомов.

Гарри, казалось, перестал дышать.

— Никаких доказательств у следствия не было, — продолжил я. — Но с нами арестовали одного нашего друга, Барти Крауча. Он был совсем молодой, только-только закончил Хогвартс. Вот он-то и подписал признание…

— Зачем? — растерянно проговорил Гарри.

— Ты разве не слыхал, что в аврорате пытают?

Он судорожно сглотнул.

— Сейчас такого нет, — уточнил я, — но в прежние времена авроры выбивали показания любыми средствами. А под пытками человек может признаться в чем угодно… К тому времени, как твой дядя Рабастан добился пересмотра дела, Барти уже умер в Азкабане. Нас с твоей мамой выпустили. Дальше тебе все известно.

Гарри молчал, не сводя с меня глаз.

— Хотя нас оправдали, — закончил я, — бабушка Невилла до сих пор уверена, будто это мы замучили ее сына и невестку. Внуку она тоже наверняка рассказывала о Лестрейнджах. Понятно, что они нас ненавидят, тут уж ничего не поделаешь. Поэтому не удивляйся, если Невилл не хочет с тобой общаться.

— Пап, но ведь это же неправда! — Гарри словно прорвало, он теперь говорил быстро и сбивчиво. — В смысле, можно ведь объяснить Невиллу, что вы с мамой ни при чем! Чтобы он не думал…